Идеальный любовник - Стефани Лоуренс

Послышался шум. Дверь распахнулась, в комнату ворвались Генри и Бленкинсоп. Следом за ними вбежали Эмброз и лакей.

Последующие часы сохранились в памяти Саймона как самые кошмарные. Слово «шок» было слишком мягким, чтобы выразить то, как подействовала на людей смерть Китти. Все были ошеломлены и не могли найти слов, чтобы выразить свои чувства. Несмотря на все то, что происходило у них на глазах в течение последних нескольких дней, никто не мог даже подумать о подобном финале.

— Иногда я думал о том, чтобы задушить ее, — сказал Джеймс. — Но не ожидал, что это сделает ктолибо другой.

Однако же ктото это сделал.

Все леди пребывали в смятении. Даже леди О., которая забыла о необходимости тяжело припадать на трость и стучать ею по полу. Друсилла выглядела наиболее спокойной, но и ее затрясло, она мертвенно побледнела и плюхнулась в кресло, когда услышала новость. Умершая Китти завоевала большее симпатий, нежели живая.

Среди мужчин, после того как первый шок прошел, преобладало смятение. И еще росло беспокойство по поводу того, как будут развиваться дальнейшие события.

Саймон постоянно держал в поле зрения Порцию. Она никак не могла прийти в себя, ее постоянно сотрясали приступи дрожи, руки были холодными и влажными. Саймону хотелось встряхнуть ее, увезти подальше отсюда, но это было невозможно.

Послали за лордом Уиллоуби, местным магистратом. Тот прибыл и высказав несколько соответствующих обстоятельствам фраз и осмотрев тело, которое все еще оставалось на прежнем месте, отправился в кабинет лорда Глоссапа. После разговора с джентльменами по очереди он позвал Порцию и попросил рассказать ее о том, как она обнаружила тело.

Ее сопровождал Саймон. Она не просила его об этом, но с того момента, как он взял ее руку в библиотеке, она отпускала ее лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо. Сидя в кресле перед срочно затопленным камином (Саймон расположился на подлокотнике того же кресла), она, запинаясь, рассказывала подробности своего кошмарного открытия.

Лорд Уиллоуби, сдвинув на нос пенсне, делал пометки в своей тетради.

— Стало быть, вы находились в библиотеке примерно около пяти минут, прежде чем обнаружили миссис Глоссап?

Подумав, Порция кивнула.

— И вы не видели и не слышали, чтобы за это время или в тот момент, когда вы вошли в холл, ктото выходил из комнаты?

— Нет, не видела.

— Вообще никого?

Саймон пошевелился, но Уиллоуби всего лишь выполнял свои обязанности и делал это как можно деликатнее. Он был пожилой, солидный мужчина, но взгляд у него оставался острым. Похоже, он понимал, что Порция не отвечает вовсе не потому, что чтото скрывает.

Кашлянув, она подтвердила:

— Никого.

— Насколько я понимаю, двери на террасу были открыты. Вы не выглядывали наружу?

— Нет. Я даже не подходила к дверям, просто прошла мимо них.

Уиллоуби ободряюще улыбнулся:

— И потом вы увидели ее и позвали мистера Кинстера. Вы ничего не трогали?

Порция покачала головой. Уиллоуби повернулся к Саймону.

— Я ничего не увидел, хотя посмотрел вокруг, однако не обнаружил ничего необычного.

Уиллоуби кивнул и сделал какуюто запись.

— Ну что ж! Думаю, мне больше нет необходимости вас задерживать. — Мягко улыбнувшись, он поднялся.

Порция, рука которой все еще оставалась в руке Саймона, также поднялась.

— Что теперь будет?

Уиллоуби бросил взгляд на Саймона, затем снова повернулся к Порции.

— Боюсь, я должен вызвать джентльмена с Боустрит. Я отправлю свой отчет сегодня вечером. Если повезет, офицер прибудет сюда завтра после полудня. К сожалению, получается, что, кроме мистера Кинстера и мистера Хастингса, другие джентльмены не могут отчитаться о своем местонахождении в то время, когда была убита миссис Глоссап. Конечно, в окрестностях ночуют цыгане, но лучше соблюдать все необходимые процедуры.

Порция уставилась на лорда Уиллоуби. Саймону не составило труда прочитать ее мысли. Она хотела, чтобы убийца был пойман, кто бы это ни был.

Повернувшись к Уиллоуби, Саймон кивнул и повел Порцию к выходу. Поговорив с лордом Глоссапом, Уиллоуби откланялся и уехал.

Обед, состоявший из холодных закусок, подали рано. Все удалились в свои комнаты еще до заката солнца.

Сидя возле окна, положив руки на подоконник и на них голову, Порция наблюдала за тем, как солнце медленно уходит за горизонт.

И думала о Китти. Порция видела разнообразную Китти в течение последних дней. Китти была красивой и живой, приятной и очаровательной, но в то же время мстительной, мелочной, способной сознательно причинить боль другим. Безмерно требовательной — это, пожалуй, было ее самое неприятное качество, пожалуй, ее самое большое безрассудство. Никогда, сколько бы Порция ни наблюдала за ней, Китти не думала о других.

Волна нервного озноба пробежала по телу Порции. Она не могла выбросить из головы одну деталь. Комуто Китти доверяла, если она пришла с кемто встретиться в библиотеке, — в том месте, куда она никогда не ходила для других целей. Она сменила платье. Эта мысль снова пришла в голову Порции.

Китти доверяла неразумно, что и оказалось фатальным.

Порция заставила себя прервать поток размышлений и проверить, готова ли она забыть о смерти Китти и обратиться к проблемам, которые стоят перед ней самой. К вопросам, связанным с ее будущим, ее судьбой, с Саймоном. Ведь им придется жить, несмотря на уход Китти.

Для нее замужество всегда было сопряжено с риском, отсюда ее поиски подходящего мужа, который обеспечил бы ей все, что необходимо, и позволил управлять собой, диктовать ему свои условия и во всем поступать посвоему.

И вот теперь перед ней перспектива брака с мужчиной, который настолько силен, что способен сломить ее волю и подчинить себе.

Порция всегда знала, что представляет собой Саймон. Никогда, даже в свои четырнадцать лет, она не ошибалась в оценке его как личности и видела, какой он тиран. Но она никогда не могла подумать, что ему взбредет в голову мысль жениться на ней, тем более до того, как она подумала о браке с ним. И однако же это случилось, а она, испытывая любопытство к замужеству в связи с появившимся желанием найти мужа, о чем он, к счастью, до сих пор не догадывался, невольно сыграла ему на руку.

И он позволил ей это сделать.

И неудивительно — это так сообразуется с его натурой.

Гладя на темнеющий сад, Порция снова подумала о нем, обо всем, что они испытали и прочувствовали вдвоем. О том, чего она до сих пор не понимала.

Можно ли считать, что между ними рождается любовь? Или же это нечто такое, что он состряпал для того, чтобы приманить ее? Способен ли он дать ей свободу в пределах разумного, позволит ли ей остаться такой, какая она есть? Или же его предложение — всего лишь тактическая уловка, с помощью которой он надеется заполучить ее согласие на брак?