Опасный возраст - Соня Фрейм

Она была там. Элена.

В длинной светло-серой шубе почти до пола, она стояла в дверях и смотрела на меня с загадочной и довольной улыбкой. Откуда она тут взялась?

Эффект был сногсшибательным. Появление такой женщины в грязном спортзале, пусть перед глазами всего двух юнцов, — все равно что явление звезды на пресс-конференции. Я подошел к ней.

— И как ты тут оказалась? — спросил я.

— А ты здорово забросил.

Она смотрела на меня, как и раньше, с дружелюбием и благосклонностью, но я чувствовал, что что-то в ее внимании теперь было иным. Как если бы она наблюдала с какой-то другой целью. Это скользило легкой тенью в ее лучистом взгляде.

— Спасибо. Как Цюрих?

— Скучен под конец недели, — пожала она плечами. — Ты давно не заходил. Вот я и пошла искать тебя сама.

«Ты? Меня?» — хотелось мне спросить как идиоту.

Элена прочитала два этих вопроса в моих глазах и покачала головой с той же усмешкой. Наши глаза встретились, и я почувствовал себя оплывающей свечкой. Все мои обещания быть уверенным и не впадать в зависимость от других, особенно от красивых художниц в шубах, сжались в точку и пропали.

— Я позвонила твоей маме и спросила, почему ты не приходишь на мои уроки. Твой номер был в отключке.

— А, да… Он это… сел.

А мой домашний она знала, так как уже уведомляла маму, что меня избили в ее подворотне.

— Твоя мать сказала, что ты в школе, играешь в баскетбол. И вот я здесь.

Я не знал, что и сказать.

— Ну что ты молчишь и смотришь так? — рассмеялась она, и ее смех рассеялся чистым эхом вокруг.

— Думаю, что шуба — это жестокая роскошь, — ляпнул я, как всегда, какой-то бред.

Элена укоризненно посмотрела на меня и сказала:

— Ты бессердечен, Сергей. Я думала, ты будешь рад меня видеть.

— И я рад.

— Извини, что забыла предупредить про Новый год. Понимаю, что ты ждал.

Я окончательно запутался. Что она хотела мне этим сказать? Внезапно я почувствовал, что мы не одни тут. Я обернулся и увидел, что Дэн смотрит на нас уже пять минут, будто мы кинофильм.

— И ты не поленилась прийти в мою школу?

— А почему нет? Я кого-то смущаю тут?

— Нет, совсем нет.

— Слушай, завтра я буду весь день в Центральном государственном музее, мы готовим один из его залов для тематической выставки с парой других художников… Приходи. Это будет вместо урока.

— Да, конечно. Я буду помогать или что?

— Можешь и помочь. Будет интересно для тебя, возможно.

— Ладно, — пробормотал я.

Какой бы сильной ни была моя нелюбовь к школе, это все же был мой мир. Элена знала обо мне многое, но никогда не входила в мои будни, вращаясь в своих высоких сферах. Это был весьма странный визит, и я пребывал в полнейшем смятении, потому что не понимал, что он значит на самом деле.

— Пока. Развлекайтесь дальше… — бросила она через плечо и выскользнула из зала.

Я повернулся к Дэну. Он только что вернул свою челюсть на место.

— Что это было? — спросил он, когда я подошел и присел рядом.

— Не знаю. Я не понял, — честно ответил я.

Остаток дня, что мы с ним шатались по центру, Дэн прожужжал мне все уши про Элену. Было интересно узнать его точку зрения. Жизнь научила меня за недолгие семнадцать лет, что некоторые вещи лучше видны со стороны.

— Я, если честно, охренел, когда заметил ее в дверях. И сразу понял, кто она. Ну, ты ее описал еще тогда, и то, как она на тебя смотрела…

— Как? — тут же схватил его за горло я, чуть ли не буквально. — Как она смотрела?!

— Ну, та-а-к… как на что-то очень ей интересное.

Я сдулся: это не то, что я хотел услышать.

— Она вообще такая… Я просто охренел, — повторил Дэн и покачал головой. — Неудивительно, что ты втрескался. Она словно идет и втрескивает в себя всех подряд. Но чувак… я не уверен, что вы смотритесь… Было бы очень странно, если такая женщина стала бы встречаться… ну… с тобой, не обижайся.

— Это из-за шубы, — отмахнулся я. — Она обычно одевается очень просто.

— Нет, шуба тут ни при чем. Знаешь, какие мужики с такими бабами бывают?

— Какие? — невольно заинтересовался я.

Дэн подумал мгновение, а затем выдал:

— Видал всех этих дядек с рекламы часов, автомобилей и дорогих духов? Вот такие, только солиднее и старше.

— Да ее бывший вообще был обычным верзилой в костюме…

— Ну, не знаю… Мне так видится почему-то.

Мы помолчали, идя вдоль сугробов. Уже темнело, а я был все еще на нервах. Каждый раз от вида Элены внутри меня все переворачивалось, и я терял покой.

— И как ты думаешь, зачем она пришла?

Дэн пожал плечами.

— Ну, ты сам говорил, она эксцентричная. Может, захотела произвести эффект. Я понял, что она очень любит производить эти эффекты и может даже специально так делать. Такой тип баб… любящих внимание.

— Глупости, она не такая.

— Это потому, что ты совсем ослеп от любви. Поверь мне, — Дэн приподнял брови, заглядывая в мое лицо, — она любит внимание. Она его просто о-бо-жа-ет. Вопрос в том, кто как себя преподносит. Возьмем, допустим, ну-у-у… ту же Алену. Она делает это совершенно бездарно. А твоя Элена знает себе цену, и, поверь, это очень высокая цена. Просто она все это делает… со вкусом.

Дэн продолжал меня удивлять раз за разом. Он увидел в Элене то, чего я не смог: мне не хватило внимания и желания. Но именно эта манера преподносить себя восхищала больше всего. Элена делала из всего произведение искусства, и в первую очередь — из себя самой.

— Но, — добавил он для объективности, — когда вы там трепались… это было, как бы тебе сказать… ну, как-то гармонично, что ли. В плане… если бы я увидал такую бабу где-то и даже если бы она учила меня рисовать, я бы не решился с ней заговорить в такой свободной манере.

Тут я заулыбался как идиот и ходил с таким выражением лица до вечера.

А на следующее утро вскочил чуть свет, привел себя в порядок и пулей помчался в этот музей. Я не знал, что значит в ее понимании «весь день». Должна ли она там быть с восьми, когда я проснулся, или позже? Я опять впал в сомнения и в итоге забежал в ближайшее кафе, чтобы подождать до одиннадцати. Попивая растворимый кофе, я глядел, как машины взбивают коричневую снежную грязь на тротуаре. Стрелка часов ползла очень медленно.

Наконец-то, дождавшись нужного времени, я отправился в музей. Это было большое здание, чей вход предваряли здоровые колонны. Каждый, кто родился и жил в этом городе, бывал тут в детстве. Я помнил, как меня сюда водила мама, а потом были еще школьные экскурсии, и когда-то он казался мне самым таинственным и интересным местом на земле.