Парень, который будет жить вечно - Фредерик Пол

Когда вся колоссальная масса кугелей находится в одном месте — в очень плотной черной дыре, которую мы называем Шаровой Молнией, Кугельблицем, — общее гравитационное поле легко удерживает их вместе. Та небольшая часть целого, которая отправляется с нами, несравненно больше крошечных шпионов-туманностей, разбросанных по всей галактике для наблюдений за происходящим, но все же недостаточно массивна. Чтобы не разлететься во всех направлениях, эти кугели должны постоянно находиться в своего рода магнитном контейнере; это означает, что необходим генератор магнитного поля, а это, в свою очередь, требует дополнительной массы материи — и пространства, которое вместило бы эту материю.

Поэтому, когда мы вдвоем «поднялись на борт», мы сразу заметили перемены в привычном устройстве корабля хичи. В главном помещении приборы управления снабдили сервомодулями, чтобы такие нематериальные существа, как мы с Гарри, могли менять программы полета и лететь куда захотим. Но главная перемена произошла в посадочной шлюпке. Почти все ее пространство занимал массивный контейнер для кугелей — сложное металлическое устройство, напоминающее трехмерное изображение четырехмерного куба, который называется тессеракт. Похоже это на блестящий куб с гранью в полметра с шестью такими же кубами, выступающими по одному из каждой грани.

Оказавшись на борту, я прежде всего проверил внешние параметры тессеракта. Проверять было особенно нечего. Температура поверхности равна температуре окружающей атмосферы; альбедо 0,8; излучения нет. Я отметил легкое очень высокое гудение — примерно 300 герц, но не модулированное — никакой информации оно не несло.

— Ну? — с тревогой спросил Гарри, который не умеет обращаться с плотной материей. — Узнал что-нибудь?

Я покачал виртуальной головой.

— Если ты спрашиваешь, вступил ли я в контакт с кугелями, то нет.

Он философски заметил:

— Может, нам бы они не понравились, если бы мы вступили в контакт.

Я на это ничего не ответил. Я думал о том, что произойдет, если мы столкнемся с ними случайно, например, из-за повреждения контейнера, когда вся энергия вырвется из него и обрушится на нас — вернее, на наши физические хранилища баз данных. Не очень продуктивная мысль, но ничего не поделаешь.

Философское настроение недолго владело Гарри. Я молчал, и он начал тревожиться.

— Мы готовы к старту? Или весь день будем сидеть здесь?

На это мог быть только один ответ. Я вызвал программу старта, установил курс и задумался над тем, что делать дальше.

Беда в том, что Колесо на одном краю галактики, а Арабелла вращается вокруг своей звезды класса G-2 в рукаве Персея почти в семидесяти тысячах световых лет отсюда. Я рассчитал, что при работе установленного у нас сверхсветового двигателя потребуется пятидневный перелет — для нас это бесконечность, и заняться в это время нам совершенно нечем.

Гарри, думавший о том же, высказал предложение.

— А не поиграть ли нам в шахматы, Марки? — спросил он.

Я покачал головой.

— У меня есть идея получше. У нас теперь достаточно времени, и ты можешь рассказать мне, какие инструкции получил для работы на Арабелле.

Он посмотрел на меня.

— Инструкции?

— Да. Инструкции. Что тебе велели делать.

Он пожал плечами.

— Мне не давали никаких инструкций, Марк. Просто велели отправиться туда. Мы ведь туда летим, верно? Вот и все.

Не лучшая новость. Я надеялся, что у властей есть более конкретная информация, чем у Тора Метателя Молота, но если она и была, они ею не поделились. Гарри сочувственно потрепал меня по виртуальному плечу.

— Они наверняка знают, что делают, — сказал он уверенно. — Я могу показать тебе, где жил на этой планете. Это будет любопытно, верно?

Я ничего не ответил. Я не запрограммирован сердиться или вообще испытывать раздражение — мое раздражение направлено лишь на то, что мешает мне нормально функционировать. Однако я был очень к этому близок.

Гарри некоторое время следил за мной, ожидая какого-нибудь конструктивного замечания. Ничего не дождавшись, он потерял терпение.

— Знаешь что, Марки? — спросил он. — Я как будто проголодался. Не приготовишь ли мне яичницу с беконом, может, с куском ржаного хлеба, еще немного шампанского и апельсинового сока, чтобы запить?

Я принял решение.

— Неплохая мысль. Можешь получить все это на завтрак, — сказал я.

Он бросил на меня типичный для него непонимающий взгляд.

— На завтрак?

— Да, на завтрак. То есть я имею в виду, — пояснил я, — еду после подъема. Сам я собираюсь спать до прилета. Можешь последовать моему примеру, если хочешь.

Эта идея ему не понравилась — точнее, не слишком понравилась: он понял, что я не собираюсь все время перелета тратить на приготовление сложных виртуальных блюд и на бесконечные шахматные партии с ним, которые я всегда выигрываю. Ему приходится опираться на собственные ресурсы, чем он вечно недоволен, поскольку таких ресурсов у него нет. Поэтому Гарри поворчал, но не стал протестовать, когда я установил таймеры таким образом, чтобы они разбудили нас, когда мы прибудем на Арабеллу.

После этого я ввел нас обоих в состояние готовности.

Состояние готовности не очень похоже на сон — насколько я знаю, что такое сон. В этом состоянии мы не спим и не видим сны. Я нахожусь то в полном сознании, то — опять в полном сознании, но между этими мгновениями проходит время. Неважно, сколько именно. Может быть и полмиллисекунды, и тысяча лет.

Итак, было щелк и щелк — вот и все. Как только состояние готовности кончилось, я сразу обратился к таймерам и остальным приборам. И поэтому не сразу понял, что имел в виду Гарри, когда он произнес:

— А ты кто такой?

Его удивило то, что в нашем виртуальном пространстве оказался незнакомец.

Незнакомец был двуногим. У него были руки, на плечах голова с глазами и лицом, но на человека он не очень походил. Не походил он и на хичи. Скорее он напоминал что-то вроде голема, сооруженного тем, кто слышал о людях и хичи, но сам их не видел и не знал, что это разные существа. У этого типа был плоский торс и большая косматая грива на голове, то есть он соединял в себе то, что мне кажется самым непривлекательным в обоих видах. И он разговаривал с нами. Каким-то мурлычущим металлическим голосом он произнес:

— Мы отметили, что вы прибыли в точку, идентифицированную как Арабелла. Мы также отметили, что инициированы процедуры, предусмотренные полетным планом.

Затем он неловко — сразу всем телом, как повешенный, — повернулся к Гарри.

— Отвечу на ваш вопрос, — сказал он все тем же странным металлическим голосом, — мы Группа. Нам известно, что ранее вы были органическим существом. Поэтому не обращайтесь к нам, за исключением случаев крайней необходимости.