Привет, красотка! - Патрик Санчес
Шрифт:
Интервал:
— Ты мечтала носить это платье, — медленно повторила Ванда, старалась уяснить ситуацию.
Руби кивнула.
— Послушай, — начала Ванда, присаживаясь на диван. — Нельзя подчинять жизнь и самооценку платьям, весу или чему-то еще.
— Я знаю, — солгала Руби.
— Но мне кажется, ты поступаешь в точности наоборот, — настаивала Ванда. — Я прошла через это — постоянно упрекала себя, что ем слишком много, пробовала разрекламированные диеты, оказавшиеся пшиком, так сильно желала похудеть, что воздух вокруг начинал вибрировать, но потом смирилась, что этого не произойдет, и научилась любить себя, а не свой размер одежды. И жизнь изменилась.
Руби недоверчиво поглядела на Ванду.
— Девочка, — попросила Ванда Симону. — Оставь нас на минутку, ладно?
— Конечно, — с готовностью ответила Симона. — Извини меня, Руби. Если я чем-нибудь могу помочь.
Ванда подождала, пока Симона выйдет из комнаты, и заговорила снова:
— Руби, неужели ты думаешь, я не в курсе, что надо мной смеются, что множество мужчин не взглянут на меня второй раз, потому что я толстая, а в «Старом деревенском буфете» закрывают двери на засов, когда видят, что я въезжаю на паркинг? — пошутила Ванда, чтобы разрядить обстановку. — Конечно, знаю, но я решила сосредоточиться на тысячах мужиков, которым нравится моя полнота, и выбрала работу, где мою фигуру оценят по достоинству. Я никому не позволю наступить себе на ногу.
— Так то ты, — печально и безнадежно сказала Руби, благодарная за теплые слова.
— Ты тоже можешь стать такой.
— Нет, мне такой не стать.
— Если уж я смогла, то любая…
— Позволь задать тебе вопрос, — перебила Руби. — Ты в детстве была толстой?
— Что? А, нет, не очень.
— Когда ты начала полнеть?
— Ну, когда мне уже было под тридцать.
— Это большая разница. Я-то всегда была толстой… Ты наверняка пользовалась успехом у мальчиков и не слышала насмешек. Когда ты начала набирать вес, у тебя уже сложилась положительная самооценка и внутренняя сила. У меня, напротив, никогда не было шансов. Я полная с раннего детства, на мою жизнь сильно повлияло отношение окружающих.
— Ты права, мы разные, но это ничего не меняет. По-моему, у нас, толстых девочек, есть три возможности. Мы может пробовать всевозможные диеты, стараясь похудеть, можем оставаться толстыми и жалкими и можем принимать себя такими, какие есть, и быть счастливыми. Это жизнь, Руби, жизнь как она есть. — Ванда поднялась с дивана. — Подумай об этом.
Руби молча смотрела ей вслед.
— Да, кстати, — добавила Ванда. — Насчет Престона. Я отменю свидание, но при одном условии.
— Каком?
— Ты закрутишь с ним серьезный роман, — ответила Ванда и пошла к себе наверх.
— Единственный раз я была в «Саксе», когда Джереми искал платье, — призналась Руби, остановившись перед «Сакс Пятая авеню». Огромный магазин занимал целое здание на Висконсин-авеню, и Руби невольно вспомнила о «Саксе» в галерее Тайсона, престижного универмага в Маклин, Виргиния. В отличие от большинства отделов универмага, ничем не отгороженных от прохода, «Сакс» был отделен стеклянными дверьми, внушавшими робость. Руби не смела дотронуться до них и еще меньше готова была зайти внутрь. Что делать небогатой толстухе в дорогом бутике…
Войдя в «Сакс» вслед за Вандой, Руби растерялась от окружающего изобилия: мраморные полы, сверкающие стеклянные прилавки, вешалки с безумно дорогой дизайнерской одеждой. Поглядев на покупательниц, Руби окончательно смутилась, чувствуя себя не в своей тарелке среди богатых белых женщин неопределенного возраста, с осветленными волосами и силиконовыми губами.
— Вряд ли я когда-нибудь решусь на пластическую операцию. По крайней мере лицо трогать не буду, — сообщила Ванда, когда они проходили мимо одной из живых выставок круговой подтяжки а-ля Дикси Картер: до скрипа натянутые щеки вызывали желание заглянуть даме за спину и посмотреть, какой садист тянет ее за волосы. — Возможно, это молодит, но какой ценой? Уж лучше выглядеть старухой, чем пришельцем-мутантом.
— С лицом у меня никогда проблем не было, — вздохнула Руби, опустив глаза на обширные телеса.
— Может, хватит? — сказала Ванда. — Мы пришли подобрать тебе классный наряд. Подожди, ты еще залюбуешься собой.
Спускаясь на эскалаторе на нижний этаж магазина, Руби вновь спрашивала себя, правильно ли поступила, сняв деньги с заветного счета «Стройная Руби» на покупку приличной одежды для Руби реальной. Прошло несколько дней после истерики по поводу маленького черного платья Дорис, и Руби до сих пор рассыпалась в извинениях перед квартирантками, хотя в душе не очень сожалела о случившемся. Она не взяла бы назад ни слова из сказанного в запальчивости. Конечно, поступок не выдерживал никакой критики, реакция оказалась совершенно неадекватной, но впервые в жизни Руби проявила волю, высказала, что чувствует, забрала то, что считала своим по праву, и ощутила, как это чертовски хорошо. Впервые в жизни девушка вышла из роли жертвы. Скандал, который она закатила, заставил ее понять, что, если жизнь идет неправильно, виной тому не лишние килограммы, а то, как она позволяет с собой обходиться. Какой-то гуру, проводивший семинар из цикла «Помоги себе сам», говорил: «С людьми обращаются так, как они позволяют с собой обращаться». Конечно, насмешки сыпались на Руби из-за ее полноты, но ее продолжали дразнить и изводить, потому что не встречали отпора. Руби задумалась, как повернулась бы жизнь, если бы в третьем классе она гаркнула на Хизер Уоткинс, как недавно на Симону, вместо того чтобы уступить наглым притязаниям, и выбила бы дурь из Гарольда Шварца, который добивался орального секса, чтобы попасть в студенческое братство. Еще в летнем лагере надо было подойти к Мэтью, мычавшему ей вслед и дать ему хорошего пинка по яйцам. Боже мой, что же она ждала до тридцати двух лет, чтобы за себя постоять?
— Добро пожаловать в «Салон зет», — сказала Ванда, когда они с Руби вошли в отдел для полных, стыдливо спрятанный на нижнем этаже. Руби сразу увидела, какая прекрасная здесь одежда, и принялась перебирать вешалки, изумляясь, сколько прославленных дизайнеров создают одежду для полных: Энн Кляйн, Джанфранко Ферре, Дэвид Дарт, Эйлин Фишер, Лафайетт и многие другие.
— Как тебе это? — Ванда взяла с вешалки костюм с плотной черной юбкой и алым жакетом.
— Красный? Нет, красного я не ношу, слишком ярко.
— Если ты думала уйти отсюда в чем-то бежевом или темно-синем, то здорово ошиблась. Забудь о тряпках от Эдди Бауэра и «АЛ-Бин»[65], красуйся в этом! — Ванда показала на ярко-зеленый костюм.
— Нет, красный все-таки лучше.
— Мне тоже больше нравится, — согласилась Ванда. — Таких, как мы с тобой, в мире моды называют «грушами»: у нас нижняя часть массивнее верхней. Поэтому я предлагаю яркий жакет и черную юбку — делаем алый акцент на верхней части и зрительно уменьшаем тебя внизу. Смотри, — продолжала Ванда, — небольшие подплечники выравнивают плечи и делают талию уже.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!