Расплата по чужим счетам - Наталия Антонова

– Я вот Морису пожалуюсь, – погрозил он пальцем, вывернувшись наконец из ее рук.

– Лучше Дону, – ответила она, забираясь в машину.

– Почему?

– Потому что надежнее. У него больше возможностей оказать на меня влияние, – расхохоталась она и тронула «Волгу» с места.

Наполеонов махнул рукой и сел за руль своей белой «девятки». Машина тихо покачнулась.

– Вот только ты меня и понимаешь, – обратился Наполеонов к автомобилю, – а некоторые думают, что я тут со скуки кренделя выписываю.

«Лада Калина» ровно дышала, почти неслышно шурша шинами.

– Как ты думаешь, раскроем мы это дело? – вслух проговорил Наполеонов. И сам себе ответил: – Обязательно. Иначе и быть не может.

На маленького следователя Оседлова почти не обратила внимания. Вилене Андроновне совсем не понравилось посещение Волгиной. Во-первых, от нее пахло женщиной, которая вызывает у мужчин любовь и даже нечто большее. Может быть, поклонение? Желание служить. И эта ее уверенность в себе, в том, что она может везде совать свой нос, задавать вопросы, которые чужды логике. Но, наверное, это еще Вилена Андроновна могла бы пережить, но есть и во-вторых…

Было видно, что Волгина заинтересовалась тем, как удается пенсионерке небедно жить на пенсию, сделать приличный ремонт в квартире и прочее. Беспокойство, зашевелившееся в душе Вилены Андроновны сразу после ухода Мирославы, нарастало. Она не знала как, но опасалась, что Волгина узнает о ее привычке посещать казино.

Нет, Вилена Андроновна никогда не играла по-крупному, не желая вызывать подозрение, не ходила в одно и то же казино, но город большой, и ей удавалось неплохо существовать на выигранные деньги. Вот и в этот вечер, несмотря на опасения, она не смогла удержаться и снова отправилась в одно из заведений. На улице уже потемнело, призрачные силуэты фонарей, зачарованно уставившись на тротуары и мостовые, мокрые от прошедшего дождя, лениво распыляли свой свет. Вилена Андроновна шла, почти не опираясь на трость, она прошла пешком два квартала, остановилась возле витрины бутика. Ей почему-то показалось, что кто-то преследует ее. Но в витрине отражалась только она одна.

– Как всегда, одна, – пробормотала Оседлова себе под нос и отправилась дальше.

Войдя в заведение, она пристроилась у рулеточного стола и, не глядя на своих соседей, поставила на красное. Шарик подпрыгнул, потом его полет замедлился, и, споткнувшись несколько раз, он упал в одно из гнезд.

Голос крупье произнес: «Шесть, красное».

Вилена Андроновна получила свой выигрыш и принялась изучать список выпадавших до этого чисел. Простому обывателю трудно что-либо извлечь из сумбурного набора четных и нечетных чисел. Но Оседлова на этом уже давно съела собаку. Она не верила в удачу, наоборот, была уверена, что ничего просто так с неба не сваливается, и после первых неудач ей удалось выработать схему, которая, конечно, давала сбои время от времени, но тем не менее за последние четыре года она еще ни разу не возвращалась домой с пустым карманом.

– Делайте ваши ставки, – снова произнес крупье.

Рулетка завертелась, щелкающий шарик запрыгал по кругу. Оседлова поставила снова на красное. Утомившийся шарик закатился в гнездышко.

– Двенадцать, красное, – объявил крупье.

– Ваш выигрыш десять с половиной тысяч, – услышала она и, решив, что на сегодня хватит, покинула свое место за столом.

Получив выигрыш в кассе, она вышла из казино.

– Делайте ваши ставки, – прозвучал за ее спиной голос крупье, но на сегодня ее это больше не касалось.

Иногда она наблюдала за другими игроками, и их эмоции от отчаяния до торжества казались ей смешными. «Как наивны люди, – думала она, – если не сказать глупы». Азарт был незнаком Вилене Андроновне. Ей нередко приходилось слышать от своих знакомых, что в ее жилах течет рыбья кровь. Но что могли знать эти люди о ее крови, о том, что волнует ее, что угнетает и наполняет тоской сердце с самой юности. Большинство ее знакомых никогда не были одиноки. Да и теперь, вырастив сыновей и дочерей, они радуются внукам, и Вилене Андроновне приходится делать вид, что ее интересуют успехи всех этих чужих детей, которые были ей абсолютно безразличны.

* * *

Мирослава сидела на террасе и читала книгу, вернее, пыталась читать. Желание узнать, откуда у интеллигентной пенсионерки деньги на обеспеченную жизнь, не давало ей покоя. Она даже добросовестно уговаривала себя, что это не ее дело и вообще считать деньги в чужом кармане неприлично. Но уговоры не помогали. Промучившись почти весь день, она набрала номер давно знакомого ей телефона.

– Слава, – тихо прозвучал приятный голос с хрипотцой.

– Георгий, ты не мог бы мне помочь?

– Ты же знаешь, что всегда готов.

– Понимаешь, в общем-то, ничего сложного. Просто у меня небольшая загадка.

– Говори.

– Нужно походить за одной пожилой дамой по вечерам. Хочу узнать, как она проводит свое время.

– Криминал?

– Скорее всего, нет. Просто живет, на мой взгляд, не по средствам.

– Ага. Понял. Говори адрес и фамилию.

Мирослава сообщила требуемое.

– Теперь опиши клиента.

– Легко.

– Передам информацию ребятам, потом сообщу результат.

– Спасибо, я твой должник.

– Нет, – серьезно проговорил он, – это я твой вечный должник.

– Спасибо, Георг.

– Благодарить будешь потом, когда будет результат.

– Все равно спасибо.

Она назначила ему встречу в парке. В восемь вечера, поставив на стоянку «Волгу», вошла в ворота и быстрым шагом по дубовой аллее добралась до летнего кафе. Он уже ждал ее за столиком. Мирослава щелкнула пальцами, привлекая внимание официанта, заказала любимое дынное мороженое Георгия с шоколадной крошкой и вишневый коктейль, а себе бутылку минеральной воды.

– Я соскучился.

– Я тоже, но поговорим о деле.

Его глаза погрустнели, но он согласно кивнул – поговорим.

Несмотря на вечер и то, что парк больше походил на лес, было довольно жарко. Мороженое в мельхиоровой вазочке начало слегка подтаивать. Он зачерпнул его ложечкой, положил в рот, зажмурился от наслаждения. Мирослава терпеливо ждала, любуясь его красиво вылепленным лицом, носом с легкой горбинкой, высоким лбом и густыми волосами. Он открыл карие глаза, улыбнулся, и они тотчас наполнились светом.

– Ты дьявольски красив, – притворно вздохнула она.

– Я знаю, – улыбнулся он в ответ, – но хотел бы, чтобы ты называла мою красоту ангельской, – его правый глаз подмигнул ей. И Мирослава улыбнулась, протянула руку через стол и коснулась руки Георгия.