Тайны прошлого - Джулия Хиберлин

Я снова села за ноутбук и ввела в поисковике «Гизелла Руссо». За пять минут нашелся некролог, датированный 1982 годом. У Гизеллы остались мать и две младшие сестры. Вместо цветов семья попросила сделать пожертвования местной католической церкви, ведущей кампанию против наркотиков. Подруга Розалины прожила всего год после похищения Адрианы.

Так и не успокоившись, я набрала в строке поиска «Эллис Айленд». Щелкнула по бесплатному сайту, прошла регистрацию и начала поиски пассажира по имени Ингрид Маргарет Анкрим, прабабушки из легенды моей мамы. Ни одного совпадения. Надо же, какой сюрприз.

Я наугад набрала Ингрид Маргарет Рот, имя, которое Джек обронил в номере отеля. И удивилась, когда получила ссылку. Я щелкнула по ней. И вот она. Ингрид Рот, шестнадцать лет, отплыла из немецкого порта в Бремене в 1892 году.

Что-то все же было правдой.

Мне пришлось побороть сильнейшее желание поговорить с Сэди и Мэдди, связаться с теми, кого я люблю. Я до сих пор не слышала от них ни слова, и это меня волновало.

Я снова посмотрела на часы. Два с половиной часа до отъезда. Мне было неудобно нарушать данное Хадсону обещание. Но вещи я уже упаковала. И была на взводе.

Мне нужно было что-то сделать.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы найти телефонный номер старомодным способом — через справочную.

И на то, чтобы убедить его встретиться со мной.

* * *

Он возвышался четкой, резкой фигурой на вершине холма, сгорбленный, как дерево, уставшее бороться с ветром. Я заметила его сразу, как только такси завернуло за угол, так что купленная у ворот карта кладбища мне не понадобилась. Моим указательным столбом стал сам старик.

Я подвинулась чуть вперед на сиденье и указала таксисту:

— Остановитесь как можно ближе к тому джентльмену.

Таксист притормозил у ближайшего каменного склепа со ржавым замком и крошащейся скульптурой пастыря, охраняющего дверь к позабытым фамильным костям.

Старик был в нескольких рядах от меня. Он не оборачивался, опустившись теперь на колени и вырывая сорняки, паутиной оплетающие могилу.

Небо казалось здесь больше. Кладбище, испещренное редкими деревьями и тысячами надгробий, тянулось во все стороны. На востоке облака сгущались, как темный дым, и таксист посоветовал мне поторопиться: по рации передали сильную грозу.

Я неуклюже выбралась, стараясь не наступать на могилы и думая о том, какую чудесную мишень для снайпера я сейчас собой представляю. Всего на миг, но совершенно всерьез мне захотелось вскинуть руки и закричать: «Да пристрели же меня!»

Чтобы все наконец закончилось.

Вместо этого я замедлила шаг, как и положено скорбящему посетителю с довольно безвкусным пластиковым венком из белых орхидей, который я купила в одном из цветочных магазинов, сгруппированных вокруг кладбища.

Венок сейчас выглядел глупо и фальшиво во всех смыслах этого слова.

Продавщица тут же определила во мне новичка и презентовала ламинированный список «Десять цветочных правил, принятых для кладбищ Чикаго», после чего проводила в помещение с искусственными растениями, ведерками и крошечными пластиковыми статуэтками Девы Марии, Иосифа и ангелов, усаженных на длинные палки. Я послушно рассматривала букеты, думая о том, что эти христианские святыни наверняка штамповались в Китае последователями буддизма.

Я отказалась от святых дев, взиравших на меня с упреком, и выбрала золотистого пластикового ангела, размышляя о том, сколько тысяч таких экземпляров медленно разлагается сейчас в земле местных кладбищ.

Теперь я жалела, что не прислушалась к первой своей мысли о единственной розе, какой бы банальной она ни была. Черт бы побрал правила кладбищ в Чикаго, запрещающие живые цветы! Моя нога просела в мягкую ямку под травой, в том месте, где десятью футами ниже лежала чья-то голова. Я вздрогнула и молча извинилась перед Питером Теодором Островским, который опочил здесь в 1912 году.

К тому времени как моя тень накрыла ее могилу, старик уже избавился от большей части травы и клевера, очистив крошечную квадратную плиту на земле.

Сьюзен Бриджет Адамс

Нашему ангелу, все еще стремящемуся вверх

3 января 1977—19 января 1980

— Ей нравилось лазать по деревьям, — сказал отец Сьюзи. Он все так же стоял на коленях, глядя вдаль, словно не осмеливаясь обернуться. — Стоило недосмотреть, и она уже сидела на вершине старого дуба на заднем дворе. Я должен был за ней проследить. Но я зашел в дом, всего на секунду.

Всего на секунду.

Однажды я консультировала убитую горем девушку, чья годовалая сестра утонула в бассейне на заднем дворе, во время вечеринки, пока все взрослые стояли вокруг, болтали и попивали вино.

Шесть месяцев назад шайеннский первоклассник погнался за своим футбольным мячом и угодил прямо под колеса курьерской фуры в тот миг, когда его мать шагнула в дом, чтобы забрать звонящий мобильник со столика в коридоре. В первый же день на ранчо он просто потребовал поднять его из инвалидного кресла в седло.

Всего на секунду, говорила мне его мать, а теперь ему до конца жизни придется шагать на протезе.

— Три месяца она пролежала в коме, — сказал мистер Адамс. — Мне кажется, так только хуже. Когда у тебя есть надежда.

Он перекрестился и с трудом поднялся на ноги, опираясь на трость. Я инстинктивно потянулась помочь ему. И внезапно вспомнила, что ему всего шестьдесят. Он еще не старик. Это горе высушило его.

Я не знаю, кто из нас сделал первый шаг.

Но мы стояли там, два незнакомца, крепко обнявшиеся на одиноком холме, пока не начался дождь.

Я пообещала таксисту пятьдесят долларов сверху за то, что он перестанет сигналить и позволит нам воспользоваться зеленым полосатым зонтом для гольфа, поселившимся в багажнике благодаря забывчивости кого-то из пассажиров.

Дождь не переставал, но, лишив таксиста удовольствия подслушать наши истории, мы с Альбертом Адамсом устроились на кованой скамье у могилы его дочери.

Было несложно уговорить его на эту встречу, несмотря на то что я была для него всего лишь незнакомым голосом в телефонной трубке, рассказывающим невозможную историю. Частично я говорила ему правду, частично лгала, сказав, что лишь недавно обнаружила, что мой номер социального страхования совпадает с номером Сьюзи из-за какой-то бюрократической ошибки. Я сказала, что хочу узнать, родная ли я своим родителям, и надеюсь, что он сможет помочь мне найти ответы на некоторые вопросы.

Он, похоже, не удивился. Сказал, что собирался сегодня на кладбище. И с радостью встретится со мной у себя дома, в пять, за обедом с одной из своих дочерей.

— Я не был здесь уже много лет, — признался он, вытирая для меня скамью носовым платком. — Все изменилось. Но боль осталась той же. Кажется, это мой последний визит сюда.