Соблазнительное предложение - Дженнифер Хеймор

Ему хотелось запереть ее подальше от чужих восхищенных глаз, от всех этих похотливых мыслей.

Стоп, в чем дело? Откуда эти собственнические мысли про Эмму Кертис? Какого дьявола он себе думает? К чему все это ведет?

Это зашло уже слишком далеко. Чересчур, черт возьми, далеко. И все же Люк не мог остановиться, да и не хотел. Пусть все дойдет до своего логического завершения. Он только надеялся, черт побери, что ему не придется провожать ее в Бристоль к отцу и сестре.

Они вошли на склад, где кипела работа, направились к лестнице, поднялись на второй этаж и оказались в коридоре. Пройдя немного, нерешительно остановились перед дверью Мортона. Вокруг было все так же темно и тихо, как вчера. Люк постучался. Никто не ответил. Он скрипнул зубами. Если Мортон придумывает очередной план вроде того, что провернул с мужем Эммы, то может вернуться в Лондон через много месяцев.

Эмма сказала:

– Позволь мне поговорить с владельцем дома.

Люк скупо кивнул.

Они спустились вниз и узнали, что нужного им человека зовут Мерроу, и найти его можно на первом этаже в одной из больших контор.

Люк не сомневался, что сейчас тот самый случай, когда разговаривать лучше ему. Похоже, Эмма это тоже поняла и держалась у него за спиной, когда они нашли владельца дома – дородного лысеющего мужчину, лет пятидесяти на вид.

Мерроу был весьма неразговорчив, пока Люк не назвал своего имени, но уж тогда он стал намного словоохотливее.

– О да, Роджер Мортон снимает номер шестой наверху, – сообщил он.

– Он живет тут постоянно?

– Нет, вовсе не всегда. Появляется, чтобы провести у себя две-три ночи. И частенько ведет дела в конторе.

– Появлялся он тут в последнее время? – спросил Люк.

– Приходил на прошлой неделе. Я совершенно уверен, что видел его.

– Вы не позволите нам осмотреть его комнаты?

Мерроу смутился.

– Простите, сэр, но я не могу вас впустить. Разве только у вас имеется ордер на обыск.

Люк шумно выдохнул:

– Ну что ж. Мы хотели бы нанять мальчика, чтобы он сообщил нам, когда Мортон вернется.

– Это разумно, – согласился Мерроу.

Договорились, что мальчика наймет сам Мерроу – он сказал, что у него под рукой есть несколько мальчишек, которых он посылает с поручениями. Кто-нибудь из них непременно подойдет.

– Отлично, – сказал Люк. – Будем ждать ваших сообщений.

Когда они вышли из кабинета Мерроу, Люк увидел человека, прислонившегося к стене коридора, и застыл на месте, не сводя с него глаз. Человек поспешно отвернулся, но Люк уже успел заметить шрам на щеке. И точно знал, кто это. Он уже видел его в Бристоле, утром того дня, когда познакомился с Эммой. И совершенно точно видел его прошлым летом в Айронвуд-Парке, войдя в кабинет брата.

– Трент! – прорычал Люк. Ярость в нем вскипала так быстро, что он с трудом дышал.

Эмма удивленно посмотрела на него.

– Стой здесь! – приказал он, подошел к человеку, схватил за воротник и сильно толкнул к стене.

За спиной ахнула Эмма.

Лицо человека исказилось, он попытался оттолкнуть Люка.

– Тебя послал мой братец, – процедил сквозь зубы Люк, и это был вовсе не вопрос.

– Отпустите меня, пожалуйста, милорд.

Разумеется, ублюдок точно знал, за кем он следит. Отпустив воротник, Люк приблизил лицо к его носу.

– Как тебя зовут?

– Гриндлоу. – Лицо его побагровело. Он поднял руки, поправил воротник и галстук.

– Почему ты меня преследуешь? – спросил Люк, хотя уже знал ответ.

– Мне приказал герцог, сэр.

Люк выругался себе под нос. Он просил Трента не соваться в это дело, и все-таки тот посылает сыщика следить за каждым его шагом. Брат просто не доверяет ему и считает, что он не в состоянии справиться хоть с чем-то.

Некоторое время Люк от гнева не мог говорить. Затем заскрежетал зубами и сказал:

– Держись от меня подальше, Гриндлоу. Скажи моему братцу, я знаю, что у него на уме. Скажи, я поймал тебя на горячем. Скажи, пусть не лезет в мою жизнь.

Гриндлоу нахмурился.

– Хорошо, сэр. Я ему все передам.

Люк коротко кивнул и отступил назад. Затем повернулся и снова подошел к Эмме.

– Давай выбираться отсюда, – вполголоса произнес он, взяв ее за руку. Стоило это сделать, и он мгновенно успокоился. Тугой узел ярости в груди распался. И хотя он велел кебмену везти их в Трент-Хаус, чтобы ворваться в дом и высказать свое неудовольствие брату, на полдороге Люк передумал и решил, что гораздо приятнее вернуться домой и лечь с Эммой в постель.

Вечером Люк опять ощутил тягу, которая гнала его из дома. Такую чертовски сильную, словно стальная проволока, что дергала его, зацепившись за что-то в груди, и толкала в сторону клуба. Или в любое другое проклятое место, где можно выпить.

После обеда он посмотрел на Эмму. Заметив выражение его лица, она пробормотала:

– Останься со мной, Люк.

Но разве он может? Он знает, чем это закончится.

– Эм, я в пьяном виде гораздо лучше, чем после кошмарного сна, – мягко сказал Люк.

– Самое лучшее в тебе – это настоящий ты, а не тот, кого отупляет и подчиняет себе спиртное.

Он на мгновение закрыл глаза, покоряясь тому, что непременно случится, и снова посмотрел на Эмму.

– Я попробую.

Она одарила его той теплой, сияющей улыбкой, которую он просто обожал, и на сердце немного полегчало.

Позже ночью Люк проснулся как от толчка. Он слышал, как шипит обожженная кожа. Вонь горящей плоти забивала нос. Этот ненавистный запах он не забудет никогда. Люк заворочался, пытаясь убежать, и застонал от страха и боли.

– Люк. Люк!

Нет, нет, только не все сначала! Невозможно вытерпеть такое дважды за одну ночь. Первые ожоги горели так, словно кто-то тыкал раскаленной кочергой ему в спину.

Что-то задело его спину. Он дико дернулся всем телом, рука в инстинктивной попытке защититься взлетела вверх, кулак вонзился в плоть.

Люк услышал, как ахнула женщина, и понял, что в комнате есть кто-то еще. Кто-то видит, что с ним происходит. Какой стыд! Люк свернулся в комок, пытаясь спрятаться, не желая, чтобы кто-нибудь видел его вот таким.

– Люк, ш-ш-ш, все хорошо.

Он смутно узнавал голос, но слушать его не хотел, потому что ничего хорошего нет. Вообще ничего.

– Уходи, – нетерпеливо пробормотал он.

– Никуда я не уйду, – решительно отрезала она.

И тут до него дошло – Эмма! Что она тут делает?