Квартира в Париже - Люси Фоли

Второй раз за неделю меня охватила ярость. Жгучая, неудержимая. Я допила остаток вина из бутылки. Взяла коробку с остатками пирога. А потом встала и спустилась на два лестничных пролета.

Постучала в его дверь.

* * *

– Мамочка, – говорит сейчас Мими, и я выныриваю из этих воспоминаний. – Мамочка, я не знаю, что делать.

Мое чудо. Моя Мервей. Моя Мими. Она пришла ко мне, когда я потеряла всякую надежду иметь ребенка. Она всегда была моей.

Она была совершенством. Малышка: всего несколько недель от роду. Я не знала точно, откуда она взялась. У меня были свои предположения, но я держала их при себе. Я поняла, что иногда важно закрывать глаза. Если вы знаете, что ответ вам не понравится, не задавайте вопрос. Была только одна вещь, которую нужно было знать, и на это я получила ответ: мать была мертва. «Так что никаких бумажных разбирательств. Я знаю кое-кого в мэрии, кто подтвердит свидетельство о рождении». Простая формальность для великого и могущественного дома Менье. «Дружба с людьми на высоких постах выручает».

А потом она стала моей. И это было самое главное. Я могла бы дать ей лучшую жизнь.

– Ш-ш, – успокаиваю я Мими. – Я здесь. Все будет хорошо. Прости, что вчера была строга. Но ты ведь понимаешь, не так ли? Я не хотела скандала. Предоставь все это мне, ma cherie.

Несмотря на то, что она не вышла из моего тела, но как только я увидела ее, то поняла, я сделаю все, чтобы защитить ее, чтобы она была в безопасности.

Другие матери тоже так говорят. Но, наверное, уже ясно, я ничего не говорю и не делаю случайно. Когда я говорю такое, я имею в виду именно это.

ДЖЕСС

Я выхожу из станции метро «Пале Руаяль». И почти не узнаю высокого, нарядно одетого парня, ожидающего наверху лестницы, пока он не начинает идти ко мне.

– Ты опоздала на пятнадцать минут, – говорит Тео.

– У меня не было времени собраться, – говорю я.

– Давай, – говорит Тео. – Мы еще успеем, если поторопимся. – Я оглядываю его, пытаясь понять, почему он выглядит иначе, не так, как в прошлый раз. Легкая щетина на лице, открывающая острую линию подбородка. Темные волосы все еще требуют стрижки, но он их расчесал и откинул от лица. Темный пиджак поверх белой рубашки и джинсов. Я даже улавливаю запах туалетной воды. Он все еще напоминает мне пирата, но чистого, выбритого, в одолженной кем-то гражданской одежде.

– Так не пойдет, – говорит он, кивая мне. Явно не вдохновленный моим нарядом.

– Все, что есть. Я и впрямь хотела сказать…

– Все в порядке, я все предусмотрел. Принес тебе кое-что.

Он протягивает мне хозяйственную сумку «Моноприкс». Я заглядываю внутрь: куча одежды; черное платье и пара туфель на каблуках.

– Ты это купил?

– От бывшей девушки. Вы примерно одного роста.

– Э… О’кей. – Я напоминаю себе, что это все каким-то образом может пролить свет на то, что случилось с Беном, и что нищие не могут выбирать, носить ли им одежду от бывших подружек.

– Почему мне нужно это на себя надеть?

Он пожимает плечами.

– Такие правила. – А потом, когда он видит мое выражение лица, добавляет: – Это на самом деле так. В этом заведении действует дресс-код. Женщинам не разрешается носить брюки, обязательны каблуки.

– О, это так по-сексистски. – Отголоски Извращенца, который настаивал, чтобы я оставила четыре верхние пуговицы на рубашке расстегнутыми «для клиентов»: ты хочешь выглядеть как няня в детском саду, милая? Или это филиал гребаного «Макдональдса»?

Тео пожимает плечами.

– Ладно, соглашусь с тобой. Но это определенная часть Парижа. Гиперконсервативная, лицемерная, сексистская. В любом случае, я не виноват, я же не веду тебя в это место на свидание. – Он кашляет. – Давай, у нас не вся ночь впереди. Мы и так опаздываем.

– На что?

– Увидишь, когда мы туда доберемся. Скажем так, ты не найдешь это место в своем путеводителе из «Лоунли Планет»[81].

– А как это поможет нам найти Бена?

– Объясню, когда доберемся туда. Так будет логичнее.

Господи, он меня бесит. Еще я не совсем уверена, что могу ему доверять, хотя и не могу понять, почему. Может быть, просто потому, что до сих пор не понимаю, почему, он так стремится помочь.

Я семеню за ним, стараясь не отставать. Я не видела его в полный рост в кафе – но догадывалась, что он высокий, а теперь понимаю, что он намного выше меня, сантиметров на тридцать, и на каждый его шаг мне приходится делать два. Спустя пару минут я начинаю задыхаться.

Слева от нас я замечаю огромную стеклянную пирамиду, бликующую на свету, похожую на какой-то инопланетный объект.

– Что это за штука? – спрашиваю я.

Он косится на меня. Кажется, я сморозила глупость.

– Это Пирамида. Перед Лувром. Знаешь… такой знаменитый музей?

Мне не нравится, когда меня выставляют идиоткой.

– А, Мона Лиза, да? Ну, знаешь ли, я была слишком занята, пытаясь найти своего пропавшего брата, мне было не до экскурсий.

Мы протискиваемся через толпы туристов, болтающих на разных языках. Пока мы идем, я рассказываю ему, что мне удалось выяснить: все они – семья. Они действуют единым фронтом, сообща – и возможно, против меня. Я вспоминаю, как меня занесло в квартиру Софи Менье, все они вот так сидят вместе – жуткий семейный портрет. Слова, которые я услышала, притаившись снаружи. Elle est dangereuse. А потом появился Ник – и стало понятно: он мне не союзник, как я решила поначалу: меня до сих пор мутит, когда я вспоминаю об этом.

– И как раз перед тем, как я пришла сюда, консьержка послала мне нечто вроде предупреждения. Она велела мне «перестать искать».

– Могу я рассказать тебе кое-что, чему научился за свою долгую и не особо блестящую карьеру? – спрашивает Тео.

– Ну?

– Когда кто-то говорит тебе прекратить поиски, это обычно означает, что ты на правильном пути.

Я быстро переодеваюсь в туалете бара, пока Тео покупает стакан пива наверху. Встряхиваю волосами, изучаю свое отражение в запотевшем зеркале. Я не похожа сама на себя. Выгляжу так, будто играю роль. Платье облегает фигуру, даже еще изящнее, чем я предполагала. На этикетке внутри написано «Изабель Марант», видно, это подороже, чем шмотки, которые я обычно покупаю. Туфли – Мишель Вивьен – так написано на стельке – каблуки выше всего, что я носила, но на удивление удобные; думаю, я действительно смогу в них ходить. Так что, наверное, я играю роль бывшей девушки Тео; не знаю, как к этому относиться.

Из соседней кабинки выходит девушка: длинные блестящие темные волосы, шелковое платье, спадающее с одного плеча, огромный кардиган, крылья черной подводки для глаз. Она начинает обводить губы помадой. Вот что мне нужно: последний штрих.