На задворках империи - Виктор Иванович Носатов

мост, и несколько рядов колючей проволоки обозначали здесь российскую границу и отделяли Российскую империю от Германской.

Ступив на российскую землю, чтобы пройти жандармский и таможенный контроль, капитан Николаи сразу же почувствовал на себе чей-то оценивающий, пристальный взгляд. Не оборачиваясь, он зашел в здание вокзала, спокойно и уверенно подошел к стойке, где жандармы внимательно изучали документы приезжающих и с шумом парового пресса проштамповывали страницы паспортов. Вслед за ним в помещение вокзала вошел русский офицер лет сорока, высокого роста, с красивой и довольно представительной внешностью. С его появлением жандармы повскакивали со своих мест и вытянулись перед ним в струнку.

– Продолжайте трудиться во славу Отечества российского, – пафосно произнес тот, благожелательно улыбаясь разнообразной публике, намеревающейся проследовать дальше в Россию.

К нему сразу же подбежали три франта, разодетые во все европейское, и наперебой стали о чем-то упрашивать.

Николаи с любопытством прислушался.

– Господин ротмистр, – обратился к офицеру тучный господин в котелке, оттесняя франтов, – прикажите своим жандармам вернуть мои документы.

– А в чем дело?

– Ваши подчиненные утверждают, что у меня фальшивый паспорт.

– Корнет, объясните мне, в чем дело? – обратился ротмистр к офицеру, наблюдающему за работой жандармов.

– Сергей Николаевич, – на гражданский манер ответствовал офицер, – у этого и других господ паспорта слишком новые, даже не потертые. Вот, понюхайте, еще типографской краской пахнут. А кроме этого, у троих из этих господ в пакетах с книгами обнаружена нелегальная литература.

– Вы ошибаетесь! – наперебой возмутились франты. – Это всего-навсего инструкции по изучению приемов английского кулачного боя и альбомы с видами Парижа…

– А это что? – оборвал парижских денди офицер, вытряхивая из толстой книги листовки, лежащие между страницами.

Ротмистр поднял один из выпавших листов:

– «Пролетарии Петербурга, ответим на очередную годовщину “кровавого воскресенья” массовой забастовкой», – прочитал ротмистр. – В каталажку их, – приказал он, – пусть пристав с ними разбирается.

– Мы не виноваты… – на разные голоса причитали уличенные в контрабанде пассажиры. – Нам все это подсунули немцы.

– Вы еще ответите за этот беспредел, господин опричник, – вызывающе глядя на ротмистра, угрожающе прошипел «котелок». – На вашу силу найдется еще большая сила, – добавил он, под охраной двух жандармов направляясь вместе с остальными нарушителями закона в участок.

– А ну-ка задержи нахала, посмевшего мне угрожать! – грозно проревел, наливаясь кровью, ротмистр. – Я покажу ему, где раки зимуют…

Жандармы за шиворот приволокли упирающегося господина в котелке пред очи грозного начальника.

Ротмистр вытащил из кармана мундира пятак и, демонстрируя мощь своих рук и пальцев, свернул его, как осенний листок, вдвое.

– Таким же образом я сверну и вас, если еще раз попадетесь мне на пути. Пшел вон! – грозно прорычал он.

Жандармы подхватили осевшего от испуга господина в котелке и поволокли его вон из вокзала.

А капитан Николаи, завороженно глядя на русского офицера-богатыря, с нетерпением ждал, когда тот начнет показывать, где зимуют раки.

– Честь имею представиться, начальник Вержболовского жандармского отделения Санкт-Петербургско-Варшавской железной дороги ротмистр Мясоедов, – подойдя к Николаи, торжественно объявил русский офицер.

– Капитан Генерального штаба германской армии Николаи, – в свою очередь представился тот, снова ощущая на себе оценивающий взгляд. Немецкий разведчик внутренне напрягся, ожидая от жандармского ротмистра самого худшего, но, к своему удивлению, услышал:

– До отхода поезда еще полчаса, и, если вы не против, я приглашаю вас в свой кабинет, – благожелательно промолвил ротмистр. – У меня еще осталась бутылочка рейнского.

– Ничего не имею против, – ответил Николаи, все еще не веря в неожиданное благорасположение к себе русского офицера.

– Вот и чудесно! – удовлетворенно потер свои огромные ладони Мясоедов. – В последнее время нечасто увидишь немецкого офицера, направляющегося в Россию, а так хочется узнать, как там поживает мой старый знакомый кайзер Вильгельм, – радостно добавил он. – Прошу садиться, – предложил хозяин, как только офицеры вошли в просторную комнату, обставленную старинной добротной мебелью. Ротмистр вынул из буфета красного дерева покрытую пылью бутылку вина и легким движением своих могучих рук ловко выбил пробку.

Разливая кроваво-красную жидкость по хрустальным стаканам, украшенным вензелями царской фамилии, он хвастливо сообщил:

– Из этих стаканов пил наш российский государь император. А это вино из погребов вашего кайзера.

Заметив на лице гостя искреннее удивление, ротмистр неторопливо открыл свой массивный сейф и вынул из него небольшую фотографию в серебряном обрамлении.

– Вот, – тоном победителя при Ватерлоо гордо произнес он, вручая капитану портрет германского императора с дарственной надписью «Kaisers Kumpel»[10] с характерным для него нервным росчерком пера «Wilhelm II». – По этому случаю я предлагаю выпить за наших великих императоров, – торжественно провозгласил ротмистр, подавая бокал своему немецкому гостю.

– За Великого кайзера Германии Вильгельма Второго! – провозгласил капитан.

– За Великого российского императора Николая Второго, – провозгласил стоя радушный хозяин. – Ура!

– Я еще не пил такого ароматного и вкусного вина, – признался Николаи, с видом знатока смакуя терпкий на вкус напиток.

– А я специально припрятал бутылку рейнского для такого случая, – в свою очередь разоткровенничался ротмистр, – и вижу, что она поможет нам тоже стать хорошими приятелями.

Опорожнив вторую бутылку вина, приятели порядком разоткровенничались, сетуя на свою разнесчастную военную судьбу.

Николаи, особо не вдаваясь в подробности, рассказал о том, что выходил уже все сроки, а следующего чина до сих пор так и не получил.

В ответ на это признание ротмистр начал поносить свое начальство за то, что не ценит титанического труда, который каждодневно ему приходится выполнять на этой Богом забытой приграничной железнодорожной станции. Загибая свои толстые, как сосиски, пальцы, он зачем-то начал перечислять все свои нелегкие обязанности:

– Вы знаете, как это нелегко каждодневно регистрировать проезжающих и проверять паспорта, выдавать российским подданным пропуска для краткосрочного пребывания за границей, бороться с контрабандой и незаконной миграцией. А самая моя большая головная боль – всячески препятствовать ввозу из-за границы подрывной пропагандистской литературы и оружия. И это не все, – таинственно глядя в глаза гостю, промолвил ротмистр, – недавно мне вменили в обязанность пресекать действия шпионов на границе. Тс-с-с! – просвистел он, поднеся к губам указательный палец и подозрительно взглянул на дверь. – Я люблю немцев, – сказал Мясоедов после небольшой паузы, – и скажу вам как другу, что Германии и России надо дружить…

– Я придерживаюсь точно такого же мнения, – искренне признался капитан Николаи, – с Россией нам лучше торговать, чем воевать.

– А что, в Германии есть желающие ввергнуть наши страны в войну? – удивленно промолвил ротмистр.

– Скажу вам со знанием дела, – таинственно прошептал немец, – столкнуть нас лбами хотят французы с англичанами…

– Не может быть, – растерянно промолвил ротмистр, – это же наши нынешние союзники.

– Хотите верьте мне – хотите нет, но я уверен в том, что уже сегодня именно они делают все для того, чтобы поссорить