Майне либе Лизхен - Марина Порошина

Парочка выбралась из толпы, зато представители центральных газет и нескольких желтых изданий, наоборот, окружили Германа Ивановича плотным кольцом и засыпали вопросами.

* * *

– Артем Викторович, к вам руководитель пресс-службы просится, – доложила секретарша.

Новиков кисло улыбнулся. Улыбка предназначалась секретарше, которая ему нравилась, особенно когда поворачивалась спиной – мордочка у нее была так себе, ничего особенного, зато талия была тоненькая, а попа очень и очень выразительная, секретарша это отлично знала и всегда носила юбочки и кофточки в обтяжку. Работала она тоже нормально, то есть к секретарше у Новикова претензий не было. Но одно упоминание о руководителе пресс-службы вызывало у него оскомину. Эта длинноногая дура, красивая во всех ракурсах и отношениях, раздражала его по причине непроходимой тупости и полного непонимания вопросов, которыми ей приходилось заниматься. Но девочка безосновательно считала себя специалистом по пиару, ибо прикупила по случаю соответствующий диплом, а девочкин папа был большой шишкой в администрации губернатора, потому девочку надлежало терпеть – и платить ей нехилые деньги. В два раза больше секретаршиного оклада.

– А вот возьму – и повышу секретарше! – вдруг вдохновился Новиков, гляда на удаляющуюся в глубь приемной секретаршину попу. – Путь эта дура облезет с досады! Нет, нельзя. Она тут же папашке пожалуется, что получает меньше секретарши, придется и ей добавлять. Нет уж, пускай обломается. А секретарше я премию выпишу. Или так чего-нибудь подарю.

Папочкина дочка вошла в кабинет, вихляя тощими бедрами и заплетая ногами, как манекенщица на подиуме. Одета она была тоже во что-то такое непонятное, с подиума – сверху много, внизу почти ничего, только сапоги на каблучищах. И томно проворковала, глядя на Новикова с высоты своего модельного роста:

– Артем Викторович, нужен комментарий по поводу дома на проспекте… одну минутку… – она поискала что-то в крошечном, раздражавшем Новикова уже одними размерами, блокнотике с обложкой из натуральной кожи, – вот – на улице Бажова.

– Какой еще комментарий? – почуяв неладное, насторожился Новиков.

– Ну, жильцы говорят, что вы их насильно выселяете, потому что хотите дом снести и на этом месте построить… ну, я уж не знаю, что построить, – и девочка дополнила сообщение пожатием плечиков.

– А кому они это говорят? – не понял Новиков.

– Средствам массовой информации, – бойко доложила девочка. – Они весь дом разрисовали плакатиками против вас и лозунгами. Это, конечно, фишка, журналисты и приехали. Даже из центральных изданий. Теперь им нужна ваша точка зрения на конфликт. Я подумала, что это отличный пиар-повод, чтобы вы могли…

– Подумала она! – взревел Новиков так, что девочка отшатнулась. – Сиди и обзванивай все газеты и телеканалы эти паршивые, чтоб ни одного слова ни про меня, ни про этот дом. Нигде, поняла? Будут просить денег – заплатим, черт с ними.

– Не-ет, это невозможно, – обиженно протянула девица, и на лице у нее было написано разочарование: вот, в кои-то веки отличный повод рассказать о компании, а дурак шеф, лузер, ничего не понимающий в паблик рилейшенз, его упускает. – У нас свобода печати.

– Я тебе сказал, – отчеканил Новиков, – заплачу, сколько скажут, с учетом того, что у нас свобода слова. Твое дело – договориться. Если надо, – подпиши договоры с рекламными отделами – на год. На сто лет вперед! Только чтобы ни слова не вякнули! Расшибись, а сделай. Поняла?

Он никак не мог вспомнить, как зовут эту дуру, вот ведь напасть! К тому же девица обиделась на слово «расшибись» и надула губы.

– Ну-у, Артем Викторович, в «Городской газете», пожалуй, еще согласятся. Еще в «Вечерке». И на «Восьмом канале». Это можно попробовать. А другим комментарий нужен. Они мне все телефоны оборвали.

– Тогда так, – едва сдерживаясь, чтобы не запустить в дуру чем-нибудь тяжелым, процедил сквозь зубы Новиков. – К этому дому ни я, ни фирма «Екатеринбургстройкомплекс» не имеем никакого отношения. Ни-ка-ко-го! Поняла? И от себя добавь про черный пиар и происки политических оппонентов накануне… ой, ешкин кот! – вспомнив об этом, Новиков схватился за голову. – Накануне выборов в областное законодательное собрание!

– А может, вы сами добавите? – с надеждой спросила девочка.

– А может, тебе еще и кофе сварить? – криво улыбаясь, поинтересовался Новиков. – Через полчаса принеси текст на подпись.

– Я еще хотела…

– Через полчаса. Готовый текст. Комментария. Принеси. И без ошибок. Идите! – заорал наконец Новиков, от злости вдруг перейдя с этой дурой на «вы», и она выкатилась из кабинета.

Оставшись в одиночестве, Новиков отвел душу, кратко, но исчерпывающе охарактеризовав руководителя своей пресс-службы и ее папашу, и вызвал к себе начальника службы безопасности. Ему он велел из-под земли достать директора риелторского агентства «Новая квартира» Клюева Дмитрия Сергеевича и доставить к нему живым или мертвым.

– Лучше мертвым, – мрачно пошутил Новиков, – чтобы мне самому руки не пачкать об этого урода.

Никто, кроме Клюева, не знал, что заказчиком расселения дома был он, Новиков. Разве что участковый Ларькин, но этот, хоть и сволочь порядочная (Новиков, как любой налогоплательщик, ненавидел жадных и нечистых на руку ментов, которые редко отказывались от его же предложений подзаработать), но сливать информацию на сторону уж точно не станет. Стало быть, утечка идет от Клюева, хотя сохранение в тайне имени заказчика было одним из обязательных условий сделки. Мало того, что этот совсем потерявший нюх мудак ничего не сделал, так он еще и проболтался кому-то. И зная Клюева, Новиков имел все основания подозревать, что проболтался небескорыстно. Ну что ж, не зря говорят, что уговор дороже денег. А в данном случае – дороже в разы. И за игру не по правилам Клюев ответит по полной программе. Это, конечно, вряд ли исправит положение, в которое по милости Клюева попал уважаемый человек, известный бизнесмен, без пяти минут депутат законодательного собрания, лидер местной ячейки правящей, можно сказать, партии, Артем Викторович Новиков, но принесет ему моральное удовлетворение и позволит – бизнес есть бизнес – компенсировать затраты. А считать деньги Новиков умел. Семь лет назад тот же Клюев при помощи Ларькина по его просьбе убрал жильцов с первого этажа. Новиков не интересовался – как. Тогда все обошлось. Да и времена были другие. А Клюев, сука, этого не понимает.

Через полчаса Новиков подписал свой комментарий для прессы, который длинноногая идиотка, имени которой он так и не вспомнил, составила слово в слово так, как он сказал: и про черный пиар, и про происки завистливых конкурентов – хотя какие теперь у него конкуренты! Раньше были, а теперь… иных уж нет, а те далече. Он, Новиков, в этом городе теперь как слон среди мосек. И он поехал посмотреть своими глазами на проклятый разрисованный дом, грозящий ему большими неприятностями…

Увиденное из окна «Порше» с тонированными стеклами впечатлило Артема Викторовича настолько (в особенности кукиш), что он не выдержал и схватился за сотовый телефон, чтобы немедленно и в деталях рассказать этому ублюдку, этому козлу Клюеву, что именно он с ним собственноручно сделает, как только… Но в этот момент телефон сам зазвонил у него в руке (простой негромкий звонок – он однажды где-то услышал, что солидному человеку не полагается развлекаться глупыми мелодиями, а себя Новиков считал невероятно респектабельным), и, взглянув на определившийся номер, Новиков похолодел: уже узнали! Черт бы побрал этих журналистов!