Восточная миссия - Сергей Бортников

Но в последний момент все же передумал и отпустил диверсантов.

Ибо уничтожить их – означало стать таким же бессловесным рабом, исполнителем чьей-то высочайшей воли, братоубийцей.

А быть таковым Клименко не собирался.

45

Уже на следующий день «Митя» сам вышел на связь и передал координаты встречи, которые принял сержант Перов, быстро освоивший незнакомую технику. Клименко взял с собой верного Семенова и в условленное время выдвинулся в заранее оговоренный квадрат, который он обозначил на своей карте красным карандашом. Там его уже ждал крупный мужчина в белоснежном тулупе.

Подойдя ближе, Алексей узнал в нем… своего крестного!

– Василий Сафронович, родной!

– Помнится, раньше ты звал меня иначе.

– Батьку!

– Ну, здравствуй, сынок… Опаздываешь!

– На одну минуту!

– Ладно, не серчай… Рассказывай, как ты?

– Нормально.

– Молодец. Сберег форму, знаки отличия, оружие но, главное, – личный состав.

– Спасибо, товарищ майор!

– Старший… Старший майор госбезопасности! – Несмотря на сильный мороз Никитин снял тулуп и перекинул через руку, демонстрируя новенькие васильковые погоны, украсившие его мундир после недавнего Указа Верховного Совета СССР.

– Ух, ты! Генерал! – еле выдавил Клименко. – А погоны когда ввели?

– Шестого января.

– Ясно…

– Не волнуйся, Леха, скоро ты получишь точно такие же!

– Ой, сомневаюсь.

– Это почему же?

– Наслышан, как в нашей стране поступают с теми, кто попал в плен или оказался на оккупированной территории.

– И что конкретно ты слышал?

– Давайте сменим тему, батьку… Надолго вы к нам?

– Этого никто не знает, сынок… Направлен координировать действия партизан, таких как ты и Митя. Пошли, познакомлю тебя с ним! Вы, товарищ старшина, останьтесь на месте!

– Есть! – преданно оскалился Семенов.

Они углубились в лес и неспешно направились к видневшейся неподалеку резной деревянной беседке, сооруженной на берегу покрытого льдом тихого озера. Там в сопровождении четырех автоматчиков уже ждал высокий седовласый человек, с виду – ровесник Никитина.

– Лейтенант Клименко, – Алексей приложил руку к шапке-ушанке.

– Митя.

– Как-то неудобно… Вы мне в отцы годитесь.

– Остального тебе знать не полагается.

– Понял…

– А теперь перейдем к делу. Наше руководство, – он кивнул на Василия Сафроновича, тот, соглашаясь, опустил тяжелый подбородок, – крайне обеспокоено деятельностью националистических банд. Ты, конечно же, сталкивался с ними в лесу?

– Так точно.

– Говорят, где-то рядом с вами действует отряд под командованием некоего Ленина, это правда?

– Да.

– И как вы уживаетесь на одной территории?

– Нормально. Один раз они даже мешок сахара нам приперли. Хотите, расскажу, очень занимательная история?

– Валяй!

– Ленинцы…

– Прошу, не называй их так!

– Договорились… Они контролировали мост через Стоход[92]и никого через него не пропускали. А фрицы куда-то торопились и не хотели направляться в объезд. Пришлось слать парламентеров к повстанцам. Ленин спросил: «Что везете?» Те ответили: «Сахар». «Давайте половину машины – пропустим!»

– Ну и…?

– Немцы, конечно же, согласились! Чтобы избежать жертв и время сберечь.

– Неужели разрозненные силы этих бандитов могут оказать серьезное сопротивление профессиональной армии?

– Могут. Повстанцы хорошо вооружены, очень дружны – почти все если не родственники, то кумовья, и верят в правоту своего дела, что немаловажно.

– Охарактеризуй их войско. С точки зрения кадрового военного.

– Партизаны как партизаны. Охраняют села, не дают угонять людей, скот в Германию. Соблюдают дисциплину, сохраняют конспирацию. Если отбирают что – пишут расписки: мол, вернем, когда придет наша власть…

– Вот! Вот этого допустить нельзя, ясно?

– Так точно!

– Кстати, вы лично не знакомы с кем-нибудь из них?

– Нет. Так, встречался пару раз с рядовыми воинами, но ни кличек, ни фамилий не запомнил. Точнее, они не представлялись.

– Это понятно!

– Но у меня есть надежный человек – капитан Березин. В сорок первом он попал в плен, прикинулся местным и был отпущен. Сейчас трудится кузнецом, бульбаши к нему часто обращаются.

– Зачем?

– В основном с просьбой подковать лошадь…

– Ах, да… Поручи ему прозондировать настроения повстанцев. Как они будут себя вести, когда мы начнет гнать фашистов на запад?

– Слушаюсь!

– И еще… Как местное население относится к ле… тьфу ты, к бандитам?

– Всячески поддерживает. Помогает, чем может.

– А вы?

– Что я?

– В каких отношениях?

– В нормальных. По крайней мере, никаких конфликтов с ними у нас не возникало.

– Это пока, Леша. Пока. У меня есть конфиденциальная информация, что лидеры националистических организаций Галиции хотят устранить Бульбу и подмять под себя его детище – УПА. Украинскую народную революционную армию, как они ее называют с недавних пор.

– Посмотрим. Время покажет.

– Успеха тебе, парень!

Клименко понял, что свободен, и лихо козырнул. Сначала самому старшему по званию Никитину, затем – Мите. После чего развернулся на 180 градусов, собираясь уходить к заскучавшему Семенову. Но вдруг вспомнил, что забыл поинтересоваться судьбами Васильева и Шальнова, и снова повернулся лицом к начальству.

– Да, кстати, как те парни, что побывали у меня в гостях?

– Не твое дело! – резко ответил Митя.

Правду открыл в конце войны Василий Никитин.

Оказалось, те двое явились в лагерь на несколько суток позже предписанного срока и были расстреляны своими с формулировкой «за утрату оружия и радиостанции», а также за то, что «в нарушение присяги раскрыли свои звания и суть выполняемого задания неустановленным лицам, таким образом, подставив под удар весь отряд».

46

Как стало известно Клименко, Митя не всегда считал воинов УПА бандитами и еще совсем недавно проводил с украинскими партизанами совместные рейды.