Пять из шести - Александр Антонов

— Двигайся, мужики! — распорядился весельчак, когда Бухлов достиг зоны расположения компании. — Это Лексеич из нашего товарищества!

Бухлов молча опустился на скамью. Лица вокруг были знакомы на уровне «я их где-то видел». По их выражению Бухлов понял, что они тоже лихорадочно пытаются его вспомнить. Однако против присутствия никто не возражал. Впрочем, засиживаться он и не собирался, как и заводить более тесное знакомство, поэтому версию «Лексеич» опровергать не стал, хоть и звался его отец не Алексеем, а Игорем. А ему уже сунули в руку бутылку пива. Пришлось отхлебнуть тепловатой бурды прямо из горла. На этом церемония знакомства закончилась. Бухлов сидел, слушал байки и анекдоты. Пиво меж тем всосалось в кровь и вместе с ней дошло до головы. Ему вдруг расхотелось уходить. Бухлов хлебнул ещё, потом рассказал анекдот, встреченный взрывом хохота. Вагон постепенно заполнился новыми пассажирами. Рядом с сиротливо стоящим на полке рюкзаком примостились новые люди, в причастность к нему Бухлова не посвящённые. И потому вскоре возник вполне законный по современным меркам вопрос: чей рюкзак?

Весельчак, не убирая руки с его колена, негромко порекомендовал:

— Погоди, позрим, что будет! — и подмигнул. — Что там у тебя?

Бухлову не хотелось распространяться про цемент, и он неопределённо пожал плечами.

— Так, всякая ерунда…

— Тем более! — подытожил сосед.

Компания дружным гудением одобрила идею, и Бухлов подчинился мнению коллектива. Обстановка вокруг рюкзака, меж тем, стала накаляться. Бдительная дама, не получив ответа на вопрос о хозяине подозрительного предмета, занервничала, стала елозить, пытаясь отодвинуться и потревожила соседа. Тот недовольно пробурчал:

— Чего вы дёргаетесь? Вышел человек в тамбур покурить, вот и вся недолга!

— За то время, что я здесь сижу, можно пачку сигарет выкурить! — нервно возразила дама.

Мужчина шумно втянул носом воздух, решительно поднялся и вышел в тамбур. Вернулся с озабоченным лицом.

— Товарищи, чей это рюкзак? — крикнул он на весь вагон.

Гомон стал смолкать. Люди поворачивались на голос. Ответом на вопрос было, понятно, молчание, ибо на колене Бухлова всё ещё лежала рука весельчака, но эффект от этого получался такой, будто он держит не за колено, а за язык. Люди, кто сидел вблизи, повскакивали с мест и стали создавать вокруг злополучного рюкзака зону отчуждения. Компания давилась со смеху. Бухлову же было не до веселья. Шутка явно затянулась, и он уж открыл было рот, чтобы объявить рюкзак своим, когда тот взорвался.

Миг тишины, в который вагон заволакивало облаком цементной пыли, потом на ногах были уже все. Визг, крики, ругань — всё слилось в одну режущую слух какофонию. Бухлов стоял абсолютно обалдевший, смотрел на то место, где на практически не повреждённой скамье лежал злополучный рюкзак, продолжающий исторгать из огромной прорехи цементную пыль, и не мог взять в голову, как такое могло случиться. Весельчак посмотрел на него совсем не весёлым взглядом, и каким-то шипящим голосом произнёс:

— Ерунда, говоришь?

Пространство перед глазами Бухлова заполнилось быстро увеличивающимся в размерах предметом, похожим на кулак. Он увидел небо, полное звёзд, которое быстро завертелось, превращаясь в воронку, по которой он и скатился в беспамятство.

* * *

— Итак, гражданин Бухлов Георгий Игоревич, — сидящий за столом милиционер (или уже полицейский?) произносил слова по отдельности, подчёркивая вес и значимость каждого из них, — объясните, каким образом в вашем рюкзаке оказалось взрывное устройство?

— П-понятия не имею, — слегка заикаясь от волнения, ответил Бухлов. — А может, и не было никакого взрывного устройства? — Бухлов с надеждой посмотрел на человека в форме.

— То есть, как это не было? — удивился тот. — А взрыв?

— Да какой там взрыв, — махнул рукой Бухлов. — Просто рюкзак лопнул, и цемент разлетелся по вагону.

Бухлов хихикнул, приглашая представителя закона присоединиться к веселью, — вот ведь нелепица какая приключилась! — но тот даже не улыбнулся.

— А с чего бы вашему рюкзаку так громко лопаться?

«А хрен бы его знал, с чего!» — с тоской подумал Бухлов, но озвучивать мысль не стал, зато, неожиданно для себя, выдал на-гора историю, видимо от отчаяния всплывшую из глубин памяти:

— Когда-то в одном из американских портов взорвался пароход, перевозивший в трюмах горох.

Полиционер немного подумал и спросил:

— И что?

— А то, что тогда тоже сначала решили, что была диверсия, а потом выяснилось, что горох просто намок, разбух и разорвал обшивку, — радостно доложил Бухлов.

Теперь полиционер задумался надолго, потом поинтересовался:

— В электричке что, дождик шёл?

— Нет, — пожал плечами Бухлов. — Может, кто из соседей чего на рюкзак пролил?

Лицо человека в погонах стало приобретать свекольный оттенок, он начал приподниматься из-за стола, рот его приоткрылся, пропуская в грудь побольше воздуха. Бухлов сжался в предчувствии неминуемой бури.

Тут на столе зазвонил телефон. Полиционер шумно выдохнул, опустился на стул и снял трубку. Бухлов к разговору не прислушивался, радуясь нечаянной передышке. А полиционер уже вернул трубку на место, собрал в папку бумаги со стола, встал и молча направился к выходу из кабинета. Бухлов проводил его непонимающим взглядом. Тот так и покинул кабинет, нечего не объяснив, а вместо него в помещение вошёл сержант и замер у порога.

Бухлов отвернулся от двери и принялся себя жалеть, да и было за что. Когда минут через десять за спиной отворилась дверь, Бухлов даже головы не повернул, он полагал, что вернулся давешний полиционер. Однако голос, прозвучавший за спиной, был ему незнаком.

— Свободны, сержант!

И почти тут же в поле зрения возник человек в штатском (Не штатский, а именно в штатском — улавливаете разницу?). Он бросил на стол знакомую Бухлову папку и опустился на стул. С прищуром оглядел заплывший левый глаз Бухлова, неодобрительно покачал головой и снял трубку телефона.

— Пригласите медиков! — властным тоном распорядился незнакомец, встал, отошёл к окну и расположился подле него спиной к Бухлову.

«Господи, на кого же я похож! — ужаснулся Бухлов. — Если вид на помойку радует его больше, нежели созерцание моего фасада».

Вскоре прибыли медики, правда, в единственном числе.

— Приведите товарища в порядок, — распорядился человек в штатском и снова отвернулся к окну.

Пока обрабатывались повреждения, и бинтовалось лицо, Бухлов тихо радовался. Его назвали «товарищем», а это вселяло определённые надежды.

— Я закончил! — доложил медбрат спине у окна.

Человек резко повернулся, осмотрел результат проделанной работы и, кажется, остался доволен.