Исправник - Петр Ингвин

не про жену? — Дунька не знала, возмущаться или обижаться. Услышанное не укладывалось в ее голове.

Анюта приняла сказанное более спокойно, она была старше и понимала больше. Сильный всегда прав. Если сильный чего-то хочет (например, взять несколько жен или присвоить себе другие права, вплоть до немыслимых, которые нормальному человеку даже вообразить трудно) — кто ему запретит? Правила, по которым живут люди, устанавливаются не мнением большинства, а желанием сильного. Истина — это мнение сильного, так было, так есть и так будет. Хочешь, чтобы твои слова называли правдой — стань сильным.

Рядом со Сказочником Анюта чувствовала себя сильной.

— По местной традиции король может иметь нескольких жен, — объяснил Сказочник.

Дунька насупилась и умолкла.

Яшку трясло от переизбытка впечатлений

— Я рассказал, что ты можешь приручить нежить, — пылко продолжил он. — Король заинтересовался. Он хочет поговорить об этом с тобой.

— Он приглашает меня одного, чтобы взять вас в заложники и заставить меня сделать все, что он захочет?

— Он просто сказал, что хочет обсудить с тобой, как победить нежить.

— Он спросил, кто будет править нежитью: тот, кто приручил, все люди или король, который дал свое соизволение?

— Нет.

— Не подумать об этом он не мог. Не спросил — значит, ищет способы принудить меня к ответу, который нужен ему. Сколько охраны снаружи склада?

— Шестеро. Еще четверо неподалеку. Скоро они уйдут. Наступает ночь, следить за нами будут из дворца… кхм, из барака и из соседних домиков-складов, сейчас там разжигают отопительные костры. Но я до сих пор не сказал главного. Нас оставляют! Но только при условии, — Яшка опустил глаза, — что мы станем двумя парами и принесем присягу его величеству.

— Я пойду замуж только за Сказочника, — выпалила Дунька.

Ее взгляд говорил, что ничего другого даже не предполагается.

— Я тоже пойду замуж только за Сказочника, — объявила Анюта. — Пусть все луны упадут на землю, пусть на земле останется единственный мужчина, пусть случится что угодно, но я никогда не стану женой Яшки. Он убийца нашего отца. Я не смогу с ним жить. Я убью его в первую же ночь.

Еще она подумала, что, если правильно поняла право первой ночи, то король, воспользовавшись этим правом, тоже не доживет до утра. Хорошо бы, чтоб у Анюты был с собой железный нож — настоящее оружие, а совсем не тот острый камушек, с которым она собиралась мстить Близнецам. Но короля охраняют, нож могут отобрать. Тогда… У короля есть шея, которую можно сдавить, глаза, которые можно выколоть пальцами, кадык, который можно вырвать зубами…

Кто станет следующим королем? Лучше спросить иначе: сможет ли Сказочник стать в деревне главным? Если он проявит свои нечеловеческие возможности и применит оружие, то да. Другое дело, что власть, взятая с помощью оружия, людям не понравится. Когда дивы подчинятся и Сказочник направит их магическую мощь на помощь людям, народ переменит мнение. Не раньше. А если дивы не подчинятся? Или…

Даже представить страшно. «Кто будет править нежитью: тот, кто приручил, все люди или король, который дал свое соизволение?» Сказочник уверяет, что правильный ответ второй. Король жаждет третьего. А если…

В первом случае судьба человечества зависит от того, кто когда-нибудь сменит Сказочника на посту хозяина дивов. Сейчас представить невозможно, кем будет этот «кто-то» и какие у него намерения. Хочет ли Анюта жить в таком мире?

Только в одном случае. Если «кем-то» станет она.

Сказочник хотел что-то сказать Анюте и Дуньке, но передумал.

— Король предложил плохой план, — сказал он Яшке. — Его условия нам не подходят.

Яшка подскочил к стене:

— Эй! — Он со всей силы стал колотить кулаком в дверной щит. — Откройте! У меня послание для короля!

К королю убежал гонец. Через минуту снаружи в очередной раз выбили из пазов бревна-подпорки. В отворившийся проем хлынул морозный воздух, кожи коснулись первые снежинки. Дружинники мерзли, но исполняли приказ. «Своих людей король бережет», — сказал Яшка. Вранье. Это они берегут короля ценой своего здоровья.

Яшку увели в сгустившийся мрак.

— Осталась мышка, — сказала Дунька.

— Какая мышка? — не поняла Анюта.

Сказочник глядел на Дуньку с подозрительным недоумением:

— Ты знаешь слово «мышка»? Что оно у вас означает?

— Не у вас, а у нас, и не что, а кого. Нас было четверо, Яшка и мы трое. Я-шка ушел, осталась мы-шка. Мышка — это мы втроем, от слова «мы».

— Логично, — буркнул Сказочник, чтобы что-то ответить, потому что Дунька ждала от него если не смеха, то хотя бы кивка или другого одобрения ее «великолепного» умения шутить.

— Вовсе нелогично, — не согласилась Анюта.

— Двое против одной — значит, логично! — возгордилась Дунька.

Она думает, что это победа. Пусть думает. Во-первых, думать полезно и когда-нибудь обязательно пригодится, а во-вторых, Сказочнику нравятся умные, а не забавные, иначе он не тащил бы с собой Яшку и не заботился о нем так сильно. Вся жизнь Сказочника — в его миссии, а для успеха нужны не такие, кто веселит, пока главный исполнитель работает, а кто возьмет на себя часть его обязанностей.

Время шло, Яшка не возвращался. Лежать без него было прекрасно, но только двум частям мы-шки (вот же, привязалась, проклятая). Сказочник нервничал. Не выдержав, он поднялся и стукнул кулаком в стену. Она задрожала от удара.

— Эй! Есть кто?!

Никого не было. Ночь вступила в права, стража ушла.

Сказочник не находил себе места.

— Не нравится мне то, что происходит. Надо идти за Яшкой.

— Не надо, — одновременно взмолились Анюта и Дунька. — Из-за мороза его оставили в гостях до утра. В прошлый раз его накормили, теперь оставили ночевать. Утром он придет живой-невредимый, сытый и выспавшийся. Но даже если с ним случилось что-то плохое — оно уже случилось, ничем не помочь. В конце концов, он сам выбрал судьбу. Ты отговаривал его, а он сказал, что сам распоряжается своей жизнью.

— Меня останавливает только это, иначе я давно бы… — Сказочник положил руку на оружие, постучал по нему пальцами, и убрал руку. — Ждем утра. Я не верю в добрые намерения короля. Он что-то задумал. Если что-то случится, помните: шкура дива спасет от огня и от удара копьем, но только от острия, а сила удара опрокинет.

— Ты говоришь