Джейтест - Борис Иванов

— Насколько я знаю… — начал Том.

Он осекся, вдруг осознав, что Ласковый Бог Измены не случайно напомнил им о себе.

— Я же сказала, что мне пришлось давить на нее, — снова зябко поежилась Циньмэй. — Это я. Я подсказала желтым монашкам, как можно заработать на этом. И когда они завели речь о вступительном взносе, Марика сама предложила мне купить… приобрести Ларец. У нее не было другого выхода. Она до сих пор не знает, что это я… Что это моя работа. Вступительная плата. Я, впрочем, тогда уговорила отца дать ей больше. Много больше, чем требовалось на этот взнос. Он меня понимал — отец. Сначала, правда, он долго не верил мне и всей этой истории с Марикой. Но я убедила его. Это ведь я от него впервые услышала и об Испытании, и о Ларцах. Он… Он вообще сыграл большую роль в этой истории.

— И ты… — Том почему-то почувствовал, что им сейчас можно говорить друг другу «ты». — Ты не раскаиваешься, что так вот подставила подругу?

— В чем нам было раскаиваться тогда? — Цинь смотрела на него своими антрацитовыми глазами и в то же время куда-то мимо. — Каждая из нас получила то, что хотела. Даже больше. Так мы думали тогда. И каждый Бог получил свое. Ее Бог — Кунта-ин-Шай — и мой.

Она запнулась.

— Ты уже помянула своего Бога, — глядя в сторону, напомнил Кайл.

— И твой отец так раскошелился только ради того, чтобы его любимая дочь смогла пройти Испытание? — прервал наступившее молчание Том.

Цинь снова посмотрела на него и — мимо:

— Отец… Отец многое бы дал, чтобы это была не я. Он долго работал с Ларцом. Советовался с людьми из разных школ. Даже за людьми Джея посылал. Хотел примириться с ними. Ради этого.

— И с людьми Учения он тоже советовался? — не удержался от вопроса Роббинс. Он не стал говорить: «Ложного Учения». Они с китаянкой порой уже начали понимать друг друга с полуслова.

— Он сам был человеком Учения, — быстро и как-то в сторону произнесла Цинь. На секунду она прервалась, затем быстро заговорила снова: — Все они очень по-разному читали письмена на Ларце. И разное советовали. Но все равно тут все сходились — ход должен был сделать кто-то из своих. Не просто из Стаи. Из самых близких. А Ли… Брат… К тому времени он погиб.

— Его убили? — спросил Том.

— В нашем бизнесе это случается часто. Фармакология, психотропика, мафия, Комплекс… Это все — много денег и очень мало закона. Не стоит об этом сейчас. Отец ни за что не позволил бы мне сделать это, если бы был хоть кто-то другой.

— А зачем? Зачем ему так надо было, чтобы хоть кто-то из его близких прошел Испытание? — с недоумением прервал ее запинающуюся речь Кайл.

Наступила пауза. Цинь смотрела на него с неподдельным изумлением.

— А зачем это потребовалось вам? — спросила она. — И Марике? И Сухову? Разве вы не знали?

Лицо китаянки странно изменилось.

— Не знали чего, Цинь? — осторожно задал вопрос Кайл.

Он словно боялся спугнуть бабочку, севшую ему на плечо. Странную, жутковатую ночную бабочку.

— Я все время думала, что Марика врала мне. Да она и говорила обо всем этом так. С пятого на десятое. Значит, вы и вправду просто случайно сделали это? Без всякой цели?

— А какая у нас могла быть цель, Цинь? — все так же осторожно, но очень напряженно спросил Кайл.

Девушка сокрушенно опустила голову:

— Значит — не знаете. Ведь Ларец исполняет желания. И приносит Дар.

— Исполняет желания? — Декан Васецки поражение смотрел на нее.

— Ну да. Ведь когда вы… Когда вы выбирали свой шаг в Испытании… Когда вы переставляли эти знаки.

— Кубики, — машинально поправил Кайл.

— Кубики, — как взрослый, не желающий спорить с ребенком, согласилась Цинь. — Когда вы расставляли знаки, вы ведь, наверное, все-таки пытались придать им какое-то значение? Так ведь?

Кайл выглядел как человек, оглушенный по голове пыльным мешком.

— Нет. Черт возьми — нет! — почти выкрикнул он, ударив кулаком по столу. — Мне не приходило в голову программировать «Джейтест». Только когда я увидел, какой набор знаков сложился у Павла, я понял, что это — не случайное выпадение кубиков.

— Лучше не поминайте черта, декан, когда это здесь, — чуть отрешенно кивнула на Ларец Цинь. — Значит, вы не знали. Это все меняет. Не все — многое… «Джейтест»… Марика тоже так называла это. Придется объяснять.

Она подняла голову и сразу стала похожа не на угловатого подростка, а на какое-то подобие юного Будды, наделенного незримым остальному миру знанием, на посланца из другого, совсем другого Мира. Впрочем, это, скорее всего, просто почудилось Тому. На секунду-две, не больше.

— Вы, конечно, понимаете, декан, что там, на этих… кубиках можно набрать только ограниченное число Приказов… Повелений… Но можно выбрать такое, которое принесет тебе то, что ты желаешь. Только это будет одна часть Повеления. А вторая — хочешь ты или не хочешь — будет гласить что-то другое. Что-то для тебя страшное. Через что придется пройти. В этом и состоит смысл Испытания. А вы просто… Просто были похожи на обезьян, которые барабанят по клавишам компьютера. Простите.

— Ничего, — вздохнул Кайл. — Мне и самому это сравнение приходило в голову. — Только не простого компьютера, а такого, который подключен к очень страшным вещам. Управляет запуском ракет, лазерами на боевых сателлитах — и все такое. Такое вот сравнение. Так, значит, ты расставила кубики… знаки по какой-то системе? В соответствии с тем, что вам насоветовали эти мудрецы из школ и Лесов. Понятно, такое дело ваш отец мог доверить только кому-то близкому. Самому близкому. И что вы загадали для себя?

— Я загадала спасение для отца, — коротко ответила Цинь.

Замолчала, протянула руку к янтарному коробу, словно грея ладонь в невидимом тепле, исходящем от него.

— У отца шло разрушение сознания. Вы знаете — человек с его деньгами может себе позволить жить долго, очень долго. Любые трансплантации, любая терапия… Но его несколько раз пытались уничтожить. Враги. Конкуренты… Было несколько попыток отравить отца. Но он выбирался всякий раз. Десять лет назад у него обнаружили признаки системного разрушения психики. Так называемый комбинированный вирус Дильмана. Он не убивает человека. Просто со временем лишает разума. Рушатся не структуры — функции, принципы работы системы. Программа, хранящая личность. Любая — самая долгая — жизнь не нужна тому, кто лишился сам себя, своей души.

— Это — очень редкое заболевание, — заметил Кайл.

Цинь убрала руку от невидимого огня и, подняв голову, посмотрела на него:

— На Джее — да. В Метрополии его совсем нет. А вот на Гарроте — там, на Седых Лунах, — это повальная напасть. Там практически нет таких, кто дожил бы до старости, не превратившись в… А отец провел там шесть лет в молодости.