Бегство от безопасности - Ричард Бах

Так неправдоподобна, эта царапина. Я вспомнил! Не бывать больше катастрофам, когда я терял это знание, всю жизнь сражался с фантомами, позволяя обратить себя в прах и удивляясь в свой последний миг, зачем я вообще появился на свет.

Никогда. Знание дало мне силу, которой не имеет ни один мой враг. Жизнь в пространстве-времени —это ведь игра вроде Снэп-Сити, правда? И я теперь так умею в нее играть, так неуязвим для любого оружия, так надежно защищен знанием, что пролечу, смеясь, сквозь кольцо драконов, которые много раз испепеляли меня прежде.

Отдохнувший, с новыми силами, вооруженный непоколебимым пониманием реальности вместо моей прежней веры в вымысел, — что меня может теперь поцарапать?

Бесстрашно — не то слово… это будет РАЗВЛЕЧЕНИЕМ!

Одна, последняя, жизнь, один финальный матч в игре, чтобы доказать, что победа достается легко, показать, что я запомнил навсегда легкое знакомое изящество, на котором строится любой триумф.

Помни, кто ты, ковбой, никогда не верь тому, что видишь вокруг, и это будет КУСКОМ! ПИРОГА!

С таким оружием, презрев драконов, я переступил через край, и все окунулось в тьму.

Как это странно — быть рожденным!

Несколько часов назад я был в безопасности, счастливо плавая в тепле и уюте, все системы в норме, а теперь мое сознание превратилось в центр управления ядерным реактором в аварийной ситуации. Мигают сотни ужасно-ярких смертельно-красных предупреждающих табло: дыши, или у мрешь, ешь, или у мрешь, падение — смерть, огонь — смерть, враги в темноте, собака выглядит смирной, но ест детей.

Никогда не видел одновременно столько ярких сигналов тревоги. Сейчас я открыт всему миру, У-ЯЗ-ВИМ, то есть бессилен, и даже не могу членораздельно заорать слово «Помогите!».

Один человек рядом. Мама, я не люблю быть эгоистом, но ты бы лучше оставалась рядом, пока не минуют все опасности, пока я не буду надежно вооружен и защищен, лет этак до тридцати, пожалуйста, и, между прочим, скажи, что я здесь делаю? Кажется, я забыл… это я выбрал эту жизнь или ты, и не могла бы ты мне сообщить, по какой возможной идиотской причине?

Она могла бы ответить, но мои вопросы превращаются в крик и плач, и спи-моя-радость-усни мало помогает, когда я знаю, что за окном минус тридцать, а меня начинает бить дрожь при плюс восемнадцати. Единственное, что мне остается, — закрыть глаза, отключить системы, спать.

А во сне я плыву назад, к мягким изумрудно-янтарным холмам, стоит мне прыгнуть, и я не упаду, а поплыву, словно облако нарциссового света. Сон возвращает меня домой, туда, где понимают без слов, где все друг Другу учителя и ученики, и во всем присутствует разум и смысл.

— ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ! — говорю я им. — В следующий раз, когда я снова начну говорить, что жизнь в пространстве-времени — это забавно, накиньте на меня сеть, а? Вы что, не видели что я РЕХНУЛСЯ? Они здесь сразу заваливают тебя всякими ограничениями, в ту же секунду, как приземлишься… ограничения в пространстве, ограничения во времени: я отрезан от всех и замкнут в желатиновой форме КРОШЕЧНОГО создания, неуклюжем миниатюрном карликовом тельце нет духовного общения нет возможности вернуться не могу летать и гравитация здесь огромна, я чувствую себя тяжелее, чем слон, увязший в смоле, слабее, чем мотылек, все вокруг лед и сталь, кроме мамы и одеяла, ограничения, словно кинжалы у горла, правила, которые я не могу понять, поднят занавес в пьесе, где я сам должен написать свою роль при помощи слов, которых я не знаю, и разума, который в основном, почему-то, дает команды моему рту, не способному даже сказать, чтобы меня отсюда выпустили.

Пространство-время уже в теории выглядит безумием… на практике оно — безумие вдвойне, минута для взрослых — дни для меня, клак-клак-клак: каждую секунду распадаются вселенные, и никто этого не замечает, постоянно оказываясь перед миллионами выборов, оборачивающихся одним-единственным — все ложатся в постель в неизменном прошлом, за которым, как все считают, последует будущее.

Это жестокая шутка, не так ли? Нереально — меня предупреждали, но это ведь более чем нереально, это немыслимо: превратить эти тяготящие меня ум и тело младенца в то, что в лучшем случае примется просто размышлять о том, что я есть, а в худшем — уподобится прутику, бессильному выбраться на сушу из рокочущего потока, но тем не менее способному помнить.

Было безумием с моей стороны выбрать все это, но я ведь могу дать и задний ход. Худшее, что может произойти — если повезет, — меня съест собака, и я выберусь из этого мира-ловушки и снова вернусь домой.

Просыпаясь, я об этом уже не помнил.

Я был наблюдателем, утратившим свойства бесплотного призрака —те, за кем я наблюдал, теперь могли, в свою очередь, наблюдать за мной. Какой милый малыш, говорили они моей маме, в глубине души благодаря Бога, что уже никогда не окажутся на моем месте. Он так счастлив! Посмотрите на эти большие глазки… невинность, счастье, безопасность.

Ложь. Ложь. Ложь.

В эти первые часы происходили величайшие сражения в моей жизни, которые я проигрывал одно за другим, словно ряды падающего домино.

— Я есмь, — говорил я миру. — Я не рождаюсь и не умираю, индивидуальное проявление бесконечной жизни, выбравшее пространство-время для игры и обучения. Я пришел сюда для забавы, чтобы встретить вновь старых друзей и встретиться вновь с великими врагами…

Удар в лицо железным ботинком — таковы мои враги. Они не пользуются словами, потому что не нуждаются в них.

Боль! Добро пожаловать в пространство-время, Страну-Нет-Другого-Выбора. Видишь то, что есть, приятель. Сейчас пока все расплывчато, но, чем лучше ты видишь, тем хуже все выглядит. Вот мороз, голод, жажда, а вот твое тело — все, что ты имеешь. Никакой бесконечной жизни. Все, что отделяет тебя от смерти, — двое простых смертных, которых ты едва знаешь и которые не до конца уверены, что хотят быть твоими родителями.

— Я помню свою прежнюю жизнь! Мне не нужно было дышать или есть, у меня не было тела, но я жил! Я выбрал своих родителей, а они выбрали меня! Я выбрал это время! Я помню…

Ты помнишь свои сны! Отблески в твоей пустой детской голове. Покажи нам эту жизнь, где она? Не можешь? Постарайся! Забыл, где она? Так быстро?

А ну, попробуй, малыш… задержи дыхание минуты на три, погуляй по льду минут пять, поспи в снегу десять, останься без матери день. Попробуй, потом расскажешь нам про свою Бесконечную Жизнь!

Мутное новорожденное сознание кружится, проигрывая по битве в минуту. Нет времени подумать, время принадлежит физическому миру. Мир сражается на своей территории, истинно только то, что можешь увидеть своими глазами и потрогать своими руками. Принимаются только физические доказательства, все остальное — пища для насмешек.

Я потерял равновесие, отброшен к стене. Младенцы не знают, с какого конца браться за меч. Я в меньшинстве, и даже самый бездарный из этой злобной армии, играючи изрубит в клочья меня, этого маленького мятежника, прежде, чем я научусь видеть.