Пленница проклятого демона - Ольга Силаева

— Другой выход есть всегда! Например, — я схватилась за соломинку, — не пить его кровь. Конте говорил, что важно выпить кровь добровольно, я помню! Ведь Церон не может зажать мне нос и влить туда стакан крови, верно? Это просто не подействует.

— Кровь должна быть принята добровольно, это верно, — кивнул Тень. — Даже проклятие должно быть взято на себя добровольно и осознанно. Вот только знаешь, как это бывает? Когда тебя подвешивают за руки над горящей жаровней и без воды на двое суток, и в единственном стакане, который всё это время стоит на столе, вместе с водой ждёт кровь? Когда ею обмазаны твои губы, и ты знаешь, что можешь облизнуть их в любой момент — и всё закончится? Когда тебе всё это время не дают спать, и ты едва соображаешь?

Моё сердце остановилось.

— Он сделал это с тобой, — прошептала я. — Подвесил в цепях и пытал, пока ты чуть не умер от жажды. Всё, чтобы ты принял проклятие добровольно.

— А откуда ещё, думаешь, я всё это знаю?

Мои кулаки сжались. Я убью Церона. Я убью его, даже если это будет последним, что я сделаю.

— Но он не собирается тебя проклинать, — негромко произнёс Тень.

— Ну конечно же. — Я горько усмехнулась. — Зачем ему меня проклинать? Он просто собирается владеть мной по ночам, правда? Интересно, какие сны мне будут сниться?

— Не могу тебя обрадовать. Демоны, в отличие от полукровок, владеют искусством управлять своими снами в совершенстве.

Я едва удержалась на ногах, поняв, что это значило. Церон был способен на что угодно. Он мог создать в моём сне любой ад — и насладиться им.

— И ты будешь это помнить, — негромко сказал Тень. — Всё до последней минуты.

Он помолчал.

— Если, конечно, в первом же сне вдруг не случится чего-то, что освободит тебя навсегда.

— Какого чёрта ты меня не убил? — прошептала я. — Почему? И что мне теперь делать?

— Не сопротивляться. Он войдёт в транс, заберёт твои сны и оставит тебя в покое наяву, если они ему понравятся.

— Он снился и тебе, да? — с горечью произнесла я. — Церон?

— Временами. Проклятие даёт знать о себе: мы всё-таки связаны. К счастью, отдавать приказы во сне он не может.

Именно поэтому Тень тогда так кричал ночью. Понятно теперь, почему Тень предпочитал оказываться во сне вместе со мной.

— Когда? — только и спросила я. — Когда Церон призовёт меня к себе, чтобы дать свою кровь?

— Не знаю. Мне пора.

— Посиди со мной немного, — прошептала я, забыв, что только что умоляла его уйти. — Пожалуйста.

Тень покачал головой:

— Приказ всё ещё в силе. Чем дольше я задержусь, тем печальнее всё может обернуться. Я могу солгать Церону: проклятие не может заставить меня говорить правду. Но это не значит, что я свободен от него.

— А если Церон всё-таки узнает? — глухо сказала я. — И пошлёт ко мне… кого-нибудь ещё с той же целью?

— Не пошлёт, — холодно проронил Тень.

Мои глаза расширились:

— Хочешь сказать, что защитишь меня? И что это будет тебе стоить?

— Неважно.

— Важно! Зачем ты вообще это делаешь?

Вместо ответа Тень подошёл к двери и бросил на меня взгляд. Один-единственный.

— Затем, — произнёс он, — что Конте Мореро когда-нибудь узнает об этом и изойдёт на бессильную ярость, узнав, что он не смог ничего для тебя сделать и его жалкая человечность ему не помогла. А я, убивший его брата, — смог.

Я невесело усмехнулась:

— Ты хочешь переплюнуть Конте, и в этом всё дело? Серьёзно?

— Причина не хуже любой другой, — холодно произнёс Тень. — Я всё ещё хочу его убить, и ты продолжишь ненавидеть меня за это. Что бы я ни сделал для тебя сегодня, мы враги и останемся ими. Не стоит об этом забывать, Дара Незарис.

Дверь захлопнулась за ним. Я легла на койку и закрыла глаза.

Двумя часами позже я стояла перед зеркалом и не верила своим глазам.

Длинное платье цвета закатного неба стекало на пол, рукава струились, юбка раскрывалась лепестками. Лёгкая муаровая ткань подчёркивала все изгибы тела, даже те, про которые я не подозревала, что они у меня вообще были. Я шагнула вперёд, и широкая юбка поплыла вокруг меня волнами.

Я скептически уставилась в зеркало. Вот какого чёрта, а? Где моя вонючая одежда и тесная камера? И что, демоны их раздери, вообще происходит? Меня, что, принимают за хейко? Или за гаремную танцовщицу в звенящих браслетах?

…О, я бы для них потанцевала. Особенно если бы мне вернули мои мечи.

Но меня вытащили из камеры, дали вдоволь отмокнуть в роскошном мраморном бассейне под облаком белоснежной пены, и две служанки сделали мне причёску. По-моему, они сделали бы куда больше, судя по их настойчивому желанию меня вымыть и натереть каким-то пахучим маслом, но я недвусмысленно намекнула на то, что не хотела бы доводить дело до драки, и меня оставили в покое. Но самое неприятное — пока я мылась, они забрали всю одежду, включая бельё, так что под платьем, сидящим на мне как вторая кожа, ничего не было.

Что ж, если Церон желает дать мне покрасоваться в роскошном платье напоследок, нет смысла отказываться, не так ли? Я усмехнулась. Может быть, даже соблазню кого-нибудь, кто его знает? В конце концов, охотница должна использовать все средства в своём распоряжении. Девичья честь — дело хорошее, но если её можно применить как оружие и мимоходом отрезать кому-нибудь голову, почему нет?

За спиной хлопнула дверь.

— Я слышала, ты отказалась от масел и запугала служанок, — ледяным тоном произнесла темнокожая женщина средних лет. — Что ж, это заканчивается прямо сейчас. Раздевайся.

Я посмотрела на неё в зеркало. Южанка. Южанки-управительницы всегда отличались жестокостью в гаремах и подобных… заведениях. В Янтарном квартале их едва терпели: хейко сбегали от такого надзора, а управители очень не любили терять девушек. Но здесь, у демонов, этой особе, похоже, дали разгуляться вовсю.

— Нет, — бросила я через плечо. — Убирайся.

— Если ты посмеешь говорить со мной в таком тоне дальше, я позову стражу, и ты не обрадуешься. — Голос южанки был очень холоден. — Ты здесь никто.

— Я здесь очень даже «кто», судя по этому платью, — возразила я. — И мне очень не хотелось бы его помять. А придётся, если мы продолжим этот разговор.

Я круто обернулась. Судя по её лицу, распорядительница очень хотела выпороть меня за непослушание. Но что-то подсказывало мне, что это войдёт в противоречие с планами Церона, который хотел, чтобы я выглядела хорошо. Значит, в её распоряжении оставались лишь угрозы.

— Да, демоны могут наказать меня, и очень жестоко, — сообщила я. — Но нос к тому времени будет сломан у тебя.