Пропавшие в раю - Альбина Нури

Если бы каким-то образом Шустовская узнала, что он успел здесь побывать, она наверняка бы заподозрила неладное. А Ирина обо всем узнает: не стали же для нее секретом его прежние вылазки – к Наумову, на кладбище.

Алексей ругал себя за то, что ни разу не побывал здесь раньше. Как можно быть таким идиотом?! Даже после смерти Алисы и сам не поехал посмотреть, что это за мыс, и Марусе запретил. Решил, что ни к чему бередить ее рану. А вот съездил бы – и теперь не пришлось бы терзаться сомнениями, сумеет ли проехать вперед, как запланировал, или это пустые надежды. Ведь если возможности для маневра не будет, выход останется только один. Направить автомобиль в сторону обрыва, разогнаться как следует и… Не такая уж он скотина, как представляет Шустовская, чтобы спасать свою шкуру за счет Маруси и собственного ребенка. Хотя, конечно, никакое это было бы не спасение. Скорее уж, наоборот.

Если «Опель» обрушится в море, Ирине уцелеть не удастся, и это главное. Им с Марусей, скорее всего, тоже. Но Маруся, по крайней мере, умрет во сне. Ничего не поймет и не почувствует. И уйдет она человеком, а не Сакрумом.

Гибель в морской пучине была крайним, самым тяжелым вариантом развития событий. И хотя внутренне Алексей был готов и к нему, но все же надеялся побороться. План был прост и безыскусен. Он собирался обменять Ирину на Марусю. Хотел подогнать машину к самой границе и угрожать, что пересечет ее. Надеялся, что Шустовская запаникует, «расколдует» Марусю и позволит им двоим уйти. А сама пусть возвращается обратно.

Он видел и слабые места, и очевидное безумие, и детскую наивность своего плана. Но ничего другого просто не приходило в голову. Алексей заблокировал двери автомобиля и бросил машину вперед, минуя Камень.

– Эй, я же сказала – остановись! Куда разогнался?! – громко произнесла Ирина. В ее голосе прозвучала легкая тревога, но она еще не поняла, что он сделал это нарочно. Впрочем, догадалась быстро: и по тому, что он не потрудился ответить ей, прибавив скорость, и по той отчаянной решимости, с которой припал к рулю.

– Что ты делаешь? – гневно и испуганно закричала она. – Тормози немедленно!

Он снова промолчал, и Ирина не стала больше тратить сил на вопли. Разумеется, она догадалась, что он собирается делать и чем ей это угрожает. Резким движением отстегнула ремень безопасности и принялась колотиться в дверцу. Алексей не стал мешать Ирине, зная, что она все равно не сможет выбраться. Даже если каким-то чудом разобьет окно. Пока будет бить, пока вылезать – они уже доберутся до границы.

Быстро оставив безуспешные попытки открыть дверцу, она, тяжело дыша, повернулась к нему. Он бросил на Ирину беглый взгляд, против воли отметив, что и такая – разъяренная, перепуганная, – она потрясающе красива. Это, однако, не помешало ему мысленно пожелать Шустовской провалиться в тартарары.

– Чего ты добиваешься? – прорычала она.

Ехать приходилось наугад, почти вслепую. Алексей пристально следил за дорогой, но, на мгновение глянув на Ирину, отвлекся, и «Опель» заехал колесом в яму, к счастью, неглубокую. Их тряхнуло, Алексей от неожиданности прикусил язык, но почти не почувствовал боли.

– Обмен, – прохрипел он, – ты делаешь так, что Маруся приходит в себя. Отпускаешь нас. А я отпущу тебя.

Шустовская зло расхохоталась.

– Глупец! Какой глупец! – она прижала пальцы к вискам, потом внезапно вскинула и заломила руки, как трагическая актриса. – Ты что, ничего не понял? Я не сумею сделать ее прежней! Это может только Варвара! А если ты сейчас выберешься за пределы Каменного Клыка, Маруся долго не продержится. Умрет. Лучше давай вернемся и…

– Никаких возвращений! – отрубил он. – Забудь об этом.

– Тогда я ничем тебе не помогу! – выкрикнула Ирина. – Когда до тебя дойдет: она навсегда останется глупым животным, пока жива Варвара! Ты все равно не спасешь ее! Этого не исправить, – Шустовская понизила голос и принялась убеждать его. – Послушай меня, Алеша. Я понимаю, ты в смятении, растерян. Это как перед свадьбой: прежняя жизнь кончается, а в новой неизвестно, что будет.

Ирина говорила торопливо, отчаянно. Алексей старался не слушать ее, сосредоточившись на дороге. Ему казалось, голова сейчас взорвется от напряжения, ладони стали влажными.

– А я тебе скажу, что тебя ждет! Это будет прекрасная, насыщенная жизнь. У тебя будет все, что пожелаешь. И никакой тупой борьбы за существование, страха перед болезнями, смертью, бедностью! Вдумайся: никаких проблем, никаких болезней! Что такое люди? В конечном итоге они обречены превратиться в гниющие куски мяса, разлагающиеся в тесной яме! А перед тем как сдохнуть, долгие годы стареют, дряхлеют, корчатся от боли. Тело становится некрасивым, слабым, дряблым, неуправляемым. Разве старики с их слюнявыми ртами, трясущимися руками, недержанием мочи, сединой – не отвратительны? А разум? То, что отличает людей от животных? Разум становится слабым, мозги – неповоротливыми. А некоторые попросту сходят с ума! Алешенька, посмотри на Марусю! Вспомни свою бабку! Я же знаю, как ты боишься этого!

Он ошарашенно покосился на Ирину и едва не выпустил руль от неожиданности. Он был уверен, что никогда никому не говорил о своем страхе. Или, выходит, из него это все же вытянули?..

– Да, да, мне многое известно! – отмахнулась Ирина и заговорила еще быстрее. – Это сейчас неважно. Важно то, что тебе больше ничего не будет грозить: ни безумие, ни боль, ни смерть. Ты всегда будешь молод, красив, богат, здоров. Сможешь читать, ездить на красивой машине, заниматься сексом, слушать музыку, плавать в море, есть вкусную еду и пить изысканные напитки. Займешься чем-то, на что не хватало сил и времени. Может, напишешь книгу. Или займешься живописью, как я! Захочешь строить, разводить сады, заниматься дизайном – пожалуйста! Все, что вздумается! Я тебе обещаю, ты будешь доволен и счастлив…

– Счастлив?! Боже мой! Разве мертвец может быть счастлив? – взвыл Алексей. – Вдумайся, что такое ваша жизнь? Из чего она состоит?! Ты сама не понимаешь, что давно мертва! Знаешь, как я догадался, что с тобой что-то не так? Ты сказала, я «чувствительный». Дело не в этом! Просто от тебя воняет! Чудовищный, трупный запах не перебить никакими духами!

– Ложь! – прошипела она.

– Это правда, и ты это знаешь! И Ева знала, потому и хотела уничтожить Камень! Ваши души умерли, разлагаются внутри ваших тел и смердят! Вы не Избранные! Вы проклятые! Нелюди! – исступленно кричал Алексей. Машину бросало из стороны в сторону, тело гудело от напряжения, ногу свело судорогой, пот заливал глаза, но он не обращал внимания.

– Заткнись! – завизжала Ирина и бросилась на него, как разъяренная кошка.

Вцепилась в волосы, расцарапала длинными острыми ногтями лицо, едва не повредив глаза. Он попытался заслониться от нее правой рукой, но у него ничего не вышло. Шустовская почти висела на нем, хрипела и извивалась, горячее дыхание обжигало щеку. Зловоние стало почти непереносимым. Мельком глянув в ее сторону, он увидел оскаленные зубы, словно она собиралась укусить его за горло. Инстинктивным движением Алексей коротко ударил ее локтем, попав куда-то в область солнечного сплетения. Шустовская охнула и на миг ослабила напор. Воспользовавшись этим, он выбросил вперед кулак и изо всех сил ударил ее в лицо. Голова ее дернулась в сторону, Ирина откинулась на сиденье.