Скелет в шкафу и другие ужасные истории - Антон Березин

Конечно, Стасик и Анька не были джиннами. Но что-то общее у них все-таки было. А именно: «чудо-очки», которые каким-то образом исполняли желания тех, на кого через них смотрели. Причем, исполняли они эти желания самым буквальным образом. Ну, очки, что с них взять? К счастью, Стасик вовремя понял это и предложил Аньке не торопить события, а вернуться домой и во всем как следует разобраться.

– Чего это?! – возмутилась Анька. – У нас же так замечательно все получается! Ну, есть маленькие недоработки. Но это нормально. С кем не бывает. Еще немного, еще чуть-чуть…

– Еще чуть-чуть и мы можем таких дел наделать, что мало никому не покажется, – возразил ей Стасик. – Представь, что может получиться, если ты, например, посмотришь через наши очки вон на ту парочку. А он как раз в этот момент скажет ей, что хочет отдать ей свою руку и сердце. И что получится, если его желание исполнится? Но не так, как он пожелал, а так, как он сказал.

– Ой! – только и смогла выдавить из себя внезапно побледневшая Анька. – Пошли домой! Быстро! Лучше сначала потренируемся на… на… хотя бы на нашей елочке.

И они пошли. И потренировались. Чем это закончилось, вы, наверное, уже догадались. По всей видимости, елочка очень хотела вернуться в свой родной лес. Но дойти до него она не смогла, потому что споткнулась и растянулась на полу прямо посередине комнаты. Вместе со всеми развешанными на ней новогодними игрушками, гирляндами и шарами. В результате Анька и Стасик были подвергнуты самому суровому наказанию – родители теперь называли их не иначе, как Анной и Стасом, и предложили подумать над своим поведением дома, вместо того чтобы идти со всеми праздновать Новый Год на улицу.

– Все! Больше никаких чудес! – решительно сказала Анька и засунула «чудо-очки» куда подальше.

Но чудо – вещь непредсказуемая и своенравная. И если не пускать его в дверь, то оно может залететь в окно. А может вообще, кряхтя и держась за поясницу, вылезти прямо из стены. Что в следующий момент и произошло…

– До чего же у вас тут неудобно все устроено. То есть построено, – пробурчал некто, вываливаясь прямо из стены и с громким стуком падая на пол.

Хотя даже трудно было сказать, некто это был или нечто. Настолько странное существо предстало перед глазами Стасика и Аньки. Оно было столь необычным, что вряд ли возможно его описать. Казалось, что оно постоянно меняется. То это было что-то бесформенное и лохматое с очень злыми глазами, очень большими зубами и очень острыми когтями. То это был мрачный и угрюмый старик в шапке-ушанке, залатанном-перелатанном армяке[4] с большим мешком за плечами и почему-то в лаптях. А то, вообще, это было что-то, как будто составленное или собранное из самых злобных и опасных хищников. Которые при внимательном рассмотрении почему-то оказывались не такими уж злобными и опасными. А совсем даже наоборот. В общем, очень и очень странное существо это было. Которого, честно говоря, и быть-то не должно. Да и не бывает вовсе.

– Э-э… А вы кто, собственно? – осторожно поинтересовался Стасик.

– Кто, кто… Дед Пихто! – пробурчал незнакомец и сердито зыркнул на него из-под густых лохматых бровей, отряхивая с себя штукатурку.

– А вот врать нехорошо! – укоризненно покачала головой Анька. – Никакой вы не дед Пихто. И даже ни капельки на него не похожи.

– Это почему это не похож?! – возмутился незнакомец.

– Потому что «дед Пихто» – это на самом деле никакой не дед, а «свернутая форма фразиореплики-ответа диалогического фразеологизма», – объяснил ему начитанный Стасик.

– Чего-о-о?! – от удивления незнакомец даже разинул рот.

– Объясняю для непонятливых, – вздохнул Стасик.

– Это, чтобы вам понятно было, он так тупых называет, – охотно пояснила Анька незнакомцу.

Незнакомец насупился, но на всякий случай промолчал. Между тем, Стасик вошел во вкус и тоном бывалого лектора продолжил свое высоконаучное объяснение:

– Функция фразеореплик-ответов на вопросительные слова заключается в отклонении вопросительной реплики, как неуместной, и употребляется при нежелании отвечать на поставленный вопрос. Таким образом совершенно ясно, что вы пытаетесь скрыть от нас свое настоящее имя и просто морочите нам головы.

Однако, похоже, от всего сказанного Стасиком голова заморочилась у самого незнакомца. Во время объяснения Стасика он постоянно тряс ею, время от времени хватаясь за нее руками, словно пытаясь удержать в ней хоть часть услышанного. Хотя удержать в голове, а уж тем более понять это, наверное, смог бы даже не каждый филолог.

– Ты сам-то понял, что сказал? – тихонько шепнула Анька брату.

– Вообще-то, не очень, – признался Стасик. – Но тут главное – ошеломить собеседника. После чего можно брать его «тепленьким».

– Уже можно и не «брать», – усмехнулась Анька. – Я, кажется, знаю, кто это.

И она еще раз окинула внимательным взглядом, похоже, действительно не на шутку ошеломленного незнакомца, все еще трясшего головой.

– И кто же? – заинтересовался Стасик.

– Да ты его тоже знаешь. Им нас родители в глубоком детстве пугали, когда пытались спать уложить. А мы никак не укладывались. Это же бабайка! Им все родители раньше непослушных детей пугали. Он и к нам приходил, но ничего у него не получилось.

– И никакой я не бабайка, а Бабай! – обиженно шмыгнул носом незнакомец. – Никакого уважения к старшим! Нехорошо енто! Неправильно!

– Ой, извините дяденька Бабай! – издевательски поклонилась ему Анька и строго спросила: – А детей маленьких хорошо пугать? Правильно?

– А что делать, ежели работа у меня такая? – развел руками Бабай и гордо добавил: – Можно сказать, профессия. Семейная. Наследственная.

– Только теперича все. Ни работы, ни профессии нету, – тяжело вздохнул он. – Безработный я нынче.

– Что так? – поинтересовался Стасик. – Уволили?

– Сам ушел. По собственному желанию, – угрюмо сказал Бабай. – Разве ж нынешних детей напугаешь? Они таких ужасов и монстров в ентих кинах, да в кампутерах своих насмотрелись, что их уже ничем не проймешь. И енто теперь не работа, а мучение. Сплошной мрак и ужас. Я ентих детей уже и сам боюсь.

Надо заметить, речь у Бабая была довольно странная. Некая смесь какой-то причудливой и давно забытой простонародной речи века этак восемнадцатого с обильным вкраплением современных слов и выражений. Правда, тоже весьма причудливо измененных. Кстати, говорят, что именно после ночной беседы с Бабаем Грибоедов в свое время и придумал это знаменитое «смешенье языков: французского с нижегородским» в своей известной комедии «Горе от ума». А может, это только так говорят. Кто знает!