На задворках империи - Виктор Иванович Носатов

Вооружившись лупой, капитан ознакомился сначала с текстом, а уже потом попытался разобраться в хитросплетениях чертежей русской подводной лодки. Согласно пояснительной записке агента, российское военное ведомство заказало судостроительному заводу, наполовину принадлежавшему подданным Германии, новейшую подлодку под кодовым названием «Акула»…

Николаи радостно всплеснул руками. И было от чего. Перед отъездом в Россию капитана Николаи неожиданно пригласил к себе адмирал Тирпиц.

– Вы, наверное, слышали о программе строительства германского флота, реализацию которой кайзер возложил на меня?

– Яволь! Господин адмирал, – произнес капитан, – насколько я знаю, это будет грандиозный вызов владычице морей – Британии…

– Вы правильно мыслите, господин капитан, – удовлетворенно промолвил фон Тирпиц, – но скажу вам откровенно, что обстановка в Европе меняется быстрее, чем мы предполагали, и, по всей видимости, мы просто не успеем модернизировать флот к началу предстоящей войны. Я предложил кайзеру отказаться от дорогостоящих крейсеров и дредноутов и освободившиеся средства направить на строительство подводных лодок для ведения неограниченной подводной войны. Только подводные лодки будут способны прорвать британскую блокаду и создать блокаду британских островов.

– Я искренне уверен, что император одобрил ваше предложение, – решил польстить адмиралу Николаи.

– Отнюдь, – возразил фон Тирпиц, – на радость врагу, нашего кайзера окружают сегодня безголовые тупицы, которые не видят дальше своего носа. Но я не теряю надежды в том, что не сегодня завтра в Берлине возобладают государственные интересы. Ведь и в России после Цусимской катастрофы тоже сначала занялись модернизацией только надводного флота, но после испытания секретной подлодки «Дельфин» лучший друг нашего кайзера царь Николай, восхищенный возможностями опытного образца, распорядился выделить средства на проектирование и строительство современных лодок. По информации нашей морской разведки, российский инженер Бубнов спроектировал более совершенную подводную лодку под названием «Акула», которая по своим качествам превосходит все имеющиеся в других странах аналоги и, что самое главное, имеет на вооружении восемь торпедных аппаратов…

– Да, русские не теряют времени даром, – посочувствовал Николаи.

– Я поставил задачу во что бы то ни стало добыть чертежи этой лодки, – пропустив мимо ушей комментарий капитана, продолжал адмирал, – и недавно получил от агента условный сигнал о том, что задание выполнено. Остается только взять бумаги в Санкт-Петербурге и привезти их в Кёнигсберг. Мои офицеры уже порядком засветились на границе и находятся у русских под подозрением. Именно потому я прошу вас доставить эти наиважнейшие для германского флота документы.

– Яволь, господин адмирал! – вытянулся в струнку капитан Николаи. – Я в полном вашем распоряжении.

– Военно-морской флот Германии будет вам обязан, – торжественно произнес фон Тирпиц, – но настоящие моряки в долгу перед вами долго не останутся. Как говорят русские: «Долг платежом красен».

– Я сделаю все, что будет в моих силах, – обещал капитан на прощанье.

Цурзее-капитан, дожидавшийся Николаи в приемной адмирала, сразу же ввел его в курс дела, предупредив напоследок:

– Опасайтесь проверки на пограничной станции Вержболово, говорят, что тамошний жандармский офицер просто зверь.

Вспомнив об этом предупреждении, Николаи ухмыльнулся. Ротмистр Мясоедов оказался на деле добрым малым, который отнесся к нему со всем своим душевным простодушием. Еще и еще раз рассматривая мудреный для сухопутного человека чертеж русской подводной лодки, он неожиданно поймал себя на мысли: «А что, если жандармский ротмистр старался своей добротой и радушием всего-навсего усыпить мою бдительность, чтобы при моем возвращении учинить полный досмотр и уличить в шпионаже? Ведь у ротмистра для этого будут все основания. При тщательном досмотре чертежи просто невозможно утаить. Даже если меня не осудят русские, а просто вышлют из страны, пропала карьера, а вслед за этим грозит и позорная отставка. Ведь недаром же предупреждал его в отношении Мясоедова цурзее-капитан».

Холодный пот выступил на лбу разведчика. Не об этом он мечтал всю свою жизнь. Не об этом твердил ему и тесть, дивизионный генерал Кольгоф.

«Но что же мне делать? – пульсировала в мозгу единственная мысль. – Что же предпринять?» – Ведь не мог же он сейчас, имея на руках такие важные для отечества бумаги, на приобретение которых ушло, наверное, немало времени и денег, уничтожить их. Конечно, тогда он может спокойно возвратиться в свой фатерланд, но будет иметь в лице адмирала фон Тирпица заклятого врага, который сделает все, чтобы сломать его карьеру. И в этом случае его ждет неминуемая катастрофа. Все мечты, желания и чаяния окажутся просто несбыточными. А этого он себе позволить не мог. Николаи еще и еще раз проанализировал все известные ему тайные способы переправки разведывательных сведений через границу, но ни один из них не предполагал доставку сложных чертежей. И когда он уже было отчаялся что-то найти, в голову пришла прекрасная идея сфотографировать чертежи на пленку и попытаться провезти их в своем фотоаппарате. Благо, что накануне отъезда в Кёнигсберг в одном из берлинских фотоателье, работавших на разведку, он прошел ускоренный курс подготовки фотографов.

«Даже если жандармы решат вытащить из фотоаппарата пленку, – думал он, – они ее попросту засветят, и тогда уже никто и никогда не сможет обвинить меня в шпионстве».

Подлинники Николаи решил оставить у своего доверенного лица, представителя компании Сименс-Шуккерт в России, тесно сотрудничающей с германской разведкой. Через него капитан приобрел и подержанный фотоаппарат «Кодак» с достаточным запасом пленки, большую часть из которой он потратил на фотографирование достопримечательностей Санкт-Петербурга.

Наполовину выполнив поручение адмирала фон Тирпица, Николаи сосредоточил все свое внимание на Путиловском заводе, где, как он знал, полным ходом шло производство опытных образцов броневиков и самоходных артиллерийских орудий. Если в прошлый приезд в Россию его беспрепятственно пропустили в мастерские, где шла сборка артиллерийских систем, то теперь без разрешения администрации завода туда никого не пускали. Разведчик решил следовать принципам, почерпнутым у главного шпиона Бисмарка – Штюбера, который поучал своих сотрудников: «Если нет прямого пути для достижения главной цели, ни на кого не оглядываясь иди в обход и любыми, самыми аморальными средствами добивайся победы. Победителей не судят!»

Через некоего Александра Альтшиллера, владельца Южнорусского машиностроительного завода, Николаи решил попытаться выйти на российских производителей оружия и боевой техники. Альтшиллер-коммерсант был человеком важным и влиятельным в коммерческих кругах России до такой степени, что правительство кайзера Франца-Иосифа назначило его почетным консулом Австро-Венгрии. На этом поприще он, решая в большей мере свои коммерческие вопросы, частенько разъезжал по европейским столицам и был частым гостем сильных мира сего. Год назад, когда Альтшиллер остановился в одной из фешенебельных гостиниц Берлина, его как знатока России пригласили для беседы в русский отдел германской разведки, где капитан Николаи и познакомился с ним. Альтшиллер благодаря своим обширным связям не только с крупными российскими предпринимателями, но и с представителями российского военного ведомства мог быть полезным для разведки человеком.