Башня шутов - Анджей Сапковский

Он пошел быстрее. Рейневан едва поспевал за ним, лошадькосилась, упиралась, беспокойно храпела, давила копытами сыроежки. Выстланнаятолстым ковром прелых листьев земля начала вдруг понижаться, и, не заметив как,они оказались в глубоком яру. Склоны яра покрывали наклоненные, искореженные,обросшие лишаями мха деревья, их корни, обнаженные сползающей почвой, казалисьщупальцами чудовищ. Рейневан почувствовал, как по спине поползли мурашки.Лошадь фыркала.

Из тумана перед ним послышалась ругань Шарлея. Демерит стоялтам, где яр разветвлялся на два рукава.

– Туда, – уверенно сказал он.

Яр продолжал разветвляться, они оказались в самом настоящемлабиринте из балок и оврагов. Там, казалось Рейневану, запах дыма шел со всехсторон сразу. Однако Шарлей шел прямо и уверенно, лихо ускоряя шаг, и даженачал посвистывать. И перестал так же быстро, как начал…

Рейневан понял почему, когда под подковами захрустели кости.

Лошадь дико заржала, Рейневан соскочил, обеими руками повисна узде, и в самое время. Панически храпящая гнедая глянула на него испуганнымглазом, попятилась, тяжело колотя копытами, круша черепа, тазовые и бедренныекости. Нога Рейневана увязла между поломанными ребрами человеческой груднойклетки, он стряхнул их, дико махнув ногой. Он дрожал от отвращения. И от ужаса.

– Черная Смерть, – сказал стоящий рядомШарлей. – Болезнь тысяча трехсот восьмидесятого года. Тогда вымирали целыедеревни, люди бежали в леса, но и там их настигал мор. Мертвецов хоронили поярам, как вот здесь. Потом животные выкопали трупы и растащили кости.

– Вернемся… – закашлялся Рейневан. –Вернемся. Как можно скорее. Не нравится мне это место. Не нравится мне этоттуман. Не нравится мне запах этого дыма.

– А ты трусоват, – съехидничал Шарлей, –словно девочка. Мертвяки…

Он не докончил. Послышался свист, визг и хохот, да такой,что они аж присели. Над яром, волоча за собой искры и хвост дыма, пролетелчереп. Прежде чем они успели остыть, пролетел другой, свистящий еще страшнее.

– Возвратимся, – глухо сказал Шарлей. – Какможно скорее. Не нравится мне это место.

Рейневан был совершенно уверен, что возвращаются они пособственным следам, той же дорогой, по которой пришли. И однако вскоре путь импреградил отвесный откос балки. Шарлей молча развернулся, направился в другойров. После нескольких шагов здесь их тоже остановила отвесная, покрытаяпутаницей корней стена.

– Чтоб их черти взяли, – прошипел Шарлей,поворачиваясь. – Не понимаю…

– А я, – простонал Рейневан, – боюсь, что да…

– Нет выхода, – буркнул демерит, когда они вочередной раз уткнулись в тупичок. – Надо вернуться и пройти черезкладбище. Быстрее, Рейнмар. Раз, два…

– Погоди. – Рейневан наклонился, осмотрелся,пытаясь найти нужную траву. – Есть другой способ.

– Теперь? – резко прервал Шарлей. – Толькотеперь? Теперь-то на это нет времени!

Над лесом со свистом пролетела очередная черепная комета, иРейневан тут же согласился с демеритом. Они пошли по навалу костей. Лошадь храпела,трясла мордой, пугалась. Рейневан с величайшим трудом тащил ее за поводья.Запах дыма крепчал. В нем уже можно было различить ароматы трав. И чего-то еще.Неуловимого, тошнотворного. Пугающего.

А потом они увидели костер.

Костер дымил неподалеку от вывернутого с корнями дерева. Наогне стоял, испуская клубы пара, покрытый сажей котелок. Рядом вздымалась кучачерепов. На черепах лежал черный кот. В типично кошачьей разморенной позе.

Рейневан и Шарлей остановились как вкопанные. Даже лошадьперестала храпеть.

У костра сидели три женщины. Двух заслонял дым и пыхающий изкотелка пар. Третья, сидящая справа, казалась довольно пожилой. Ее темныеволосы действительно густо припорошила седина, но выдубленное солнцем инепогодой лицо было обманчиво – женщине можно было дать и четыре, и восемьдесятков лет. Она сидела в небрежной позе, покачиваясь и неестественно крутяголовой.

– Приветствую, – проскрипела она, потом громко ипротяжно рыгнула. – Привет, тан Глэмз.[165]

– Перестань болтать, Ягна, – сказала втораяженщина, сидевшая в середине. – Опять, холера, набралась.

Порыв ветра немного прибил дым и пар, теперь можно былорассмотреть получше.

Женщина, сидевшая посередине, была высокой и довольно крепкосложенной, из-под черной шляпы на плечи падали огненно-рыжие волнистые волосы.У нее были выступающие, очень румяные скулы, красивые губы и очень светлыеглаза. Шею прикрывал шарф из грязно-зеленой шерсти. Из такого же материала быливывязаны чулки – женщина сидела, довольно свободно расставив ноги и не менеесвободно поддернув юбку, что позволяло любоваться не только чулками и икраминог, но и многим достойным удивления остальным.

Сидящая справа от нее третья была самой младшей, почтидевчонкой. У нее были блестящие в синих кругах глаза и худощавое лисье лицо сбледной и не очень здоровой кожей. Светлые волосы украшал венок из вербены иклевера.

– Извольте, – сказала рыжая, почесывая бедроповыше зеленого чулка. – Нечего было в горшок кинуть, и вот, пожалте,ёдово само заявилось.

Названная Ягной темноволосая рыгнула, черный кот мяукнул,холерические глаза подростка в венке зажглись злым огнем.

– Прощения просим за вторжение, – поклонилсяШарлей. Он был бледен, но держался неплохо. – Просим прощения у уважаемыхи весьма любезных дам. И просим не беспокоиться. Никаких церемоний. Мы здесьслучайно. Совершенно неумышленно. И уже уходим. Нас уже нет. Если милые дамыпозволят…

Рыжеволосая подняла из кучи череп, высоко подняла его,громко проговорила заклинание. Рейневану показалось, что он распознал в немхалдейские и арамейские слова. Череп защелкал челюстями, взлетел в воздух и сосвистом помчался по-над вершинами сосен.

– Едово, – безо всяких эмоций повториларыжая. – К тому же говорящее… Будет оказия поболтать за трапезой.

Шарлей еле слышно выругался. Женщина плотоядно облизнулась ивпилась в Рейневана и Шарлея глазами. Дольше тянуть было невозможно. Рейневаннабрал побольше воздуха в легкие.

Коснулся рукой темени. Правую ногу согнул в колене, поднял,переплел сзади с левой, левой рукой ухватил носок башмака, и хотя раньше онделал так всего лишь дважды, все прошло на удивление ловко. Достаточно было наминуту сосредоточиться и пробормотать заклинание.