Хафиз и султан - Самид Агаев

– Слушай, а это не она случайно? Ладная девка!

Али рассеянно поднял голову и остолбенел. Йасмин шла им навстречу и, укрыв голову и плечи пустым мешком, на манер грузчиков.

– Да, это она, – ошеломленно сказал Али.

Егорка отступил в сторону. А Йасмин бросилась навстречу Али и с визгом повисла у него на шее. Али едва не упал от неожиданной тяжести.

– Ты вернулся, ты вернулся! – радостно повторяла она. – Почему тебя так долго не было? Где ты был?

От нее пахло костром, Али крепко обхватил ее руками. Затем Йасмин отстранилась и заглянула ему в лицо.

– Отвечай, почему ты молчишь?

Али хотел ответить, но у него вдруг от радости и волнения перехватило горло. Когда девушка отпустила его, он просто показал ей свои руки.

– Что это? Цепи? – ужаснулась Йасмин. – Тебя арестовали?

– Да, – наконец выдавил Али. – Поэтому я не смог вернуться вовремя.

– А что с моим отцом?

– С ним все в порядке, он на свободе и ждет нас в условленном месте.

Йасмин взвизгнула от радости и снова бросилась ему на шею.

– А почему же тебя арестовали?

– Потом расскажу. А как ты здесь оказалась посреди степи?

– Я услышала крики, спрыгнула с телеги и побежала назад. Мы тронулись в путь сегодня, еще затемно. Как я их ни просила, они не стали больше ждать твоего возвращения. Всю дорогу он мне выговаривал, что ты ему должен пять динаров за мое содержание. Он хотел меня догнать, но поскользнулся.

– Не пять, а три, два динара я ему задаток заплатил, – вспомнил Али.

– Давай догоним их и рассчитаемся.

– У меня нет денег, – сказал Али. – В тюрьме обчистили. Вообще-то на золотой динар можно месяц жить в удовольствие. Но я буду ему должен.

Егорка, до этого молча стоявший в стороне, деликатно кашлянул.

– Познакомься с моим новым другом, – сказал Али. – Это Егорка, он урус. Он помог мне бежать, когда меня везли в Табриз.

Йасмин приветливо улыбнулась товарищу.

– Видишь, друг, – сказал ему Али. – Полдела сделано, осталось найти твою сестру.

– А я умею взбивать сметану, – сообщила Йасмин. – И еще я научилась печь хлеб.

– Молодец, – похвалил Али. – Ты становишься полноценным членом общества.

– Хлеб со сметаной нам бы сейчас очень пригодились, – добавил Егорка.

– Это верно, – согласился Али.

– А вы голодные? Я не догадалась взять с собой хлеба! – воскликнула Йасмин. Девушка не сводила сияющих глаз с Али и не выпускала его руку. Она сильно похудела за время болезни.

– Ты похудела, – сказал Али.

– Я стала некрасивой?

– Нет, что ты, тебе это идет.

– Значит, я раньше была толстой? – лукаво спросила девушка.

– Нет, не значит.

– Сюда кто-то идет, – вмешался Егорка.

Из пелены дождя появился пастух. Увидев группу людей, он растерянно остановился.

– А, это ты, – наконец сказал он. – Явился. Ты нарушил свое обещание.

– Извини, друг, – это произошло по причинам, не зависящим от меня.

– Что это у тебя на руках? – тукмен был крайне зол, когда появился, в руке он держал длинный пастушеский бич, очевидно, предназначавшийся для усмирения строптивой девицы. Но, сообразив, что появление Али означает выполнение условий договора, он подобрел лицом.

– Это кандалы, – сказал Али.

– Ты что же, не в ладах с властью? – подозрительно спросил пастух.

– В некотором смысле, тут вопрос в том, кого следует считать властью. Меня схватили хорезмийцы, ты считаешь их властью?

Пастух неопределенно пожал плечами и сказал:

– Ты мне должен еще три динара, считая сегодняшний день.

– Увы, я не могу дать тебе обещанное, – без обиняков заявил Али, – Хоремийцы не только лишили меня свободы, но и денег. Я буду тебе должен, подожди еще.

– Уговор есть уговор, – заартачился пастух.

– Нет смысла упрямиться, – сказал Али. – Любые обязательства по договору могут быть признаны недействительными, если их исполнению помешали обстоятельства непреодолимой силы. Я дал тебе два динара, это немаленькие деньги. Но я не отказываюсь, появится возможность – долг верну…

– Уж больно ладно ты говоришь, – заметил пастух.

– Я был помощником судьи.

– Ты лучше дай нам поесть и инструмент, чтобы снять цепи, – сказал Егорка. – Что без толку препираться, все равно денег у нас нет, из плена мы бежали, найдется инструмент?

Туркмен опасливо взглянул на уруса, на железяку в его руке и смекнул, что с этими людьми лучше не спорить. Один говорил, как по писаному, другой смотрел хмуро, держа в руке засов, ни с позиций закона, ни с позиции силы у него шансов не было.

– Найдется, конечно, – ответил он. – Пойдемте, – повернулся и зашагал обратно.

– А когда расплатишься? – бросил он через плечо. Денег все же ему было жаль.

– Как только, так сразу, – уклончиво ответил Али.

Семья пастуха сидела в арбе, прячась от дождя под навесом. Овцы, сбившись в кучу, стояли вокруг нее. Туркмен вытащил из сумки молоток и зубило. Егорка взял у него инструмент, тут же приладил руку Али на ободе колеса и несколькими ударами освободил его от оков. Али, морщась, стал растирать руки. Йасмин страдальчески смотрела на его стертые в кровь запястья. С телеги, откинув полог, выглянула жена пастуха. Пастух уже обрисовал ей ситуацию, он поманила к себе Йасмин, а когда та подошла, погладила ее по плечу и что-то ей стала говорить. Йасмин, выслушав, кивнула. Потом сняла с шеи серебряное украшение, протянула ей, а когда та замотала головой, одела на девочку.

– Может быть, переждете дождь? – предложил пастух.

– Нет, – ответил Али. – Нам надо торопиться, спасибо тебе. Я рассчитаюсь с тобой при первой возможности, не держи на нас зла.

– Ничего, – ответил пастух. – Украшение тоже денег стоит, ладно, считай, что мы в расчете.

Он протянул Али холщовый мешочек.

– Здесь хлеб и сыр, – сказал он.

Али поблагодарил и передал мешок Егорке.

– Куда вы теперь? – спросил пастух.

– Тебе лучше не знать, – сказал Али. – Мало ли, кто нас будет разыскивать. Скажи лучше, как выйти на караванную тропу?

– Туда, – показал пастух. – В ту сторону.

* * *

Нет необходимости описывать путь, который они проделали, скажем, лишь, что через три дня они были в Ирбиле. Разыскали караван-сарай, и Али спросил управляющего, живет ли у него человек по имени Шамс ад-Дин. Управляющий с любопытством взглянул на странную троицу и спросил: