Трилогия о мисс Билли - Элинор Портер

Тут песня закончилась, и Билли со своим гостем отошла от пианино. Немедленно после этого Аркрайт очень изысканно со всеми распрощался и вместе со своим чемоданом отбыл в отель, где, как он заверил тетю Ханну, ему уже приготовлена комната.

Уильям ушел домой, тетя Ханна поднялась наверх. Сирил и Мари отыскали еще более уединенное место, чтобы изучать свои планы, и Бертрам наконец-то остался наедине с Билли. За этот чудесный час, проведенный с ней перед камином, он успел забыть, что ненавидит музыку, только уходя домой, наконец спросил:

– Билли, а сколько времени уйдет, чтобы научиться петь?

– Не знаю… Не уверена, – рассеянно ответила Билли, а потом вдруг горячо сказала: – Правда у мистера Мэри Джейн очень красивый голос?

Бертрам пожалел, что задал вопрос, но сказал только:

– Мистер Мэри Джейн, надо же! Какое нелепое имя!

– Но поет он прекрасно.

– Да? Да, вроде неплохо, – ответил Бертрам вслух. Его выражение лица ясно говорило: «Петь все могут».

Глава VIII

М. Дж. начинает игру

Наутро после первого в сезоне концерта Сирила Билли сидела за шитьем вместе с тетей Ханной в маленькой гостиной наверху. Тетя Ханна накинула всего одну шаль, то есть чувствовала себя удивительно хорошо.

– Надо бы позвать Мари сюда, она бы все заштопала, – заметила Билли, критически оглядывая крошечную дырочку на черном шелке, натянутом на грибок для штопки. – Хотя, наверное, она предпочла бы дырку побольше. Она обожает наводить черные кружевные мосты через зияющие белые моря. Можно подумать, что от того, насколько аккуратно натянута каждая нитка, зависит безопасность нашей армии.

Тетя Ханна улыбнулась, но ничего не сказала.

– Наверное, вы не знаете, какого размера дыры на носках Сирила, – продолжила Билли через минуту. – Вы не поверите, но эта мысль пришла мне в голову вчера, когда он с таким блеском играл концерт. Да-да, прямо во время адажио [13]. Несмотря на всю радость от музыки, я с трудом удержалась от того, чтобы немедленно не спросить у Мари, как обстоят дела с бельем Сирила.

– Билли! – воскликнула шокированная тетя Ханна, но тут же хихикнула: – Если мне не изменяет память, когда я впервые оказалась в одном доме с тобой, Уильям сказал мне, что Сирил ни за что не наденет заштопанные носки.

– Господи! – Билли в притворном отчаянии замахала чулком. – Это недопустимо! Это разобьет сердце Мари. Вы же знаете, как она любит штопать.

– Знаю, – улыбнулась тетя Ханна, – а кстати, где она сегодня?

Билли задумчиво наморщила лоб.

– Кажется, поехала смотреть апартаменты в Кембридже. Честно говоря, тетя Ханна, по утрам она разглядывает дома, днем – мебель и ковры, а по вечерам – планы строительства, и мне никак не удается заставить ее заняться своим гардеробом. Я никогда еще не встречала невесты, такой же равнодушной к своему приданому, как Мари Хоторн – а до ее свадьбы осталось меньше месяца!

– Но она же ходила с тобой по магазинам раз или два после своего возвращения. И она говорила, что покупала себе приданое.

Билли расхохоталась.

– Да уж! Ладно, я расскажу, что она купила себе в приданое в первый же день. Мы собирались приобрести две шляпы, немного кружева на подвенечное платье, крепдешин [14] и тюль для вечернего платья и шелка на два кушака, и что же мы купили? Новомодную сбивалку для яиц и набор форм для кексов! Мари немедленно бросилась в посудный отдел, и я не смогла выманить ее оттуда. На следующий день я не поддалась ее мольбам, хотя ей страшно были нужны терка для мускатного ореха и ложечка для соды! Она, конечно, ходила по магазинам, но что толку.

Тетя Ханна задумалась.

– Но она должна была хотя бы начать готовиться!

– На самом деле, она почти все уже сделала, я сама видела. Конечно, ее наряды очень просты. У Мари совсем немного денег, и она не позволяет мне сделать для нее даже половину того, что я хотела бы. Но все-таки она скопила немного, и мне удалось убедить ее, что приданое не может состоять из сбивалок для яиц, и что Сирил хотел бы видеть ее красивой. Это имя действует на нее магическим образом, и я научилась этим пользоваться. Думаю, если бы я сказала, что Сирил одобряет короткие стрижки и близорукость, она остригла бы свои золотые локоны и напялила очки.

Тетя Ханна засмеялась.

– Какой же ты еще ребенок, Билли. И кстати, Мари не единственная в доме, на кого действуют магические имена.

Билли покраснела.

– Ну конечно, любую девушку заботит мнение того, кого она любит. Я бы сделала для Бертрама все, что угодно.

– А кто та юная дама, с которой Бертрам разговаривал вчера вечером, когда отошел от нас?

– Мисс Уинтроп. Маргарет Уинтроп. Бертрам пишет ее портрет.

– Ах, вот это кто, – пробормотала тетя Ханна. – Она, надо сказать, хороша собой.

– Да, – весело ответила Билли и даже пропела несколько слов, тщательно выбирая иголку из своей корзинки.

– В ее лице есть что-то особенное, – громко сказала тетя Ханна.

Песенка неожиданно оборвалась, перейдя в нервный смешок.

– Боже мой! Интересно, каково это – иметь особенное лицо. Бертрам говорит о ней то же самое. Утверждает, что пытается «ухватить» эту странность. Интересно, а если он ее ухватит, мисс Уинтроп ее лишится? – слова были легкомысленные, а вот голос дрожал.

Тетя Ханна услышала только слова, не уловив дрожи в голосе, и снисходительно улыбнулась.

– Не знаю, дорогая моя. Спроси у него вечером.

Билли вдруг дернулась. Фарфоровый грибок упал на пол.

– Но мы не увидимся вечером, – легко сказала она, наклоняясь за грибком.

– Мне казалось, он говорил… – тетя Ханна не закончила фразу.

– Да, – кивнула Билли, – но с тех пор мы с ним еще раз разговаривали. Он телефонировал мне утром, что не придет. Мисс Уинтроп хочет перенести сеанс с завтрашнего утра на сегодняшний вечер. Он сказал, что я его обязательно пойму.

– Да, но… – тетя Ханна опять не закончила. По дому разнеслась трель электрического звонка, и через несколько мгновений в дверях появилась Роза.

– Это мистер Аркрайт, мисс. Он сказал, что принес ноты, – объявила она.

– Скажи, что я немедленно спущусь, – приказала хозяйка Гнезда.

Когда горничная ушла, Билли отложила работу и вскочила.

– Разве не мило с его стороны? Мы говорили вчера вечером о дуэтах, и он сказал, что принесет мне ноты. Я не думала, что он придет так скоро.

Билли почти спустилась, когда низкие знакомые звуки музыки поплыли из гостиной. Билли замерла, затаив дыхание.