Срочно нужен герцог - Селеста Брэдли

Проклятые дилетанты!

Феба угрожающе замахнулась на разбойников импровизированным оружием:

— Убирайтесь отсюда, грязное, проклятое отродье! — Услышав эти слова, невысокий мужчина ахнул:

— Ну и выражения!

Мужчина, который был повыше, толкнул своего напарника рукой в грудь:

— Замолчи сейчас же, Ст… Стоун.

— Что? — Мужчина поменьше зашатался, но устоял на ногах. — Ах, и правда… Фокс.

Тот, что был побольше, хмуро зыркнул на сообщника, а потом повернулся к Фебе:

— Ну ладно, мисс… Стоит ли так горячиться? У нас есть одно дельце к этому господину, но у нас и в мыслях не было обижать вас.

Феба была вне себя от гнева.

— Тем хуже для вас. Потому что у меня есть огромное желание вас обидеть.

Феба размахнулась и бросила в грабителей сук. Разбойники отскочили. Она снова схватила упавший на землю сук и приготовилась к очередному удару.

Высокий защищался руками.

— В этом нет нужды, мисс. — Мужчина говорил ласково и миролюбиво. — Такие хорошенькие девушки, как вы, не могут действовать так жестоко.

Феба на мгновение остановилась в замешательстве. Решимость ей изменила. Сук у нее в руках задрожал.

— Хорошенькая? Я?

Воодушевленный успехом, грабитель сделал робкий шаг навстречу Фебе и продолжил развивать тему:

— Вне всяких сомнений! Простите мне мою дерзость, но у вас великолепная женственная фигурка. И что вы нашли в этом парне? Он вам и в подметки не годится!

Феба взглянула на Рейфа, который лежал лицом в грязи.

— Не годится? — Словно бы раздумывая над этим замечанием, Феба положила сук на плечо. А затем снова перевела взгляд на мужчину в черном. — А вы годитесь?

Грабитель откашлялся и сделал еще один шаг.

Именно это ей и было нужно. Феба снова подняла сук и ударила разбойника в челюсть. Мужчина тяжело повалился в грязь.

— By… Фокс! — Мужчина, который был ниже ростом, кинулся к неподвижно лежащему на спине сообщнику. — Фокс! Ты меня слышишь?

Здоровяк застонал:

— Ты так орешь, что тебя слышно даже в Париже, Сти… Стоун! — Одной рукой держась за скулу, высокий грабитель поднялся на ноги.

В другой руке у него был пистолет, дуло которого смотрело прямо на Фебу.

Проклятие! Про пистолет-то она забыла!

Мужчина, который был пониже, ахнул:

— Что ты делаешь? Ты не можешь убить даму! — Большой застонал:

— Еще как могу. Она меня ударила!

Мужчина, который откликался на имя Стоун, попятился.

— Ты этого не сделаешь. — Его голос изменился: в нем появились резкие, начальственные нотки. — Опомнись! Или вы забыли, кто вы, сэр?

Судя по всему, Фокс и в самом деле не слишком хорошо помнил, кто он. Феба стояла и, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. От страха у нее тряслись руки. Затем мужчина опустил пистолет.

— Значит, в другой раз, — сказал он с кривой усмешкой. И, помахав Фебе пистолетом, словно это была шляпа, добавил: — Мое почтение, мисс!

Затем разбойник поднял пистолет и выстрелил в воздух, туда, где стояли лошади, запряженные в экипаж Брукхевена. Испуганные животные понеслись во весь опор по дороге — вместе с коляской, увозя с собой надежду на быстрое спасение.

— О Господи! — только и сказал Стоун, Человек по имени Фокс зловеще ухмыльнулся:

— Приятной прогулки, дорогуша! Надеюсь, его светлость легок на подъем.

После этого разбойники исчезли в темноте.

Только после этого Феба бросила свое импровизированное оружие и, наклонившись над Рейфом, перевернула его на спину и вытерла грязь с его лица.

— Рейф! — воскликнула она. — Рейф, милый, вы меня слышите? Рейф, очнитесь скорее! Нам нужно выбираться отсюда!

Рейф не мог самостоятельно держаться на ногах. Обнимая его за плечи, Феба четверть часа практически волокла его на себе, пока на другой стороне дороги не заметила кучера и лакея, распростертых на земле. На время оставив Марбрука, Феба бросилась к слугам. Оба мужчины были без сознания, но нормально дышали. Ни ран, ни каких либо повреждений, если не считать синяков и ссадин, Феба у них не обнаружила.

Мгновение она раздумывала о том, не оставить ли Рейфа с ними, но он совершенно не ориентировался. Он мог случайно зайти в лес и там заблудиться. А потом его бы не нашли.

Поэтому Феба снова потащила Марбрука, направляясь к ближайшей гостинице.

— Ну и что? Всего пара миль. Разве это так много? Это же не прогулка, а сплошное удовольствие.

Рейф немного ожил и неуверенно шагал, то и дело спотыкаясь. Он шел как лунатик. Феба начала за него беспокоиться. Почему он ведет себя словно оглушенный? Пора ему уже прийти в себя.

В какой-то момент Рейф повернулся к ней и очень отчетливо сказал:

— Феба, у меня болит голова. — А затем снова начал бормотать что-то несуразное о Брукхевене и Колдере и «его проклятых фабриках».

Время от времени Фебе приходилось ему поддакивать, чтобы поддержать разговор. А если пауза слишком затягивалась, Феба пыталась разбудить в Рейфе спорщика, провоцируя его своими высказываниями — такими, как «План Колдера наладить дела на фабрике просто блестящий» или «Раз усадьба принадлежит Колдеру, он может делать с ней что хочет». Такого рода заявления не оставались без внимания, и Рейф начинал возражать, а именно этого Феба и добивалась — вернуть Марбрука в прежнее состояние.

А затем, по всей видимости, речь зашла о ней.

— Она — единственная на свете, — то и дело повторял Рейф, и у Фебы от этого разрывалось сердце. — Я нашел ее.

А затем в какой-то момент он сказал — очень четко:

— Она не любит меня. Тут уж ничего не поделаешь: насильно мил не будешь. — А затем разговор снова вернулся к Колдеру. — Проклятый всезнайка. Ходячее совершенство. Идеальный наследник.

«Нет, это не ненависть, — размышляла Феба. — Это своего рода соперничество, которое встречается у двух собак, которые живут слишком близко друг от друга. И скорее всего немаловажную роль в этом соперничестве сыграла судьба усадьбы Брукхевен».

Все это было ужасно интересно и представляло совершенно в новом свете события прошедшей недели. Однако Феба совсем выбилась из сил. Даже такие крепкие деревенские девушки, как она, рано или поздно устают.

Наконец вдали показались огни, и у Фебы открылось второе дыхание. Они с Рейфом кое-как добрались до гостиницы. Она втащила его зо двор. На лестнице Феба пыталась как-то заставить Рейфа подняться, и тут услышала чей-то удивленный возглас: