Зверь, именуемый Кот - Нани Кроноцкая

пристально рассмотреть. Все как-то мимоходом, украдкой. А теперь я сидела и любовалась, улыбаясь дурной совершенно ухмылкой. Как девочка-школьница, поцелованная одноклассником.

Поймала на себе его взгляд. С поличным попался котейко, что разглядывает мою грудь и даже облизывается, хитро щурясь то ли от солнца, то ли от удовольствия.

— С возвращением, коть. Добро пожаловать в мир людей, располагайся, чувствуй себя… ну, ты понял. — Ничего умного в голову не пришло, ляпнула просто так. Не молчать же?

— Как? — он растерянно улыбнулся опять, впрочем, взгляда с груди не сводя. — Ты каждый раз умудряешься все им испортить?

— Это я точно умею отлично. Всю жизнь отличалась редчайшим талантом: все всем портить.

Не хотелось хоть что-то менять в этом нашем с ним натюрморте. Но я уже нервно почесывалась, внезапно вспомнив о своей аллергии на пыль.

Осторожно приподняла его голову, все еще лежавшую у меня на коленях, и поднялась на ноги, громко чихая.

— Люсь, замри на секунду и к стене отойди. Глаза можешь закрыть и не вздумай пока одеваться.

______________________________________________________

* Кугуар, горный лев, пума (восточная пума) — хищник рода Пумы семейства кошачьих. Обитает в Северной и Южной Америке. Самый крупный представитель рода пум. Вес взрослого самца — 90-120 кг. Длина тела 180-190 см. Высота в холке — 80-90 см.

33. Разговорились

Вихрь по комнате пролетел, остро запахло озоном, Кот снова тихонечко и непонятно ругался, а я честно стояла, зажмурив глаза. Подглядывала бы, конечно, но мне было страшно.

Итак, многовато всего. Переизбыток волшебностей на мою бедную голову.

Как-то сразу нахлынуло понимание здесь произошедшего, и колени от ужаса подогнулись. Меня тут же поймали обняв и нежно в лоб поцеловали, голым торсом тесно прижав к теплой стене.

А потом целовали еще и еще, ниже, горячее. Он словно вибрировал весь, сдерживаясь с неимоверным трудом. Я открыла глаза и была сразу же поймана взглядом в плен. Сдавайся, Илона, ты попала в полное окружение. Марк стоял, опираясь руками о стену по обе стороны от меня, и смотрел, дыша тяжело.

— Как ты? — само вырвалось.

— Хочу тебя, — тоже не самое глубокомысленное замечание.

— Я испугалась! — выдохнула, потянувшись губами к нему. — Ужасно.

— Ты снова спасла меня, — короткий поцелуй, как благодарность, только легкое прикосновение. — Я твой должник.

Вот засранец. Стоит, прижимая все крепче к стене своим изумительным голым телом и улыбается.

— Может, мне немного повременить? — прошептала, в его губы выдохнув. — Накоплю, и проценты еще… м-м-м-м… Я ведь жадная.

Он вдруг подхватил меня на руки, и я даже выдохнуть не успела, как оказалась на большом круглом столе. Только сейчас краем глаза заметила: пыли в квартире уже больше не было, как и пленок этих ужасных. Стояла какая-то темная мебель, но разглядывать ее было некогда.

— Я тоже жадный — прошептал доверительно Марк мне прямо на ухо, дрожащими руками стягивая последнюю оставшуюся на мне все еще вещь: многострадальные мои трусики, единственные и неповторимые. — И очень, очень голодный.

— Прожорливый, потому что, — промолчать не могла.

— Ага. Я такой! — уверенно констатировал.

А дальше стало вообще не до слов. Я разом их все позабыла.

Тянуло его на столы, честное слово. Волю дай и он сразу же стол подходящий подищет, чтобы со вкусом, неспешно и чинно, словно пробуя деликатесное блюдо, меня разложить на столешнице и приступить к самому главному.

Быстрый кульбит и теперь я разглядываю серебряную инкрустацию красного дерева. Красиво, изысканно, чувственно, нежно и сладко. Сложный узор, Монограмма, та самая, что горит раскаленным железом сейчас у меня на плече.

Поцелуи, прикосновения пальцев, скольжение кожи по коже. Я никогда не устану от этого и голова у меня не заболит. Руки на шее, рывок и вторжение, наполняющее, раскрывающее меня, словно книгу.

Он прочтет меня, до самой последней страницы, внимательно, не отрываясь и впишет в меня еще пару строк. А может быть — целую повесть.

Как мне нравится это острейшее ощущение единения. Когда двое становятся чем-то одним, могучим, прекрасным.

Когда дыхание превращается в крик, а все мысли — в сладкую патоку, каждое чувство становится ярким как вспышка. Удары, движения, дикий полет, как падение, и вот я уже у него на руках, а вокруг только он, как Вселенная, как этот мир…

Мы очнулись в довольно забавной позиции: Марк сидел в позе “лотоса” на столе обнимая и пряча меня, я на нем, затылком откинувшись на могучую спину, едва носом выглядывая из мускулистого этого кокона.

Оставьте все так, мне для счастья достаточно.

— Мы кажется, собирались поговорить. — Тихий смешок мне в затылок.

Он носом зарылся в мои кудри и выбираться оттуда не собирался.

— А ты ведь снова у меня нормально не ел. Итак, похудел основательно. И продолжаешь худеть. Ей… ты там меня слышишь?

Попыталась к нему развернуться, но он только крепко прижался, все еще обнимая. Тяжко вздохнул. Откинул волосы и поцеловал прямо в татуировку. Или что это там у меня выросло на спине. Сразу же стало жарко, словно накрыло горячей воздушной волной, щеки мои загорелись, каждый крохотный волосок на моей коже поднялся, тело все завибрировало в ответ на прикосновение губ.

— Чувствуешь? — спросил шепотом прямо в ухо.

Счастье какие, он осмысленно разговаривает, а то я уже было подумала, что мне показалось.

— Да. И ничегошеньки не понимаю. У тебя точно такая же? Это у нас навсегда? А…

— Т-с-с-с. Не трещи как сорока. Я напугал тебя?

— Ну… больше всего я за тебя испугалась. И что это было у нас?

Он осторожно спустить меня на пол, сам рядом вставая, и потянулся всем телом.

— Не знаю. Очень хотелось бы верить, что я просто настолько устал. С морфами такие бывает, с магами — морфами даже чаще. Я действительно все это время безобразнейше нарушал все известные техники безопасности. Телепортация забирает уйму магических и физических сил, а мы…

Я положила на губы ему указательный палец, (ну не могла удержаться и не потрогать такие красивые губы) и прошептала в ответ:

— Нет. Я почувствовала сразу магию. Уже научилась ее ощущать.

Он тяжко вздохнул и развернулся и двинулся в сторону огромного зеркального антикварного шкафа.

Мебели в комнате было немного. Вся старинная, красного дерева, и покрытая филигранным узором серебристой инкрустации. Ножки в виде львиных лап выглядывали