Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память - Юлия Кантор

В феврале 1944 г. Розенберг посетил Ригу для встреч с руководителями Остланда и затем совершил поездку по генеральным округам – Латвии, Литве, Эстонии220. Руководители самоуправлений попытались вновь поднять вопрос об автономии. Но Розенберга больше интересовали вопросы сель-хозпроизводства и выполнения плана по поставкам продовольствия вермахту и в тыловые районы рейха. Рейхсминистр остался недоволен: количество мясных и молочных поставок было недовыполнено (например, по мясу – на 30 %, по маслу – на 90 %). «В деревнях остались большей частью женщины, военнопленные и эвакуированные, среди которых ходят слухи о призыве их в армию». Местное немецкое руководство настаивало на необходимости ужесточения наказаний за недопоставки сельскохозяйственной продукции рейху, невзирая на то, что к этому времени значительная часть населения жила практически впроголодь. Кроме того, Розенбергу сообщили еще одну неприятную новость – среди населения Латвии на фоне неудач вермахта «коммунистическая пропаганда активна и имеет успех»221. Особое внимание в этом контексте было уделено положению в Латгалии. Было отмечено, что «ввиду частых и значительных реквизиций скота и инвентаря для армии, а также несправедливо большого объема обязательных поставок фронту, значительная часть крестьян (а Латгалия – сугубо аграрный регион) с семьями и скарбом уходит в леса к партизанам. Необходимо проводить жесткие меры и усилить наказания»222. В Земгалии, где «влияние немецких баронов было малым, а русское влияние преобладало, также усиливаются прокоммунистические настроения (характерно, что под прокоммунистическими автор документа подразумевает антине-мецкие. – Ю. К.): если еще в 1942 г. местные крестьяне пришли к убеждению, что могут жить только при национал-социализме… то теперь средний крестьянин говорит, что “красивые слова так и остались красивыми словами, а жизнь к лучшему не изменилась”»223. Невыполнение данных правительственными немецкими органами определенных обещаний населению, штрафы за невыполнение поставок (20 тысяч штрафов в 19421943 гг.) отрицательно влияют на солдат – сыновей крестьян, приезжающих на отдых домой. Докладчики, отчитывавшиеся перед Розенбергом за ситуацию в рейхскомиссариате «Остланд», теперь высказывались «за изменение общей политики управления, ибо только это может привести к активному сотрудничеству латышей и немцев и эффективной помощи германскому государству, за синхронизацию между руководящими органами и латышскими легионерами, стоящими на рубежах страны: необходимо привлекать в органы власти больше латышей – для укрепления доверия среди легионеров»224. Выдвинутый впервые еще в 1942 г. латвийской национально ориентированной интеллигенцией лозунг «Латвия для латышей» означал борьбу за независимую Латвию, как было еще в 1919 г., с одной стороны, против «красных», с другой – против «наследников рыцарей». Это движение приобретало все более массовый характер и антинемецкую направленность225.

Таким образом «укрепление доверия» стало в 1944 г. принципиально важным: еще вчера открыто презираемые нацистами, теперь латыши стали необходимы рейху: категорически не хватало «малоценного человеческого материала» для ведения кровопролитных боев на Восточном фронте. 15 мая 1944 г. было объявлено о создании рабочего штаба при генеральном комиссариате Риги и комиссий по различным вопросам, связанным с эвакуацией населения и учреждений226. 9 июня 1944 г. оккупационные власти выпустили директиву о мерах по эвакуации населения и поддержанию порядка. Помимо массового вывоза населения из Латвии, предписывалось вывозить в рейх все движимое и недвижимое имущество и оборудование ориентированных на нужды вермахта предприятий, а в районах, оставляемых вермахтом под натиском Красной армии, любые ценные в промышленном, бытовом и военном отношении объекты взрывать227.

Ф. Еккельн на проходившем в 1946 г. суде над руководителями Остланда показывал: «Я хочу еще раз подчеркнуть, что. Бангерскис и Данкерс принимали активное участие в этой операции. Со своими офицерами они находились на хуторах и требовали, чтобы крестьяне быстрее готовились к эвакуации. Латвийская газета «Тевия» также призывала латышей покинуть родину и уйти вместе с отступающими немцами.

Лозе, а позже Кох, предлагали мне применить решительные меры для угона населения гор. Риги на работу в Германию. Кох предлагал угнать из Риги 50 тысяч человек.

Кох удивлялся, что латышский народ – это, по его мнению, низшая раса очень прилично одевается и имеет хороший внешний вид. Кох говорил далее, что латышам совершенно не требуется это и что он лично на Украине навел соответствующий порядок»228.

Кох был отнюдь не одинок в своих воззрениях. Об истинном отношении оккупантов к латышам говорят не только приказы и расовые исследования, но и примеры из повседневной жизни. «Из всех крупных больниц больные были частично выброшены, а частично перевозились в подсобные помещения, а сами больничные помещения были заняты под немецкие больницы и госпиталя. Отношение немецкого медицинского персонала к медицинскому персоналу латышскому было издевательское. Немецкая медицинская сестра избивала латышскую медицинскую сестру. Латышские врачи и медсестры питались за одним столом с немецкими санитарами, которые также старались их унизить.»229.

«Все рижские школы были из своих помещений выброшены, их здания превратились в немецкие казармы. Из многих факультетов Латвийского университета были оставлены медицинский и технический, остальные были закрыты, а сам Латвийский университет был переименован в университет в Риге»230 – «неперспективному» латышскому народу не полагалось иметь свой университет. Разрешено было сохранить, но как «немецкое учебное заведение», Рижскую высшую техническую школу231.

Еще одна чудовищная страница периода оккупации Латвии – опыты над людьми. В Риге были созданы Зоологический и Гигиенический институты СС, где объектами «экспериментов» были евреи и военнопленные. Как свидетельствуют документы, «Институт медицинской зоологии был создан для научного контроля дезинфекционных учреждений и бактериологической работы над сыпняком… Гигиенический институт СС был создан СС 06.10.1942 для надзора над концлагерями и лагерями для военнопленных. Директором зоологического института был д-р Фриц Штейнигер… директором гигиенического института СС был штурбманфюрер д-р Блудау… Зоологический институт готовил дезинфекторские кадры, которые потом были переданы СС. Они руководили газировкой одежды убитых и в дальнейшем – газацией людей. Кадры эти комплектовались из СС и полицейских и были разосланы в различные области Латвии, Литвы, Эстонии и Белоруссии»232. Из свидетельских показаний, приобщенных к материалам Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков: «28.09.42. я был направлен к месту новой работы, в медицинский Зоологический институт. Работа моя там главным образом заключалась в собирании вшей из гетто, концлагерей и лагерей военнопленных, а также я должен был собою кормить их. Два и иногда три раза в день к моим рукам привязывались коробки-клетки со вшами, которые в течение 20–30 минут должны были питаться моей кровью. Мне за ворот сорочки было засыпано от 500 до 700 вшей. Эту сорочку я был обязан носить днем и ночью в течение 15 суток, пока вши выложат свежие яички. После этого сорочку держали на морозе две недели и затем я вновь должен был носить эту сорочку в течение 15 дней, чтобы проверить, насколько яички вшей выдержат холод. В июне 1943 года нашу группу хотели заменить каторжанами, эту замену запретил окружной комиссар Лозе, мотивируя тем, что кормить вшей должны исключительно евреи»233. «Такие же эксперименты делались с клопами, причем клопов сначала кормили морские свинки, но впоследствии решили, что это негуманно, и заставили евреев клопов кормить… Директор института Гигиены д-р Блудау полагал, что легко бороться с сыпняком, когда вместе с вшивой одеждой и вшивым помещением можно газировать и самих вшивых людей, т. е. военнопленных. Комендант гетто Краузе отдал в распоряжение Блудау бывшего доцента Сорбонны, гражданина Французской республики. Блудау отвез его в институт, открыл ему артерию и наблюдал за деятельностью внутренних органов при истощении крови. Еще один заключенный погиб – ему вытаскивали сухожилия и наблюдали за рефлексами. Д-р Ланге – начальник гестапо дал Блудау бланк-полномочие выбирать из лагеря сколько угодно евреев и заключенных для нужд опытов»234.