Вивьен Вествуд - Вивьен Вествуд

«Причина, по которой я стала дизайнером, так или иначе сводится к тому, что я испытывала потребность заняться этим. Я стала помогать Малкольму просто потому, что могла помогать. Но потом настал момент, когда появились «The Sex Pistols», потом умер Сид, и все нужно было менять. «The Sex Pistols» распались, а аренда нашего магазинчика в «World’s End» подорожала, и передо мной встал выбор, продолжать работать или нет. Я могла сдаться. В то время я терпела большие убытки в магазине, я тогда и не знала, что виноват в убытках управляющий, который нас обкрадывает, чтобы купить себе наркотики. Он превратился в большую проблему. Тем временем наши пути с Малкольмом окончательно разошлись. Так что Малкольм открыл для меня дизайн, но в итоге я осталась заниматься им одна. Для коллекции «Pirates» («Пираты») я делала абсолютно все сама. Я знала каждую деталь одежды, как собственных детей, потому что сама принимала каждое, даже самое мелкое решение! Сейчас я так много уже не делаю».

В 1979 году консерваторы во главе с Маргарет Тэтчер одержали убедительную победу на выборах. Они пришли к власти на волне противоречивых настроений: ностальгии по ценностям военных лет – вере в собственные силы и незыблемые моральные устои – и явного недоверия к бедным и лишенным права голоса людям. Движение тори под лозунгом «Единая нация» отошло на задний план, уступив место радикальной свободной рыночной экономике и утверждению, что нет никакого единого общества, есть только индивидуализм и – так уж и быть – семья. Когда леди Диана Спенсер произвела на свет наследника престола, британская мода крутила бурный роман с прошлым, причем с королевским прошлым, и это очень неплохо вписывалось в концепцию работ Вивьен, которые последовали за панком. К лучшему или к худшему, страна, казалось, заново создавала свою идентичность – как и Вивьен. Правда, для нее конец 70-х и начало 80-х годов стали чем-то большим, нежели просто превращением хозяйки магазинчика одежды в стиле панк в гуру массовой моды. В те годы они с Малкольмом окончательно разошлись, и Вивьен как настоящий дизайнер стала полностью контролировать творческую составляющую процесса. «Все годы существования «The Sex Pistols» и панк-рока я абсолютно не считала себя дизайнером». А после – да.

«Вот как было дело. Когда «The Sex Pistols» распались, мы закрыли магазин («Seditionaries»). Арендную плату подняли, и мне пришлось принимать решение, работать ли дальше. Я сказала Малкольму: «Либо я помогаю тебе с музыкой, либо ты мне – с модой», и он ответил: «Всегда только мода». Малкольм посоветовал мне, какое выбрать направление, он сказал: «Нужна романтика». Я оторопела: меньше всего я ожидала от него такого заявления. Когда меня спрашивали, что мы будем делать дальше, я отвечала: «Романтику». И вдруг все стали называть себя «новыми романтиками». Покупали театральные костюмы на «Fox Sale». Один парень выглядел очень здорово – диск-жокей Джереми Хили, очень красивый, худощавый, с осветленными волосами, которые он затем покрасил в серый оттенок и собрал сзади в хвостик. Он очень напоминал главного героя серии картин Хогарта «Похождения повесы». Думаю, на самом деле это он дал толчок новому течению, и Малкольм придумал «Романтику», глядя на него. Вскоре Джереми сменил образ, стал одеваться в стиле хобо/трамп. Я подумала: «Что ж, вот, значит, что делают другие модельеры». И купила книгу по истории моды.

Коллекция «Пираты» и одежда со знаковым принтом Вествуд

Пояснения Вивьен к своей технике кроя, сочетающей историзм и революционность

В то же время Адам Энт попросил Малкольма стать его менеджером и менеджером его группы «Ants». И первое, что сделал Малкольм, – избавился от Адама и стал искать другого певца и в итоге нашел Анабеллу, которая работала в химчистке и создала группу «Bow Vow Vow».

Образ, который привлек меня, – и, как оказалось позже, привлекал моих бывших учеников, – платья, картины и гравюры времен Французской революции с изображениями золотой молодежи, потрясающих инкруая́блей и великолепных мервейез. Они носили парики и задом наперед надевали пальто, повязывали вокруг шеи красную ленточку в память об эпохе террора и гильотине, а мервейез коротко стригли волосы «а-ля жертва», драпировались в длинные куски муслина, подвязывая их под грудью, и смачивали их, чтобы облегали тело: они желали выглядеть как греческие статуи. Я включила подобное платье в коллекцию «Пираты», а Малкольм подбил меня добавить к нему нацистский шлем вместо греческого. Зато основная стрижка для коллекции была как у Рода Стюарта с альбома «Rod the Mod», а сюртуки XVIII века с узкими плечами имели много схожего с модой 1970-х.

Малкольма со мной рядом не было. Он увлекся сведе́нием музыки: создавал свою музыку из чужой – занимался пиратством. Он хотел, чтобы я воссоздала пиратский образ, и я обратилась к мушкетерским нарядам XVII века и тогдашнему крою. Я скопировала несколько исторических костюмов так точно, как могла, и получила удовольствие от своих открытий. Я всегда старалась уловить черты, наиболее характерные, например, для куртки того времени или бриджей. Я единственный модельер, попытавшийся это сделать. Ты неизбежно адаптируешь старую выкройку, украшаешь ее и/или облегчаешь в соответствии со своими целями. Кроме того, на одну-две идеи меня натолкнули племена, страны третьего мира и узоры на седельных сумках индейцев. И мы стилизовали коллекцию так, будто наши пираты впитали в свой образ экзотические мотивы племенной одежды.

Я начала работать над коллекцией «Пираты», которая в итоге переросла в настоящую коллекцию осень/зима 1981, опираясь на рубашечный крой, который не использовали уже несколько веков. Я подумала: чтобы осуществить свой замесел, мне придется пойти в Музей Виктории и Альберта с измерительной лентой! Но вместо этого я нашла книгу Норы Во «Крой мужской одежды» и купила ее».

Так Вивьен начала знакомиться с совершенно новым для нее языком моды. В своих нарядах она и прежде обращалась к прошлому, но только к недавнему прошлому или к мотивам разных племен. Вивьен будто работала художником-постановщиком в театре, придумывая сюжет, декорации для магазина и музыку, и с их помощью создавала контекст и наделяла смыслом использованные ею мотивы из прошлого.