Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин

— Да.

— Не продешеви, сыскной воевода.

— Думаете, златогривый конь стоит дороже одной такой птицы?

— Думаю, голова твоя уж точно и коня и птицы дороже, — многозначительно пояснила Василиса Премудрая.

Я хотел было ответить, что это вопрос решённый, торговаться никто не намерен и всех делов-то на две минуты — зашёл, отдал, получил, вышел. А потом задумался…

Если птица не так уж важна Змею, зачем он меня за ней отправил? Не потому ли, что знал истинный характер своих соседей? Или всё-таки у этой птички есть какая-то тайна, в которую меня традиционно никто не посвятил? Преступники всегда играют краплёной колодой.

— Митя, подстрахуешь?

— Чегось? Вы б не выражались при девице-то, Никита Иванович.

— Прости, — не стал спорить я, себе дороже. — Просто прикроешь мне спину, если что?

— А-а, энто другое дело! Энто мы завсегда и со всем нашим удовольствием! Кого за филей куснуть прикажете?

Точного ответа пока не было, поэтому решили действовать сообразно обстановке. Может, и никого не придётся, а может, венценосную особу местного розлива. Толстая Василиса милостиво согласилась подождать нас на полянке, распевая русские народные песенки и собирая цветочки, из которых она будет плести венок. Надеюсь, не траурный и не нам…

— Митя, — начал я, когда мы прошли вперёд. — Значит, работаем по заранее утверждённому плану. Я — произвожу обмен из рук в руки, ты — следишь за тем, чтобы меня не кинули. Мы этих людей не знаем, оружия у нас нет, еремеевцев нет, колдовской поддержки Бабы-яги тоже. Выкрутимся?

— Как Бог даст…

— А поконкретнее?

— Никита Иванович, вы от меня чего хотите-то? Я энту птицу вашу в глаза не видел. Может, она попугай какой, павлин восточный али вообще страус! Если вам кого не того подсунут, я ж не при делах!

— Про страуса откуда знаешь? — зачем-то спросил я.

— В замке Кощеевом видел, забыли? Ну и ещё купцы тверские рассказывали. Вроде как один из них до самой Индии дошёл и чудес всяких навидался.

— Афанасий Никитин?

— Не припомню, — задумался серый волк. — Да что вам до него? Вы сами-то ту птицу в лицо видели? При встрече узнаете? С курицей не перепутаете?

— Нет.

— А вы сейчас на какой вопрос ответили?

— На первые два, — вынужденно признался я. — Честно говоря, птицу мне не показали, может, это и вправду редкий вид той же курицы. Но с другой стороны… Я ведь пришёл за ней так уверенно, что у этого царя Дормидонта не возникло ни малейших сомнений. Он-то уверен, что я знаю! Поэтому и потребовал в обмен коня.

— Ох, сомнительно мне всё сие…

На этой глубокомысленной ноте мы и расстались. Я повёл коня под уздцы к тесовым воротам, а Митя быстренько упрыгал куда-то вбок. Бросить он меня, конечно, не бросит, случись что не так, прибежит без приглашения и всем плюшек навешает! Ну или чисто по-украински, кого не зъист, того понадкусает!!!

Я погладил золотую гриву белого скакуна, единственного благородного существа, молчавшего всю дорогу и не портившего мне нервы, а потом постучал в ворота. Открыли почти сразу: всё-таки в этом мире принято просыпаться на заре, с петухами. Двое мужиков, одобрительно косясь на коня, проводили меня во двор, а на крыльце своего терема уже стоял царь Дормидонт в домашней одежде и в окружении толпы зевающих домочадцев.

— Привёл-таки коня? Ай, молодца! Ай, удалец! Хвалю! Забирайте златогривого на мою конюшню! А тебе, добрый молодец, низкий поклон, и иди себе с миром!

— Вы мне птицу обещали, — напомнил я, не выпуская узду из рук.

— Птицу, говоришь? — насмешливо хмыкнул наглый царь. — Да на что она тебе? Птица энта не простая, у ней голос расчудесный, она боль-тоску разгоняет, добрым людям утешение приносит. А ты, конокрадишка, её забрать хочешь? Иди уже, покуда я на тебя собак цепных не спустил.

— Вы же обещали! Так не честно!

— Отчего ж? Ты ко мне в дом честь честью пришёл, я те птицу за коня пообещал. Как честному человеку! — завернул Дормидонт, являя свою казуистическую кулацкую сущность. — Думал, ты того коня купишь али выслужишь. Да тока денег у тебя не было, а за златогривого лет десять служить надобно. Стало быть, украл ты его! Верно?

— Вообще-то там имел место обме… — начал было я и заткнулся, прекрасно понимая, что по большому счёту коня мы именно украли.

Пусть не я лично, на нём Василиса Премудрая ускакала, но ведь я потом и не попытался вернуть его законному владельцу. Значит, как минимум соучаствовал в преступлении. Однако…

— Однако вы не ставили мне никаких условий относительно честной-нечестной доставки животного, — упёрся я, поскольку в юридических вопросах тоже был подкован, не чета всяким там. — Не хотите меняться, забираю его назад и возвращаю туда, откуда взял.

— Кто ж тебе позволит-то, мила-ай? — от души разулыбался Дормидонт и все его приближённые. — Раз скотинка у меня на дворе, стало быть, моя она и есть. В шею гнать дурака!

Ко мне двинулись человек пять, засучивая рукава. Но, прежде чем хоть кто-то из них подошёл на расстояние удара кулака, огромная серая тень, метнувшись из-под крыльца, накрыла царя Дормидонта…

— Во-о-олк!!! — заорали все, бросаясь в разные стороны.

Митя фамильярно облизал бледного, как простокваша, царя Дормидонта.

— Штаны не обмочи, твоё величество. Значит, грубим участковому? Слово не держим, законопорядок не уважаем? Давно голову не откусывали, а? Отвечать младшему сотруднику Лукошкинского отделения милиции! Я — серый волк при исполнении!

— Чи… чи… чи…

— Стишок про обезьянку вспомнил, что ли? — уточнил Митя, оскалив страшную пасть, предмет зависти любого крокодила. — Ты меня народной поэзией не грузи, я и сам стока неприличных частушек знаю, заслушаешься…

— Чи… чиво изволите? — пролепетал вусмерть перепуганный Дормидонт.

— Клиент дозрел, Никита Иванович! Спрашивает, чего мы изволим?

— Птицу, — потребовал я. — В клетке. Ну чтоб не в кармане её везти.

— Слыхал, задница бородатая? — жарко выдохнул мой напарник в лицо царя.

Тот радостно закивал, хлопнул в ладоши, и буквально через минуту тонкая женская рука выставила нам за дверь небольшую золотую клетку. Внутри вертела головой белая птичка неизвестного мне вида. Больше похожа на обычную канарейку, но с хохолком.

— Беру. — Я честно оставил коня посреди двора, подошёл к крыльцу и забрал клетку. — Надеюсь, теперь вы поймёте всю глубину своего нравственного падения и впредь будете более ответственно подходить к исполнению своих договорных обязанностей.

— Чегось? — осторожно переспросил присевший царь, но раскаяния в его голосе не было. — Ага, идите, счастливого вам пути. Бог даст, ещё встретимся на кривой дорожке, гражданин участковый! Дай бог тебе и волку твоему всяческого