Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн

Закончила дело и пошла одеваться на занятия. Одежду мне с вечера готовил сам Соболевский и я как-то решила не напрягаться, чтобы вырядиться как-то странно или глупо, чтобы его припозорить. Посчитала это все детским садом. Да и я должна была быть выше обид, хотя и хотелось, страсть как, вырядить его словно огородное пугало.

Каюсь, каких только мыслей не бродило в моей голове, чтобы поквитаться с агрессором. Думала, что буду влажным взглядом смотреть на лиц своего же пола. Или может закручу роман с кем-то, кого Соболевский посчитал бы непрезентабельным для себя. Просить милостыню в институтском переходе. Водрузить дуршлаг на голову и объявить себя верующим в макаронного бога. Закосить под умалишенного. Честно? Идей было валом!

Но на кону стояла моя жизнь и я должна была выбирать – попытаться выбраться из этой ловушки или забить и уже оторваться на полную катушку. Про отдачу я почему-то не думала.

А теперь вот – бред восьмидесятого уровня – на горизонте замаячила перспектива стать Соболевскому другом. А это что значит? Это значит, что я должна закрыть дверь в прошлое и постараться посмотреть на парня по-новому, а не как на ненавистного Тараканище.

Смогу ли? Блин, скажу откровенно – я в этом очень сомневаюсь. И эта попытка реально будет для меня пыткой. Вышла из гардеробной и пошла на кухню, где на столе уже стояли порубленные бутерброды и чашка с кофе.

Капец! Вот кто бы мне сказал, что Соболевский будет мне завтраки готовить, а я ему ужины – ни за что бы не поверила. Ну ведь…чушь же несусветная!

- Алёна! – вздрогнула я на стуле, уминая сочный сэндвич.

- Ась?

- Помоги мне! – и я тут же стартанула в сторону гардеробной.

- Что такое?

- Надеть бюстгальтер не могу, у меня не получается. Я их только снимать умею.

- Так надо застежку спереди застегивать? – совершенно не подумав, выдала я с умным видом.

- Да? А мне так можно? – и пошлая улыбка растянула губы подлеца.

- Нет! Забудь, что я сказала! Живо! – очухалась я и вспыхнула от негодования.

- Уже забыл, Алёнка. Буду ждать, когда сама покажешь, – а я же на его слова только фыркнула.

- Жди, Никит, только не удивляйся, когда покроешься тленом, – застегнула я застежку, а потом развернула его к себе, поправляя свое богатство в чашечках.

А потом подняла глаза на Соболевского и, прищурившись, спросила.

- Что с тобой? Ты чего так задышал?

- Ничего, – сквозь стиснутые губы выдохнул парень, – нормально все.

- Да как же! Вчера стоял глаза закатывал, сегодня вот это исполняешь. Что за припадки? – насупилась я.

- Просто…да просто мои руки на твоей груди и…

- И что?

- Ничего, Алёна! – вдруг неожиданно громко рявкнул на меня Соболевский, – Все, спасибо за помощь, но дальше я сам. Давай, шевели колготками, там твой кофе остывает.

- Раскомандовался тут…

- Алёна! Иди! А то на учебу опоздаем. И да, после пар опять по магазинам поедем. Накупим тебе спортивных лифчиков, чтобы я не пыхтел, а ты не ругалась на меня.

- Согласна, – кивнула я благосклонно и наконец-то покинула гардеробную.

И да, это было совершенно иррационально, но я от чего-то верила Соболевскому. В то, что он не смотрит на меня, не трогает и тем самым сохраняет при всех исходных данных мои личные границы.

И я ему за это была…благодарна?

Ой! Кажется, у меня начались проблемы с головой!

POV Алёна

- Ник…Ой, то есть, Никита?

- Чего тебе надобно, старче? – улыбается он мне с дивана, да так сахарно, что я не выдерживаю и тут же показываю Соболевскому язык.

Глупо? Знаю, но мне так нравится бесить его.

- Мне бабуля позвонила.

- Вот это событие! Отмечать будем? – театрально приподнимает брови парень, а я только фыркаю и закатываю глаза.

- Я не могу ей ответить. Сечешь тему? Ей семьдесят шесть и у нее есть трудности с мессенджером, – словно дитю малому выговариваю я своему «другу».

Неделя в новом статусе почти минула и у меня, черт возьми, немного дергался глаз. Ибо мой заклятый враг слишком много себе позволял, слишком сладко и часто мне улыбался, слишком много накупал мне одежды, слишком косил под обычного человека, хотя я и знала точно, что он дьявол во плоти.

Нет! Хуже!!!

А теперь еще и это – мне светило познакомить ненавистного Соболевского с самым близким человеком на свете – бабушкой. И не дай Бог он выкинет какой-то фокус-покус, за который мне захочется открутить ему башку! Так-то с него станется, чисто ради прикола.

- Как зовут нашу милую бабулю? – подскочил с кровати Никита и тут же попытался выдрать телефон из моих рук, но не тут-то было.

- Вай, обороты сбавь! Мою, а не нашу!

- Давай не будем заставлять пожилого человека нервничать и ждать. Гони имя и телефон. Живо, Алёна!

- Ай, как меня бесит, когда ты начинаешь командовать, – фыркнула я, но свою потрепанную трубку все же вложила в его ладонь.

- Привыкай, – выдал и тут же, поджав губы, почему-то уставился на меня как на прокаженную.

- Что?

- Капец, Княжина! Ну, что это за древняя развалюха? Короче, все, сил нет больше на это смотреть. Сегодня уже поздно, но завтра поедем и купим тебе новый телефон.

- За деньги твоего отца? – ощетинилась я.

- Нет, на мои личные, – терпеливо пояснил Соболевский.

- Да, что ты говоришь? – скептически сложила я руки на груди.

- Да, Алёна. Я не жалкий кичливый мажор и не белоручка. И просто так, за красивые глаза, мне отец бабки не дает, – и он говорил это все без всякого хвастовства и бахвальства.

- Что же ты, белоручка, с моей работы так поспешно уволился, м-м? Или у кассы стоять стыдно? – гнула я свою линию.

- Нет, не стыдно. Просто я предпочитаю интеллектуальный труд. Еще вопросы?

- Это была моя работа, а не твоя! Ты мог взять отпуск, а не сразу шашкой махать, – психанула я, снова раскаляясь от гнева на его самоуправство.

- Да я уже сто раз за этот косяк извинился! – взмахнул руками парень.

- Да хоть сто один! Я тебя все равно ненавижу! – потрясла я кулаком.

- Н-да, офигенное рвение вернуть все назад, Алёнка, – и Соболевский поднял большой палец к верху, чем почему-то осадил меня до невозможности.

- Я стараюсь! Это ты вечно все портишь, Никита. Постоянно пытаешься все за меня решать и вечно командуешь. Никакого взаимовыгодного партнерства, вот что я тебе скажу, – выдала я и уперла руки в бока.