Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

несколько правее. Во время сближения он следовал за флагманом и последовательно обстреливал корабли «Сан-Августин», «Герой», «Сантисима-Тринидад», «Буцентавр» и «Редутабль», но ни от кого не получил такого шквала огня, который обрушивался на флагманский корабль. На какое-то время Харви потерял его из вида и приказал прекратить огонь, "опасаясь, что в этом густом дыму я могу обстреливать своего флагмана". Когда он снова увидел «Виктори», она стояла борт о борт с «Редутаблем». С носа «Темерер» обстреливался «Санта-Анной», «Сан-Хусто» и «Сан-Леандро», но, хотя его оснастка сильно пострадала, Харви все еще не потерял контроль над управлением кораблем, и, проходя мимо «Редутабля», произвел продольный залп по его корме. Затем он подвернул, чтобы пройти по правому борту «Редутабля».

Когда он сделал это, он подверг себя продольному огню французского восьмидесятипушечного корабля «Нэптюн», однотипного с «Буцентавром». Эспри-Транкий Мэстраль был одним из тех немногих капитанов, которые увидели поднятый Вильнёвом сигнал номер пять, предписывающий всем кораблям вступить в непосредственную схватку с противником. Мэстраль воспринял сигнал как личный упрек. Он прекратил дальний обстрел «Ройал-Суверена» и произвел поворот с намерением поддержать адмирала. Он завершил свой маневр вовремя, чтобы встретить залпом подошедшего «Темерера». Последний намеревался прорезать строй неприятеля по корме  «Редутабля», но оказался под перекрестным огнем пяти вражеских кораблей, результат которого был потрясающим: залп «Редутабля» снес крюйс-стеньгу, а огонь «Нэптюна» — фока-рей и грот-стеньгу. Весь этот переплетенный парусами и обрывками такелажа рангоут, неся хаос и смятение, рухнул на палубу британского корабля. Всё, что смог сделать лишенный управления, дрейфующий «Темерер» — дать несколько выстрелов из орудий левого борта по «Редутаблю».

К этому времени «Редутабль», под влиянием инерции столкновения, развернулся таким образом, что его полуют оказался напротив квартердека «Виктори», примерно на том же уровне по высоте. По приказу Люки его люди забросили абордажные крючья на британский флагманский корабль и сумели закрепить концы. Часть кормовых концов лопнула, но носовые держали прочно. Наконец-то Люка получил ту схватку, к которой стремился, и завязалась кровавая дуэль, причем на таком близком расстоянии, что использовать орудийный огонь было весьма затруднительно. Французам "в некоторых случаях приходилось использовать гибкие прибойники  и стрелять из невыкаченных орудий с необтянутой оснасткой из-за того, что корпус «Виктори» прижимался вплотную к орудийным портам". Но хорошо вооруженные стрелки представляли серьезную угрозу британским канонирам. Люка утверждал, что "ружейной стрельбой через наши порты в порты «Виктори» мы затрудняли противнику перезарядку его орудий".

Морские пехотинцы были так поглощены сражением, что лейтенанту Ротлею с трудом удалось оторвать их от орудий и направить на верхнюю палубу для участия в абордажной схватке. "Разгоряченные боем, люди скинули с себя красные мундиры и остались в клетчатых рубахах и синих штанах. Невозможно было отличить морпехов от матросов — они все вместе вкалывали как черти". Наконец он сумел опознать четверых сержантов и капралов, с их помощью оторвал от орудий человек двадцать и повел эту группу наверх на квартердек.

Примерно в это же время команда «Редутабля» внезапно закрыла орудийные порты нижней палубы и взялась за ручное оружие. Закрытие портов вызвало некоторое замешательство на борту «Виктори», где решили, что прекращение огня означает капитуляцию противника, и также прекратили огонь. Однако вскоре снова загремели выстрелы, пожарные заливали водой из ведер тлеющие пыжи, вылетавшие из дул орудий вместе с ядрами.

Люка приказал подать сигнал горном, и сотни людей покинули нижние палубы и столпились на юте, при абордажных сетях и на вантах. С них, а также с марсов, стрелки и гренадеры «Редутабля» зачищали верхние палубы британца. Французские 36-фунтовые карронады стреляли картечью так часто, что одна из них взорвалась. Свыше двухсот гранат было брошено на «Виктори», и почти все 12-фунтовки на его надстройках были выведены из строя. Однако боцман Уильям Уиллмот продолжал обстреливать спардек «Редутабля» из карронады правого борта.

Хирург «Виктори» впоследствии писал, что "в тот период мало кто из находившихся на открытых палубах остался невредимым". Мичману Уильяму Риверсу взрывом гранаты почти полностью оторвало стопу, "державшуюся на полоске кожи в четырех дюймах выше щиколотки". Риверс сначала спросил о своих башмаках, затем приказал помощнику констапеля присмотреть за орудиями и после этого доложил кэптену Харди о необходимости спуститься в кокпит. Нельсон проронил: "Харди, устрой так, чтобы о нем позаботились должным образом. Это моя личная просьба". Затем они посоветовали мичману, чтобы он, добравшись до кокпита, попросил у «Носатого» — таково было прозвище Джеймса Косгроува, казначейского стюарда, — "нож, чтобы отхватить стопу".

Мичман Роберт Смит потерял обе ноги, и то же ядро, пробив палубу, поразило свежеиспеченного лейтенанта Уильяма Рама. Пользовавшийся всеобщей любовью молодой ирландец с нетерпением рвался в бой, но, тяжело раненный, скончался во время переноски его на орлопдек. Капитанский клерк Томас Уиппл также умер на пути в хирургическую, и, таким образом, на квартердеке не осталось никого, кто мог бы записать подробности произошедшего. Лорд Нельсон и кэптен Харди прохаживались по квартердеку длиной двадцать футов. Всё меньше и меньше людей становилось вокруг них, в то время как экипаж Люки готовился к абордажу. Бой выглядел проигранным.

Хотя вокруг «Виктори» царил хаос, следовавшие за ней корабли выполняли свою часть плана Нельсона с почти хирургической точностью. Систематическое избиение «Буцентавра» и «Сантисима-Тринидада» было, пожалуй, единственным блестящим тактическим маневром, который совершил королевский флот в этой битве. «Нептун» Томаса Фримантла находился в идеальном положении для того, чтобы воспользоваться разрывом во вражеском строе, созданном столкновением «Виктори» с «Редутаблем». Фримантл повел свой мощный трехдечник ближе к корме «Буцентавра» и, примерно в час дня, произвел продольный бортовой залп с расстояния всего тридцати ярдов. Сразу вслед за этим, очутившись под ветром у «Буцентавра», «Нептун» повернул и остановился на правом крамболе французского флагманского корабля.

Когда «Виктори» подвернул, чтобы пройти вдоль строя Объединенного флота, корабли, следовавшие за «Нептуном», срезали угол и находились весьма близко от него в момент производства залпа по корме француза. «Левиафан», следуя тем же курсом, произвел залп по «Буцентавру» и продолжил путь на сближение с кораблями «Сантисима-Тринидад» и «Сан-Августин». За ним следовал «Конкерор», который в четвертый раз обстрелял продольным залпом корму «Буцентавра» и занял позицию на его подветренной раковине по корме от «Нептуна». Кроме «Виктори», экипаж которой сильно пострадал от ружейного огня, остальные из перечисленных кораблей понесли незначительные потери в личном составе, получив лишь повреждения рангоута и такелажа. По воспоминаниям подштурмана Уильяма Прингля Грина, этому в немалой степени способствовал приказ командира «Конкерора» удалить лишних