Стеклянный лес - Синтия Суонсон

Что это может быть? Было ли это здание построено или же существует лишь на чертежах? Если его все же построили, знает ли о нем Пол? И почему план этого сооружения хранится у Руби?

Я снова принялась листать школьные тетради Руби. Если я нашла чертежи, то, возможно, конверт тоже находится где-то здесь, просто нужно посмотреть повнимательнее. В тетрадях ничего не оказалось, и я снова взялась за одежду. В руки попала джинсовая куртка, в рукаве которой зашелестела бумага. «Вот оно! Наконец-то», – подумала я, но ошиблась. На найденном конверте, в отличие от конверта, спрятанного в шкатулке Сильи, стояли имена Пола и Руби.

Судя по штемпелю, муж отправил это письмо несколько недель назад, а ведь я даже не подозревала, что они состоят в переписке. Мне хотелось прочитать, о чем Пол писал Руби, но я понимала, что это неправильно, поэтому аккуратно убрала конверт туда, где его и нашла.

Придав комнате первоначальный вид, что не составило труда, ибо здесь царил настоящий хаос, я направилась к Пи Джею.

Малыш только что проснулся, и, усевшись на кровать, я принялась разглядывать его, не упуская ни малейшей детали: мягкие шелковистые волосики, пухлые щечки, нежную кожу и, конечно же, темные глаза. Пи Джей смотрел на меня открыто и дружелюбно, как если бы вдруг случайно встретил на улице старого друга.

– Сладкий малыш, – пробормотала я, взяв сына на руки. – Как же сильно я тебя люблю.

В это время зазвонил телефон, и я поспешила на кухню.

– Резиденция Глассов.

– Энджел, это я. – Голос Пола звучал напряженно и устало.

– Как ты? Как Руби? Что происходит? – забросала я мужа вопросами. – Я так волнуюсь.

Пол вздохнул:

– Не могу вдаваться в детали, но нам придется остаться здесь еще на некоторое время.

– Я могу как-то помочь?

– Просто сиди дома, Энджел. – Пол говорил тихо и успокаивающе, совсем как отец, когда нас с сестрами напугал грохот бури за окнами. – Скоро все закончится.

Руби очень, очень устала находиться в маленькой комнате. На всех стенах, куда она смогла дотянуться, были оставлены ее отметины. Она с удовлетворением смотрела на дело своих рук. Отличная работа. Отец всегда говорил, что ни за одно дело не стоит браться, если не готов отдаться ему целиком и полностью.

Когда же они вернутся? Где дядя Пол? Он ведь не бросил ее здесь, верно? Нет, дядя Пол ни за что так не поступит. Он обязательно вернется.

Теоретически эта комната должна быть такой же крепкой, как убежище: здесь тоже не имелось окон и было так же темно, – но почему-то Руби она не казалась несокрушимой. В отличие от убежища эта комната выглядела так, словно стены и потолок вот-вот обрушатся.

Наконец дверь открылась и в комнату вошли Слейтер, Хилл, дядя Пол и еще какой-то мужчина.

Слейтер огляделся.

– Руби, я вижу, ты не тратила времени даром.

Она промолчала и правильно сделала, потому что незнакомец сердито произнес:

– Не обращайтесь к моей клиентке напрямую, детектив Слейтер. Сначала спросите позволения у меня. – Руби, – повернулся к ней незнакомец, – я мистер Курц. Твой дядя нанял меня для защиты твоих интересов. Хочу, чтобы ты знала: на этот раз ты не должна отвечать на вопросы. Против тебя не выдвинуто никакого обвинения. Ты вольна идти куда захочешь, что я и советую тебе сделать прямо сейчас. Твой дядя со мной согласен.

– Мы можем поехать в офис мистер Курца, – заметил дядя Пол, – и поговорить с ним там.

Руби кивнула. Она не имела ни малейшего желания обсуждать что-либо с этим Курцем, но это был единственный способ выбраться из этой комнаты. Мистер Курц не нравился ей даже больше, чем Слейтер, хотя это ни о чем не говорило.

Курц встал и, приподняв шляпу, обратился к полицейским:

– Джентльмены.

Слейтер, явно злой, тоже поднялся.

– Мистер Курц, мы будем с вами на связи.

– Непременно.

На парковке перед полицейским участком Курц пытался убедить дядю Пола поехать к нему в офис прямо сейчас.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, – повернулся он к Руби и коснулся ее плеча.

Девочка вздрогнула, и адвокат убрал руку.

– Прости. У меня дочь примерно твоего возраста. – Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза. – Знаешь, в чем состоит привилегия клиента адвоката?

Конечно же, Руби знала. Неужели этот щеголь думает, что она совсем не читает и ни разу не смотрела сериал «Перри Мейсон»?

Но Руби не произнесла этого вслух, а просто кивнула. Не стоит грубить, тем более если она хочет выбраться отсюда.

– В таком случает ты знаешь, что можешь мне доверять. Я твой адвокат. И я здесь, чтобы помочь.

Она повернулась к дяде Полу:

– Мы можем ехать?

– Позвольте мне с ней поговорить, – обратился дядя Пол к адвокату. – Я постараюсь позвонить вам как можно скорее.

– Чем скорее, тем лучше, – вздохнул мистер Курц. – Это дело – бомба замедленного действия.

Руби села в машину и нажала на прикуриватель. В тот момент, когда дядя Пол занял водительское место, прикуриватель выскочил из гнезда, и она потянулась к нему, зажав в пальцах сигарету. Пол молча посмотрел на племянницу, а потом достал пачку «Лаки страйк».

Некоторое время они сидели в тишине и курили.

– Не хочешь прокатиться? – наконец спросил дядя Пол, опуская стекло и выбрасывая окурок.

– А как же тетя Энджи? Она наверняка ужасно волнуется.

Дядя Пол улыбнулся, но улыбка получилась зловещей.

– Как мило, что ты подумала о ней. Но с Энджи все будет хорошо.

Руби пожала плечами.

– Хорошо. Тогда едем.

1959–1960 годы

Правда открылась в октябре, через несколько недель после возвращения из Висконсина. Это было настолько логично, что Силья удивилась, как не догадалась обо всем раньше. Жена Пола была беременна и ожидала ребенка в марте. Неудивительно, что они так спешили сыграть свадьбу.

Генри сказал, что брат сообщил ему об этом еще в Висконсине. Когда же Силья поинтересовалась, почему Генри не поделился с ней, тот ответил:

– Пол сказал мне по секрету. Если бы хотел, чтобы ты об этом знала, рассказал бы нам обоим.

– Но ведь сейчас ты мне об этом говоришь. – Силья подошла к барной стойке и начала готовить себе напиток.

– Просто удивительно, что ты не догадалась об этом раньше, – ухмыльнулся муж. – Совершенно на тебя непохоже.

Силья знала, что лучше промолчать, но все же не удержалась.