Потерянный рыбак - Э. Энн Джуэл

быть неуязвимой для неуверенности в себе, но это не так. Я бы хотела, чтобы твои «я-люблю-тебя» заставляли меня чувствовать себя более уверенной в нас, но это не так.

Я знаю, что Энджи до сих пор не верит, что ты не можешь вспомнить первую девушку, которую полюбил. Девушку, которую ты встретил, когда тебе было шесть лет. Я понимаю. Потому что я борюсь с нами. Мне так же трудно представить, что мы влюблялись дважды, и ты не помнишь первого раза. И я даже не могу выразить, как сильно мне хочется, чтобы ты вспомнил нас. Не умозаключать о том, что я, должно быть, очень тебе нравилась, чтобы показать мне свое занудное сердце кроссвордиста, а на самом деле почувствовать, что это значило. Я не могу сказать тебе, сколько раз эти слова замирали у меня на языке, отчаянно желая вырваться и просто сказать тебе. Сказать тебе, что мы любили друг друга. Сказать, что ты был моей первой и вечной любовью. А в моей доверчивой сказочной голове ты волшебным образом все вспомнишь, и мы будем жить долго и счастливо.

К черту сказки.

Семь по горизонтали.

Подсказка: нелояльный. Нечестивец.

Неверный.

Я была зла. Злилась, что это был День Благодарения, а она была с ним.

Злилась, что мне приходится терпеть долгие взгляды Роуз и Рори, пока мои бабушка и дедушка болтают о своих болячках.

Злилась, что Фишер не попытался позвонить мне, чтобы извиниться за… Я даже не знаю. Но за что-то. Действительно, ему нужно было за что-то извиниться.

И если быть до конца честной, я была зла на то, что он сел на мотоцикл в тот день. Злилась, что он потерял память. Возможно, это означало, что я не вернулась бы в Колорадо. Возможно, это означало бы, что у нас не было бы возможности получить второй шанс. Но пока я кипела, как суп, оставленный на плите слишком долго, я начала думать, что Мичиган звучит неплохо.

— Как твоя работа, Риз? — Бабушка сделала передышку в своем избитом объяснении болезней и соответствующих им лекарств, чтобы наконец проявить хоть немного интереса к внучке.

— Это самая лучшая работа. Мне нравятся акушерки, с которыми я работаю. Я так хочу начать обучение в магистратуре в следующем году.

— Ей очень нравится. Мы видим, как она возвращается домой без сна после долгих родов, но с безграничной энергией, потому что ей это так нравится. — Рори впервые за почти две недели искренне улыбнулась.

— Это потрясающе, дорогая. Мы так гордимся тобой. А все остальное хорошо? У тебя есть парень? Или девушка?

Мне нравилось, как они принимали мою маму такой, какая она есть. То, как они любили Роуз. Если бы только родители моего отца могли быть такими любящими. Как Бог. Я верила, что Бог любит всех. Мне казалось, что это правильно… когда я начала думать сама.

Благодаря Фишеру.

— У меня есть парень.

Рори и Роуз заметно напряглись.

— И где он сегодня? — спросил дедушка.

— Ужинает на День Благодарения со своей семьей.

И его невестой.

— Мы сможем встретиться с ним, прежде чем отправимся домой? — спросила бабушка, вытирая салфеткой накрашенные губы.

— Я не уверена. — Я возилась вилкой с остатками еды на своей тарелке.

— А чем он занимается? — Бабушка продолжала задавать вопросы.

— Он работает на стройке.

— О, — быстро ответила она. — Рори, а твой старый хозяин тоже этим занимается? Как его зовут?

Рори взяла еще одну булочку и, кивнув, откусила щедрый кусок.

— Фишер, — пробормотала она над булочкой.

— А твой парень случайно не знаком с Фишером?

Я усмехнулась.

— Вообще-то да. Они очень близки.

Роуз прочистила горло и зажала рот рукой, чтобы скрыть неизбежный смех. Рори это не показалось таким уж смешным.

— Это мило, дорогая. Это серьезно? Скоро ли я буду присутствовать на свадьбе своей внучки?

— Это серьезно, но свадьбы не будет. Сначала я хочу закончить обучение.

Рори…

Олицетворение матери, которая ждет, когда ее дочери разобьют сердце. И она не ошиблась. Сердце уже было разбито, и казалось, что впереди еще больше боли.

— Ну, я надеюсь, что мы с ним встретимся.

— Я тоже.

— Кстати, о Фишере… — заговорил дедушка, и на секунду я забыла, что имя Фишера только что было упомянуто. Мне показалось, что дедушка волшебным образом знает или разгадал мой секрет. — Как он себя чувствует после аварии?

— Да, — вклинилась бабушка. — Он вспомнил свою невесту?

— У него все хорошо. — Рори изобразила правдоподобную улыбку. — К нему вернулось несколько недостающих воспоминаний, но не настолько, чтобы вспомнить, что он помолвлен с Энджи. Так что это было немного сложно. И я не уверена, что они останутся вместе, если честно.

— Почему? — спросила бабушка.

— Возможно, в этом деле замешан кто-то еще.

— Что? — Бабушка прижала руку к груди, задыхаясь.

— На данный момент все сложно, но мы подозреваем, что он нашел кого-то еще.

— Ну, кто-то должен образумить этого молодого человека. Он не может просто так бросить свою невесту. И какой женщине придет в голову украсть чужого мужчину после ужасного несчастного случая?

Роуз смотрела на меня, как старшая сестра, которая только что поняла, что ее младшая сестра вот-вот попадет в беду.

— Ну, мам, если честно, Фишер, и эта другая женщина, если и есть, то он не помнит Энджи. Она, по сути, была незнакомкой, претендующей на то, чтобы стать его другом на всю жизнь и любовью всей его жизни. Мы не можем полностью винить его за то, что он не чувствует того, что, по его мнению, он не должен чувствовать, и поэтому ему легко… отвлечься на кого-то другого.

— Возможно, я дам Фишеру поблажку. — Бабушка нахмурилась. — Но не шлюхе, подобравшейся к нему.

Мама Рори была откровенной, как и мама моего отца, только по-другому. Однако они обе, вероятно, согласились бы с тем, что я шлюха.

Рори вздрогнула, и Роуз тоже. А я? Нет. Я не вздрогнула. Я видела это с обеих сторон. И поскольку я видела это с обеих сторон, я решила, что нам всем нужен небольшой момент прихода к Иисусу.

— Это я, — сказала я.

— Извини. Что, дорогая? — сказала бабушка, улыбаясь мне… шлюхе.

— Я шлюха.

— Риз, — прошептала Рори, закрывая глаза и качая головой.

— Прости? — Бабушка прищурилась.

Сделав глоток воды, я спокойно поставила ее на стол и усмехнулась.

— Фишер — мой парень. Мы полюбили друг друга более пяти лет назад. И как бы неправильно это ни казалось всем остальным, единственное, что было неправильно, — это время. Но у нас появился неожиданный второй шанс. И мы