Моя история любви - Тина Тернер

«River Deep – Mountain High» – это кульминационный момент как в моей жизни, так и в мюзикле, поставленном Филлидой и воссозданном великолепной актерской игрой Эдриэнн. Меня перенесло в другую реальность. Думаю, и зрителей тоже.

Мне кажется, людям было интереснее всего увидеть, как я отреагирую на сцены домашнего насилия, которые являются основной частью истории. Даже мне самой было любопытно, какие чувства я испытаю при просмотре этих сцен. Не могу сказать, что мысли о прошлом до сих пор становятся моими ночными кошмарами. Да, я так и не решилась посмотреть фильм «На что способна любовь». Потому что тогда, на момент выхода фильма, я еще сама не разобралась в своих чувствах. Будет ли мне проще смотреть мюзикл?

В последний раз я рассуждала о своем прошлом, когда находилась в клинике в Швейцарии, сидя в кресле, отделанном пластиком, и будучи подключенной к аппарату для диализа. У меня была неопределенность относительно всего – относительно моего здоровья и моего будущего. Но на церемонии открытия в Лондоне все было по-другому: я смотрела на свое прошлое из удобного бархатного кресла, самого лучшего в зале. Я была в совершенно ином состоянии в прямом и переносном смысле – другое кресло и другое душевное состояние.

Эта история про меня, но теперь там уже не я. И если что-то плохое происходит на сцене, это не сможет причинить мне вред.

Так я и сидела и наслаждалась, глядя на все это с высоты птичьего полета. Люди думали, что я заплачу. Но вместо этого я сидела и смеялась. И выглядело это вовсе не смешно, а странно и зловеще.

Я, можно сказать, чуть не рассмеялась во второй раз, когда на сцену вышел Кобна Холдбрук-Смит в роли Айка. Казалось, что сам Айк поднялся из могилы и вселился в этого парня. Нет, он не просто был похож на Айка внешне, он вел себя прямо как Айк, повторял его манеру говорить и воспроизводил все его замашки. Вот почему моя реакция была настолько непредсказуемой.

В конце концов, я приняла свое прошлое и очень рада, что теперь я могу даже смеяться над этим время от времени. Я горжусь, что мое наследие оказалось в таких хороших руках. Сколько таланта, энергии и самоотдачи на сцене! Перевоплощение Эдриэнн из наивной деревенской девушки в сильную женщину стоит увидеть. А завершающая часть шоу – это просто волшебство. «Тина» выходит вперед и обращается прямо к зрителям: она заявляет, что все еще впереди. И выступив на бис, она взорвала публику. Так я всегда заканчивала свои концерты. За долю секунды Эдриэнн и Тина стали одним целым.

Когда на премьере зрители услышали вступительные аккорды песни «Proud Mary», мужчины, женщины и даже критики вскочили на ноги и так и оставались в этом положении. Я почувствовала, что как будто вернулась в методистскую церковь. Все были на подъеме, пели, хлопали в ладоши, раскачивались в такт музыке. Аплодисменты продолжались, когда Эдриэнн повела меня на сцену поприветствовать людей. Я чувствовала, что меня переполняет любовь. И у меня было особое послание для людей.

Посмотрев на Эдриэнн с восхищением, я сказала публике, что теперь нашла себе замену и могу на самом деле уйти на пенсию. И это было действительно так.

Посмотрев на Кобну Холдбрука-Смита, но видя перед собой Айка, я сказала им: «Я прощаю его». И это было действительно так.

Перед тем как произнести заключительные слова, я подумала о вечере, о том, какой длинной была дорога из Натбуша в этот театр в Лондоне, – обо всем, через что я прошла, начиная свой путь еще маленькой Анной Мэй. И я подумала, что я избранная.

Как и это милое и храброе дитя, показанное на сцене, я вошла в этот мир нелюбимой, но не унывала.

Я пережила ужасный брак, который чуть не разрушил меня, но я выстояла.

Я столкнулась с разочарованиями и падениями из-за своего пола, возраста, расовой принадлежности и других препятствий, уготованных мне судьбой, но я не остановилась.

Я обрела счастье с Эрвином, но, как вы теперь знаете, я почти все потеряла… и вот любовь спасла меня. И я продолжаю свой путь.

Мои напутственные слова для зрителей, которые были со мной тем вечером, и мои напутственные слова для вас – пусть ваше отношение к жизни будет таким же, как у меня. Вспоминая старое буддистское выражение, я сказала: «Превратить яд в лекарство в ваших силах».

И теперь, оглядываясь назад, я понимаю, почему моя карма была именно такой. Нет худа без добра. Путь к счастью лежит через страдания. И я никогда не была так счастлива, как сейчас.

Мне стоило больших усилий выдержать панихиду по моему сыну Крейгу. Самое большое горе для любого родителя – потерять своего ребенка (фото из личного архива)

«Привет, милая. Я просто хотел услышать твой голос и твой смех». Я улыбнулась, когда мой сын Крейг сказал мне это: мы всегда шутили над тем, как он называл меня «милая». Кто называет свою маму «милая»?

Наш разговор ничем не отличался от остальных. Обычный разговор матери и сына. Был июнь. Крейг находился в Лос-Анджелесе, а я была дома в Цюрихе. Мы с нетерпением ждали нашей предстоящей встречи, он должен был приехать в августе. Тогда мы планировали отпраздновать его шестидесятый день рождения. Бывало, мы долго болтали по вечерам, успевая посмотреть целиком фильм, пока висели на телефоне (и делали смешные комментарии в процессе просмотра). Но этот вечер был не таким.

Крейг рассказал мне, что встретил женщину, с которой почувствовал то, что не чувствовал уже много лет. «Мама, я по-настоящему счастлив», – сказал он. Я была так рада за него, потому что он столько времени был один. Я волновалась по этому поводу. Он также сказал, что идет на занятия медитацией. И это была еще одна хорошая новость. Медитация очищает разум и душу. В конце он добавил: «Знаешь, ты поддержала меня. Дала мне действительно хороший совет». Наши теплые слова и обмен шутками казались такой обыденностью, и поэтому случившееся несколько недель спустя совсем не укладывается в голове…

Тот день, 3 июня 2018 года, предвещал только хорошее. Мы с Эрвином праздновали нашу пятую годовщину свадьбы, и у меня хватило сил, чтобы отправиться в Париж на показ мод от Armani. После трансплантации почки мне было так нелегко до конца оправиться, состояние то улучшалось, то снова ухудшалось, поэтому я была совсем не прочь расслабиться и отдохнуть. Мы поужинали с друзьями и провели вечер в непринужденной обстановке, разговаривали и смеялись. К моменту возвращения в отель я уже очень устала и хотела пойти спать.

Эрвин прослушивал сообщения и включил одно из них. Оно было от нашего менеджера и касалось Крейга. Сообщение начиналось со слов: «Выключи динамик». Он так и сделал, а затем скрылся в соседней комнате, чтобы прослушать это в одиночестве. Я подумала: «Боже, во что же на этот раз вляпался Крейг?» Я предположила, что он разбил машину или что-то в этом духе.

Но когда Эрвин вернулся, на нем не было лица. Он сказал, что Крейг умер. Нет, это была не авария, которую сразу же представляет себе потрясенная мать. Нет, мой сын покончил жизнь самоубийством – застрелил себя. Я слышала слова Эрвина, но не могла понять, что они значат. Я остолбенела. «Это не может быть правдой», – молила я. Не помню, что случилось потом. Что я думала и чувствовала. Дальше были слезы и крики отчаянного недоумения. Ноющая боль в душе. Ночь слез и отчаяния. А затем вопросы, бесконечные вопросы без ответов. Почему, почему он так сделал?