Разрушители - Ирина Сыромятникова

Нантрек рассвирепел, на мгновение представления о приличиях и даже чувство самосохранения покинули его.

— И ты молчал?!! Надо же настолько потерять соображение!!! Россанга прозевал признаки, а ты молчишь!

Кажется, Великий Лорд немного смутился:

— Ну так ведь атака не на нас.

— Тьфу!!! Зачем было связываться с Серыми, если твои люди уже в Пустоши?!

— У моих возвращается одна группа из шести, меня такое соотношение не устраивало.

Нантрек молитвенно сложил руки:

— Господи, дай мне силы! Ладно, значит, арест Рамона придется отложить, пока ситуация не стабилизируется. Будь осторожен. Если потребуется помощь, говори, не играй в Тассервельдера.

— Есть кое-что, — тут же объявил Лорд. — У меня под арестом до сотни Черепов, я бы хотел, чтобы король дал им амнистию, официально.

— А с этими-то что? — недружелюбно буркнул Нантрек, стараясь взять себя в руки.

Нельзя забывать, что перед ним Лорд, а не ученик Академии. И в данном случае воспоминания об общем прошлом не помогут, а скорее навредят.

— У Гэбриэла, возможно, с ними дружба. Или как-то так. Я бы не хотел действовать резко, пока не уточню.

Председатель дернул бровью.

— Мудро. — Такая предупредительность у Дракониса даже пугала. — Я выясню, возможно ли это. Что-нибудь еще?

Великий Лорд задумался:

— Не знаю… Я отправляю навстречу Тео отряд. Если орден действительно уверен в своих людях…

Нантрек рассудительно кивнул.

— Того, кто помогал Рамону, мы еще не нашли. Однако двоих ребят Сандерса я могу вам дать. Они слишком молоды, чтобы быть замешанными в деле, но имеют опыт работы в Россанге.

— Пусть будет так. Ты сумеешь сохранить все в тайне?

«Ты» на «ты». Великий Лорд давал понять, что заметил оговорки Нантрека, но милостиво прощает их.

— Я — сумею. Меня беспокоит другое: не окажется ли, что тот, кого мы ищем, меня опередил.

Глаза Лорда полыхнули синим, и председатель на какую-то секунду решил, что совершил-таки фатальную ошибку, но повелитель Шоканги сумел удержать себя в руках.

— Я верю в клинки Серых Рыцарей! — ледяным голосом объявил Лорд. — Однако в случае неудачи я уже знаю, кто будет виноват.

Нантрек старательно разглядывал плитки пола, пытаясь казаться маленьким, старым и безобидным.

— Мы искупим нашу вину. Ошибок больше не будет.

— Надеюсь, — недружелюбно буркнул Лорд и отвернулся к окну, за которым играла бликами далекая озерная гладь.

Председателя передернуло. Наверное, только Драконис в состоянии любоваться лживым покоем водяной поверхности. Пора было уносить ноги.

— Я сообщу его величеству о вашем решении. — Маг низко поклонился.

Лорд не ответил, а Нантрек не решился напоминать ему про этикет. И в самом деле, пора отсюда убираться, пока Драконис не вспомнил, что ничем не обязан «этому старику».

Маг покидал резиденцию повелителя Шоканги, философски размышляя о странных поворотах судьбы. Годы бурной деятельности на благо ордена приучили Нантрека спокойно относиться к резким изменениям планов. Надо будет крепко поговорить с главой Целителей. Кризис кризисом, но председатель Оперативного Совета не должен узнавать о перемещениях своих сотрудников милостью повелителя Шоканги.

Между тем очень удачно, что Драконис не настаивает на немедленном свершении правосудия — управляемость Арконата во время Прилива важнее вопросов вселенской справедливости. К тому же ничто не мешает главе Целителей продолжить искать мага-предателя, еще неизвестно, помогли бы этому делу показания Района. Однако самой животрепещущей темой становилось обеспечение безопасности Гэбриэла Шоканги (при мысли о юноше у Нантрека чесались ладони).

Нантрек не сказал Великому Лорду всей правды — а, собственно, зачем? Орден будет рыть землю за этого юношу, кем бы он ни был. Между тем метафизическая картина происходящего лишь усложнялась. Появление подобия Разрушителя накануне Прилива — это знак? Проявление милости Всевышнего, данное жителям Арконата столь недвусмысленно? Столько лет невыносимых усилий и жертв, и вот молитвы наконец услышаны! Тот, кто поднял руку на молодого Лорда, совершил больше чем преступление: самые основы существования Арконийского ордена магов были подвергнуты сомнению. Никогда прежде такого не случалось, и Нантрек собирался сделать так, чтобы первый раз стал последним. На глубинном уровне бытия деяния отступника представляли собой пароксизм Хаоса, пытающийся обрушить бережно возводимое здание королевства. Пресечь, выжечь! Выявить всех виновных, определить границы их влияния, искоренить заразу.

И что-то надо делать с Серыми.

При мысли о массовой миграции этой публики в Арконат у Нантрека начиналась мигрень. Ему, в отличие от повелителя Шоканги, уже приходилось иметь дело с Братством. Умные, упрямые, самоуверенные и агрессивные южане с равной вероятностью могли усилить позиции Шоканги либо спровоцировать самый масштабный геноцид этого столетия. Председатель с трудом представлял себе Дракониса, выслушивающего критику в свой адрес. С другой стороны, Дракониса, хлопочущего о помиловании Черепов, он раньше тоже не представлял.

Нантрек внезапно обнаружил, что преодолел опасный мост, сидя в седле. Маг с облегчением вздохнул и пришпорил коня — надо было засветло одолеть холмы. Творить заклинания рядом с Драконисом и водой даже он не решался.

За нас думает Большой Мозг.

Жизненная позиция тетерглавов

Принято считать, что демоны лишены «свободы воли», хотя что это такое и в чем оно проявляется, лишь немногие могут внятно объяснить. Ямбет смотрел на эту проблему с другой стороны.

Он знал пределы своих возможностей, обусловленные самой природой твари: создатели не вложили в него способности к стратегическому мышлению. Чем это чревато для свободноживущего и в общем-то разумного существа, мог понять только другой демон. Ямбет был неплох, когда дело касалось вещей наглядных, материальных, будь то марширующие войска или баланс энергий для боевых заклинаний. В крайнем случае ему удавалось разобраться в простейших мотивациях вроде страха или ненависти, но если он пытался проникнуть мыслью в сущность вещей и явлений, то превращал себя в посмешище. В большинстве ситуаций этого не требовалось, так как последующие события непосредственно следовали из предыдущих. Однако недаром общим местом всех сказок про Немертвых было то, как проницательный герой ловким блефом обводит вокруг пальца могучего врага. Различить храбрость и глупость, распознать умелую ложь и тонкую игру, использовать скрытые возможности и импровизировать Ямбет не мог. Демон, легко выигрывающий у любого смертного в шахматы сто партий из ста, неспособен был сам раскрасить фигурки.

Можно было, конечно, пытаться не обращать на это внимания, но тем горшее разочарование ожидало в конце. Как сейчас. Ямбет в который раз убедился, что попытки глубоких размышлений, анализа, построения теорий в его случае были ошибочны. Эту типичную ошибку они с Сиссом допустили, пытаясь предположить направление бегства загадочного смертного. Надо было с самого начала полностью сосредоточиться на слежке. С другой стороны, всех тварей Ганту было недостаточно, чтобы охватить вниманием бесчисленные отроги и перевалы Белого Предела. Их неудача была предопределена.