Пандем - Марина и Сергей Дяченко

– Если всем поровну, это не везение, – заметил Алекс.

– А я счастливец! – снова воскликнул Андрей Георгиевич. – Оттого, что у меня такие дети… Внуки… Шурка! Виталька! Ромка!

– А вот интересно, какими бы они были, не будь Пандема? – кротко спросила Арина, от начала вечера на сказавшая и двух десятков слов.

– Точно такими же, – отозвался Ким прежде, чем отец успел придумать ответ.

– С такими же недостатками, – побормотал Виталька. – Ну, может быть, кто-то, – он глянул на брата, – родился бы одноглазым…

– Вит, – укоризненно сказал Ким.

– А у нас на старой квартире, – негромко начала мама, – была соседка – помнишь, Кимка? Ей действительно не везло. Прямо рок какой-то. Если она устраивалась на хорошую работу – контора тут же или прогорала, или закрывалась. Если она ехала отдыхать – в том месте случалась эпидемия, или смерч, или ещё что-то. У неё было три мужа, и ни один не умер своей смертью! От неё уже все знакомые шарахались, будто боялись заразиться. Ну, каково?

– И что с ней теперь?

– Не знаю, – сказала мама. – Спроси Пандема, если хочешь… Во всяком случае этот её «рок» больше над ней не висит.

– Рок, судьба, – Алекс вытащил сигарету. – Судьба и везение… гм. Судьба и случайность… Ким, ты у нас главный пандемовед, вот ты скажи: если нет случайностей, значит, Пан может точно предсказывать будущее?

– Спроси Пандема, – Киму не хотелось этого разговора.

– Аля, – Алекс обернулся к жене, – а творческое озарение твоих подопечных, когда скульптор вдруг понимает, что голограммку надо вставить не в правый глаз изваяния, а в левый… это случайно или как?

– Спроси Пандема, – лениво усмехнулась Александра. – Honey, ты суетишься или мне кажется?

– Жизнь, лишённая суеты, представляется картонной, – Алекс закурил, руки у него слегка дрожали. – Давайте суетиться, давайте поступать случайно, давайте путать Пану карты… Ему же от этого будет забавнее с нами возиться. Так трудно быть непредсказуемым…

– Это точно, – сказал Ким, и Алекс легко прочитал спрятанный в двух словах подтекст:

– Да, и я предсказуем. Наверное, я – особенно. А ты? А мы все?

– Карты, – мечтательно сказал Андрей Георгиевич. – Я играл бы с утра до ночи. Будь побольше времени… Ариночка, это правда, что Костя – игрок?

Арина кивнула:

– Да… У них там целая система: игра «на интерес», «на желание», «на ресурс»… Кстати, мой брат считает себя везунчиком. В картах. Ему хватает.

– Я тоже азартный! – горячо подхватил Андрей Георгиевич. – Сам играл бы! Если бы только лишнее время…

– Вот-вот, – тихонько сказала ему мама. – Кто тебя заставляет работать?

– Игра на ресурс? – переспросила Лерка. Глаза её то и дело оборачивались внутрь – она говорила с Пандемом.

Арина вздохнула:

– Котька не работает, ты же знаешь… Ему плевать на статус. Статус на хлеб не намажешь…

– Значит, у него другое понимание успеха, – Алекс затянулся. – Игра – отдушина, оставленная человечеству мудрым Пандемом. Искусство, флирт и игра. Территория, на которую Пандем демонстративно не посягает. Насколько я понимаю, с женщинами у Кости тоже всё в порядке?

– Па, давай не сплетничать, – резковато предложил Шурка.

– Нет, система статуса мудра, я же ничего не говорю, – Алекс вздохнул неожиданно печально. – Вообрази этот ужас: каждый на своём рабочем месте, и никто ни за что не отвечает, потому что Пандем страхует и ведёт на помочах. И никто не принимает решений, потому что решения давно приняты, надо только делать, что говорят… Тоска! И, чтобы этого избежать, Пандем искусственно имитирует жизненные трудности, а тому, кто наиболее успешно их преодолевает, даётся конфетка в виде статуса. Ему говорят, что он успешен, он сам себя чувствует успешным… Вот и всё везение.

Киму показалось, что Шурка хотел ответить. Но проглотил реплику; прищурился. Слушал дальше.

– Вот Аля знает, – Алекс нежно коснулся колена сидящей рядом жены. – Что такое современное искусство? Базар-вокзал. Все стали творцами, всем есть что сказать, все смотрят на мир широко раскрытыми глазами… А прорывов нет. Того, что потом сочтут гениальным, нет и в помине. Почему?

– Пятнадцать лет не срок, – возразила Александра.

– Если Пандем захочет, – хрипло сказал Виталька, – он каждого из нас может сделать гением. Прямо сейчас.

Некоторое время все молча на него смотрели.

– А почему же он не хочет? – мягко спросил Алекс.

– Потому что мы сами должны, – Виталька отвёл глаза. – Вот ты, дядь-Алекс, говоришь – статус, как будто это плохо. А вот нет ни одного человека с высоким статусом, который получил бы его незаслуженно. За просто так. По везению. Он зарабатывается, статус… Долго…

– В людях главное не статус, – тихо сказал восьмилетний Ромка. – В людях главное суть.

Виталька вздрогнул. Покосился на брата неприязненно, как показалось Киму.

– А что такое суть, Ромаша? – осторожно спросила мама.

Ромка пожал плечом:

– Спроси Пандема…

– Так говорить невежливо, – сказал Ким.

– А почему ты сам так говоришь? И тётя Аля говорит?

– Так то мы, а то ты!

– Я такой же человек, – Ромка пожал другим плечом, будто для симметрии. – Ладно-ладно… Суть – это чего человек хочет больше всего на свете. Например, дядя Костя хочет, чтобы все вокруг отдыхали и не мешали отдыхать ему. Дедушка хочет всё время работать. А Виталька хочет полететь в космос и прославиться.

Виталька встал. Во взгляде, обращённом на брата, промелькнула непривычная для Кимова сына злость.

– Вит…

– Всё-таки нет, – пробормотал Виталька. – Всё-таки… Смысл? Допустим, я был уже зачат на момент прихода Пандема, тут нечего… Но вот дети, которые были зачаты после его прихода? Почему не устроить так, чтобы и там не было никаких случайностей? Чтобы… самый удачный вариант зачатия?

– А я не самый удачный, – спокойно парировал Ромка. – Зато я настоящий, естественный человек. Да, Пандем?

– Дети, – предостерегающе сказал папа. – Я вообще не понимаю, о чём сыр-бор… Давайте музыку!

Ромка хотел ещё что-то сказать, но замолчал, прислушиваясь ко внутреннему голосу.

Ким положил руку на плечо ощерившемуся Витальке:

– Оставь. Пан ему объяснит.

– Если бы я хотел прославиться, – сообщил Виталька, – я бы чем-то другим занялся. В фильмах бы снимался… Меня даже звали, у меня лицо обаятельное…

– Виталя, – Шурка поднялся. – Пошли, я тебе кое-чего скажу…

Они стояли рядом – двоюродные братья, Витальке пятнадцать, Шурке двадцать один, но разницы в росте (каким огромным казался школьник-Шурка рядом с младенцем-Виталькой!) уже почти не осталось. Ким смотрел, как они рядом идут к берегу, то есть к краю понтона, и отблеск костра золотит им спины, и как они садятся прямо на песок, и Шурка что-то говорит, но слов не слышно за ровным шумом прибоя.