Ожерелье императрицы - Владимир Кузьмин

– Вот, – возвратившийся Дюпон встряхнул на ладони патроны. – Раз обещал вам ничего не воровать, то и пистолет оставил хозяину. Можете позже и патроны ему вернуть, а то они редкой марки, не в каждом магазине купишь. Я пойду, пожалуй, только скажите, где мы встретимся.

– Возле той скамейки, где мы вчера беседовали, вас устроит?

– Вполне!

– Сможете там быть в восемь?

– Смогу, мадемуазель. До встречи?

– До свидания!

Беседа с карманником получилась длительной и обстоятельной. Мы с Петей в связи с новыми событиями кое-что изменили в наших планах и, прежде чем их озвучить, потребовали с месье Дюпона слово, что он не станет рисковать сверх нужного. Тот охотно дал нам такое обещание, чем зародил у меня сомнения в том, что он станет стремиться сдержать его.

– А еще помимо этого главного, – сказал Петя, когда разговор стал подходить к завершению, – нам важны любые самые мелочные и, казалось бы, незначительные сведения об Умнике. Что ест и пьет, какие кафе или рестораны любит посещать, есть ли у него оружие и какое…

– Но особенно важно узнать, – перебила я Петю, – где он обычно прячется. Мы слышали, что у него здесь есть не одно логово, а несколько.

– Ладно, постараюсь все разнюхать так, чтобы не вспугнуть его. А! Вот и Жюль объявился. Позвать сюда?

Мы догадались, что это один из мальчишек, посланных Дюпоном следить за испанцем, и попросили подозвать его.

– Чего так долго? – тоном недовольного начальника спросил Дюпон у своего помощника, тот в ответ печально вздохнул. – Ладно, узнали, на какой улице он живет?

– Да ни на какой! – вдосталь насладившись нашим изумлением, вредный мальчишка счел нужным пояснить. – На шхуне он живет! Она милях в двух за городом стоит на якоре у берега. Оттого и долго вышло, что пришлось обратно пешком тащиться. Туда-то мы сзади на его коляске доехали, а обратно пешком.

– Все?

– Ну мы че, в первый раз, че ли? За ним со шхуны лодку прислали. По разговорам понятно, что он ихний капитан. Ну и что они испанцы, мы тоже догадались, только вот из-за этого, что говорят не по-нашему, ничего не поняли, что говорилось. Попугай там до темноты решил остаться, может, еще чего узнает. Оп-а! Чо это он уже здеся объявился?

Чуть в стороне нарисовался еще один участник вчерашней схватки, но у этого Попугая, в отличие от Жюля, вид был донельзя смущенный.

– Ну и чего ты мнешься, как девица на… – Дюпон оборвал себя на полуслове и испуганно глянул на меня. – Пардон, мадемуазель, чуть не ляпнул. Ты чего мнешься?

– Чего мнусь? Так это… я записку принес.

– Мне?

– Не-а, не тебе. Вот дамочке и ихнему ухажеру.

– Так отдай… Эй, а от кого записка?

– От кого, от кого… От испанца! – Попугай вздохнул тяжело и обреченно. – Засек он нас. Мы-то не поняли, а он и виду не подал. Я как дурак в кустах лежу. Тут лодка подплывает, и испанец этот прямо ко мне. Я затаился, а он говорит: не бойся, вылезай, я хочу с тобой записку передать. Сказал, чтоб доставил девушке, что была на стрельбище в алом платье, или ее кавалеру. Я стал под дурачка косить, мол, ни на каком стрельбище не был, никого не видел и знать ничего не знаю, лежу себе отдыхаю. А он говорит, что нас с Жюлем оттуда не задаром вез, мог бы сразу турнуть и фиг бы мы за ним угнались, но захотел записку передать и не стал нас трогать.

– Записка-то где? – не выдержала я столь пространных рассказов.

– Записка где? – переспросил – и уже не в первый раз – Попугай, видимо, за эту манеру повторять без нужды вопрос собеседника и получивший свое прозвище. – При мне записка. Вот, держите.

– Ладно, валите пока отсюда, нам договорить нужно, – велел Дюпон. – Приду, скажу, что дальше делать станем.

– Они что, знают, чем мы собрались заниматься? – спросил Петя, когда оба мальчишки ушли.

– Знать не знают. Но кой о чем догадываются. Они с Люсьеном из одной компании будут, так что…

Я тем временем пробежала по строчкам короткого письма.

– Петя, нас приглашают завтра пообедать на борту шхуны «Арабелла». Просят ничего не бояться, но если мы все же испытываем страх, то можем привести с собой хоть роту солдат.

– Где ж мы ее возьмем? – задумался Петя, и было непонятно, всерьез он желал отыскать роту солдат или это у него шутка такая получилась. – Ладно, завтрашний обед не сегодняшний ужин, есть время подумать.

– Если что, мы можем подстраховать! – предложил Дюпон.

– Пожалуй, этим и стоит ограничиться, – сказала я. – Пусть мальчишки с нами приедут и подождут на берегу. Да и извозчика придется просить ждать или вернуться за нами.

– Да и испанец ваш не похож на злодея, вообще на преступника не похож, а уж у меня взгляд наметанный, – сказал Дюпон.

– Вы вот тоже на преступника не похожи, – вздохнула я.

– Это для вас не похож, – ничуть не смутился карманник, – свои меня на раз раскусят. Значит договорились?

– Да. Есть еще один вопрос. Как я понимаю, вы денег за свою помощь и за участие в этом деле не возьмете.

– Не возьму, – нахмурился Дюпон. – Я б от вас их и вчера не стал брать, а сегодня тем более.

– Но остальным мальчишкам нужно заплатить, надо же им что-то есть. И расходы могут быть. Поэтому извольте принять вот эти деньги и в случае надобности тратьте, как сочтете нужным. Возможно, понадобится кого-то подкупить, так вы не скупитесь.

Дюпон присвистнул, приоткрыв увесистый конверт с деньгами, и тут же горестно вздохнул.

– Вы, мадемуазель, на меня дурно влияете, – сказал он. – Еще три дня назад я с такой-то суммой в руках, да зная, что вы вскоре уедете аж в Россию, через минуту забыл о всех наших уговорах и исчез куда подальше.

– И были бы неправы, оттого что прежде, чем уехать в Россию, мы бы вас отыскали и скормили крокодилам!

Вот так весело мы и расстались.

Экипаж довез нас к месту стоянки, мы демонстративно вышли вместе с помощниками Дюпона, и те открыто сели на бережке. Экипаж мы отпустили, но договорились, что он за нами вернется через пару часов. Мы погрузились в поджидавшую нас шлюпку. Матросы были вежливы, хоть и не особо сдерживались от любопытного разглядывания своих пассажиров.

На борту нас встретил капитан:

– Рад приветствовать вас у себя в гостях. Разрешите представиться, Мигель Хосе Антонио Криспин Примо де Альда де ла Коста[58].

Мне сразу стало понятно, отчего я не сумела вспомнить имя, под которым его представили на турнире – при такой длине мало что успеешь запомнить!