Всего лишь женщина - Гали Манаб

Тем временем мой драгоценный любовник почему-то решил, что муж меня не любит. Может, мужчины думают, что их брат на стороне ищет наслаждения просто ради приключения, а женщинам для этого нужны веские причины, например, муж разлюбил или вообще никогда не любил. Это, пожалуй, очень стойкий и ошибочный стереотип, сложившийся у мужчин. А сколько еще прочих ошибочных стереотипов и мифов переживают наши мужчины! Однажды в очередную нашу ночь Бриллиантов меня спросил:

– Чем в свои выходные занималась?

– Во-первых, отсыпалась. Первые полдня проспала, затем еду готовила на два дня для всей семьи. Затем включила стиральную машину, простирнула немного. Ближе к вечеру позвонила подруга, они живут в Жулебино. Знаешь, у наших друзей есть отличный парикмахер-стилист. Стрижет, красит очень хорошо. И когда нам надо подстричься, мы все собираемся у этих друзей дома и приглашаем стилиста. Он приезжает и всех по очереди стрижет. Вот вчера муж вечером с работы вернулся, и мы с ним ездили к друзьям. Стриглись, дружно запивая этот процесс пивом. А поскольку муж тоже составил нам компанию, нам пришлось остаться у друзей до утра, ну, чтобы ему в подпитии за руль не садиться. Рано утром вернулись домой, он пошел в лес собаку выгуливать, а я будила детей в школу, готовила завтрак. А после завтрака муж развез нас по школам и по работам. А ты чем занимался в свои выходные?

Ответа на вопрос мне пришлось ждать долго. Он смотрел на меня в упор, словно испытывал мое терпение, и молча курил. И был очень серьезен. Затем, продолжая молча курить, отвернулся. Лишь через некоторое время он вновь повернулся ко мне и сказал:

– Он же тебя любит.

На нем не было лица. На него жалко было смотреть.

И этот человек еще утверждает, что он не ревнив в отличие от меня!

– А я что, разве жаловалась на него когда-нибудь?

Опять ответ явно не тот, что он ожидал. Боже, какая я глупая! Идти на попятную не было смысла. Я теперь должна оправдываться и по поводу мужа? Нет. Просто не надо было рассказывать в таких подробностях о семейных отношениях, наверное. Хотя что я такого сказала? Ничего особенного. Не может ведь он ревновать меня к мужу. Это глупо! Муж – это семья, это – святое. Он сам женат, он должен понимать это, как никто другой. Но, тем не менее, меня не покидало ощущение, что я его, ну, если не его самого, то его представления обо мне, предала. Во всяком случае, это послужит мне примером. Нельзя вызывать у него ревность. Не хочу я его терять. Я жить без него не смогу. Я больше не представляю без него жизни.

С Несмеяной явно что-то происходило. В последнее время она стала какой-то неестественной, много врала, придумывала всякие небылицы и наговаривала на себя. За ней такое и раньше замечалось, но не в таком количестве и не в таком объеме.

Как-то мы сидели с ней на вахте, зашел к нам один из жильцов нашего общежития, наш хороший знакомый Петр. Сидели, разгадывали кроссворды, и Петр попросил Несмеяну что-то ему подать. Несмеяна неожиданно и совсем не к мес ту повернула разговор в эротическое русло:

– Петя, неужели я от тебя услышала слово «дай»?

Хоть я и была привычная к такой простоте, но меня в тот момент покоробило поведение моей подруги. Это было настолько низко, настолько примитивно, что мне стало не по себе. А Петя растерялся, ему стало неудобно, будто я узнала то, что не должна была узнать. А когда он в замешательстве ушел, я спросила:

– Ты зачем такое ляпнула? Он даже смутился, бедняжка, ему было неловко передо мной.

– Да ты что? Разве не знаешь: у нас с ним роман? Я так его люблю. И он мне тоже не разрешает пить, как тебе твой Бриллиантов.

Она была омерзительно неестественна. Что с ней происходило? Это что? Подражательная зависть?

Однажды незадолго до того случая Несмеяна меня немного удивила. Тогда так получилось, что мы с Бриллиантовым не поняли друг друга, и он с ночной смены не пришел ко мне, как обычно. Я его прождала всю ночь, нервничала, ревновала, сходила с ума. А на следующее утро мне надо было бежать на другую работу. Утром я сидела злая на весь свет, меня переполняли эмоции. Мне надо было обязательно высказаться. Что же делать? К подругам подниматься в такую рань неудобно. Я им написала записку, где жаловалась на свое состояние, на его поступок, обзывала его всякими нелестными словами. И просила Несмеяну передать ему, что я на него обижена. Разумеется, устно. Ведь она же его увидит, она убирала на его этаже.

Днем, не находя себе места, я позвонила на вахту и попросила позвать Несмеяну:

– Ты видела его?

– Да, – отвечала она. – Я ему все передала, он тебе позвонит.

– Записку не показывала?

– Нет, ты что! Я же понимаю, что ты его оскорбляла от обиды.

Вечером того же дня Бриллиантов мне позвонил. И по разговору я поняла, что он знает больше, чем мне хотелось бы. Значит, Несмеяна передала не только то, что я просила, а дала ему записку. Вот подруга!

После этого случая Несмеяна долго не признавалась в этом. Ему, конечно же, неприятно было читать оскорбления. В конце концов, она в свое оправдание сказала:

– Мне было жалко тебя. Я хотела, чтобы этому козлу тоже было больно.

Я вспомнила тогда еще один случай. Бриллиантова до нашего с ним знакомства я не знала вообще. Хотя он в нашем общежитии жил уже целых шесть лет, проходил через вахту, как все жильцы, но я его в упор не видела.

Однажды сидели у меня Несмеяна с Алевтиной, и Несмеяна рассказывала:

– Представляешь, ходила я сегодня в душ, помылась, возвращаюсь, дверь в комнату открыта, захожу, сидит этот х…

И столько неприязни в ее голосе, столько ненависти и брезгливости.

– А что за х..? – спрашивает Алевтина.

– Да Бриллиантов.

– Кто это такой? – спросила я.

– Такой омерзительный тип. Тебе просто повезло, что ты его не знаешь.

Тот разговор я запомнила очень хорошо, потому что мне необычная фамилия врезалась в память. И это был не единственный нелестный отзыв о нем. Мне Полина Юсупова тоже как-то рассказывала, как он раньше пил и вел себя отвратительно. А мне не верилось. Зато теперь он не пьет ни грамма, думала я, оправдывая свое сокровище. И вообще, наплевать мне на мнение людей. Мне с ним хорошо, а остальное, господа-ценители, вас не касается. Не понимаете, как я с ним могу быть, – так это ваши проблемы.

Был еще один случай, которому в тот момент я опять-таки не придала должного значения. Несмеяна время от времени подрабатывала в той косметической фирме, куда я ее подписала. Бриллиантова она считала своим постоянным клиентом. Как-то я собиралась в офис за заказами, и тут позвонил он. Мы поговорили, и он у меня напоследок спросил:

– Чем будешь сегодня заниматься?

– Да вот собралась в офис, кое-какие заказы есть, и кредит погасить надо, пока не просрочила.