Краплёная - Элеонора Мандалян

– Вот в этом-то и весь фокус! – маклер хитро сощурил свои черные умные очи. – Дом, о котором идет речь, подсуетился приобрести один шустрый человечек в период государственного раздрызга, получив бумагу от специалистов, наверняка не за просто так, что дом этот не представляет культурной и исторической ценности. Надо полагать, он был не единственным его приобретением в сфере недвижимости. А сейчас этот человек, уж не знаю из каких соображений, решил его продать. Тихо продать, без шума. С тем ко мне и пожаловал сегодня утром. А я, памятуя наш с вами уговор, сразу вам и позвонил. Ведь такой шанс может никогда больше не подвернуться. Вот, пожалуй, и вся предыстория. Замечу, что цены на недвижимость, особенно в пределах Старой Москвы, растут нынче не по годам, а по месяцам.

Так, не праздно беседуя, они добрались, наконец, до цели своего похода.

– Ну вот он, голубчик. Любуйтесь!

Трехэтажный желто-белый особняк, расположившийся чуть в глубине от улицы, занимал сравнительно небольшую площадь. Широкая парадная лестница из трех ступенек под двускатным козырьком, узкие высокие окна, украшенные с боков лепными барельефами и медальонами. Полукруглые балкончики второго этажа забраны изящными чугунными решетками, состоявшими из прутьев, сильно выгнутых наружу в форме буквы «S» и собранных под единой витой муфтой. Крышу, как бы разбитую на отдельные «скворечники» с очаровательными оконцами, чешуей покрывали металлические пластины. Краска на фасаде пооблупилась, асфальт вокруг дома местами провалился, местами вздыбился, местами пророс сорной травой.

Маклер отпер имевшимся у него ключом потемневшие от времени дубовые двери и провел Катю внутрь. Не нужно было обладать особо богатым воображением, чтобы представить, как выглядел этот дом с его сводчатыми перекрытиями, арочными проемами и облицованными изразцами печами в период своего процветания. Но сейчас он имел довольно жалкий вид. Крыша во время дождей в нескольких местах протекла, оставив на стенах ржавые дорожки и вспучив фигурный паркет. Искусно имитировавшие мрамор колонны, обрамлявшие лестницу на первом этаже, обнажили свое деревянно-штукатурное нутро. Изразцы на печах кое-где отсутствовали. Несколько канцелярского вида книжных шкафов из прессованной фанеры наглядно демонстрировали, кто и как эксплуатировал в последние годы этот дом. Обойдя одну за другой пустые комнаты, которых здесь было не менее десяти, все закутки и высокий светлый чердак, Катя сказала, не раздумывая:

– Работы тут невпроворот, но я беру его. Если у меня хватит денег на его ремонт и если вы гарантируете, что я с этим не прогорю.

– Я не просто гарантирую, я помогу вам, – заверил ее маклер. – Есть одна ремонтно-строительная фирма, которой я доверяю и которую рекомендую своим лучшим клиентам. Ребята работают на совесть и берут по совести.

– Спасибо. Думаю, я воспользуюсь вашей любезностью.

– Тогда не будем терять времени и вернемся в мой офис для оформления сделки.

– Виталий Аркадьевич, можно? – В дверях, как школьник, с виноватым видом топтался ответственный за охрану «Контакта».

– В чем дело, Кузин? – Ломов поднял голову и, прищурясь, посмотрел на него. – Теперь что стряслось?

– Виталий Аркадьевич… В квартиру, за которой мы вели наблюдение, вчера вселились новые жильцы.

– Что-о-о!?! – взревел Ломов, вскакивая. – И ты осмеливаешься мне об этом говорить?! – Выйдя из-за своего громоздкого стола, он принялся мерить крупными шагами кабинет. Остановившись перед охранником, в упор уставился на него, сверля и испепеляя его свирепым взглядом. – Нет, ты мне популярно объясни, как такое могло произойти, если я приказал тебе не спускать глаз с этой квартиры, с этого дома.

– Мы пасли ее круглосуточно, шеф. Парни менялись каждые восемь часов. Я просто ума не приложу, как они ее прозевали. Может… Может она и не заходила туда вовсе, а? Может оформила все через агента?

– Я не понял, ты работаешь или на кофейной гуще гадаешь? Как мы с тобой Сашку в глаза посмотрим теперь? Ты видел, во что он превратился? Ходит не живой, не мертвый, высох весь. Шутка ли, не знать даже, жива дочь или нет. Жена его из больниц не вылезает. Эта чертова квартира была нашей единственной зацепкой. Единственным шансом. А ты приходишь и докладываешь мне, что упустил его. Да я ж из тебя, сукиного сына, котлету сделаю! – Схватив охранника за галстук, босс притянул его вплотную к себе. – Уволю. Изничтожу. Сгною, – брызгая слюною, шипел он. – Позор на ваши тупые головы! Целая свора матерых мужиков не может изловить одну тщедушную бабу.

Разрядившись подобным образом, Ломов брезгливо отшвырнул от себя его, как груду тряпья, и вернулся к столу. Умолк надолго, набычившись, упершись в стол чугунным взглядом, как кулаком. Наконец он поднял голову на безмолвно стоявшего охранника.

– Что торчишь тут как истукан? Иди. Исправляй положение. Делай что-нибудь, черт тебя побери! Найди агента, через которого оформлялась сделка.

– Мы уже нашли его, Виталий Аркадьевич.

– И что? – В голосе Ломова проскользнула надежда. – Вы видели купчую?

– Да. Я сам прочитал ее от начала до конца.

– Да говори же, болван! Не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.

– Сделка была заключена между Савиной Мартой и Погодиной Екатериной.

– Ну и? Там был указан ее новый адрес?

– Нет. По паспартным данным, только адрес той квартиры, которую она продавала.

– Погоди! – осенило вдруг Ломова. – А что если она вернулась в свой… – он нецензурно выругался, – Воронеж? Ведь у нее там осталась от матери бесхозная недвижимость.

– Мы уже проверили эту версию. Она успела продать и ее – соседям по лестничной площадке.

– Вот шустрая бестья! Вы расспросили их? Ознакомились с купчей?

– Да. В ней был указан адрес той самой московской квартиры. Я видел копию завещания матери. Доверенность от Погодиной на имя какой-то загадочной посредницы, которая действовала от ее имени. Соседка сказала, что сама Погодина там не появлялась.

– Стоп-стоп-стоп! Посредница это тропинка, которая приведет нас куда следует! – ухватился за появившийся шанс Ломов. – Включи-ка свою соображаловку! Раз был посредник, значит в документе должны быть его данные! Немедленно отправляйся в Воронеж, подкупи, кого следует, сними копии с документов и начинай копать. Даю тебе три дня. Раздобудешь мне эту самую посредницу. Доставишь ее прямо сюда, в мой кабинет. Хоть в наручниках, хоть в кандалах. Хоть скрученную в бараний рог. Понял?

– Виталий Аркадьевич, – осмелился возразить охранник. – Я конечно все это побыстрому проверну, можете не сомневаться. Но у нас, кажется, назревают дела поважнее. Конкуренты начали наступать нам на пятки. Надо бы в первую очередь разобраться с ними. Как бы чего не вышло. Уж слишком они активизировались в последнее время.

– Ты имеешь ввиду эту, недавно появившуюся шарашкину контору с громким названием «Perfect»? – Ломов презрительно скривился, пополоскав щеками, как если бы собирался сплюнуть. Будь он на улице, сплюнул бы, не задумываясь. Но пачкать здесь, в собственном кабинете было как-то несподручно.