Подарок - Луиза Дженсен

У меня неприятно засосало под ложечкой. Я положила паспорта обратно в конверт, но он выскользнул из моих пальцев, когда до меня долетел пугающий звук – дребезжание садовых ворот. Я пошвыряла все с пола обратно в ящик и, затаив дыхание, ждала, что звякнет крышка почтового ящика и в щель засунут рекламную макулатуру. Но вместо этого в замке повернули ключ, и на лестнице повеяло сквозняком, когда открыли входную дверь. Натан вернулся домой. Я оглянулась – спрятаться негде. А потом внутри у меня все оборвалось. Я вспомнила, что оставила свою сумку в гостиной.

Паника разливалась по венам, пока я слушала, как Натан ходит внизу. Стукнул поставленный на пол кейс, с глухим звуком опустились на коврик ботинки. В мозгу у меня крутилось, как заклинание: только бы он не зашел в гостиную, но я тут же подумала, что будет гораздо хуже, если ему вздумается подняться наверх. Я словно окаменела, мышцы у меня одеревенели, я не смела пошевелиться и едва решалась дышать. Послышался скрип ступеней. Он все-таки направляется сюда. Я отчаянно пыталась вспомнить, все ли положила на место, но забыла, закрыла ли шкафчик в ванной. Ступая как можно тише, я подошла к окну и в отчаянии стала смотреть, нет ли другого выхода, хотя заранее знала, что нет. Шаги звучали все ближе и ближе. Пот градом катился по моей спине, майка прилипла к коже. Удивительно, что он не слышит ударов моего сердца! Несколько мгновений стояла полная тишина. Не было слышно ни малейшего движения. Почему он остановился? Прижавшись лбом к двери, я представила, как он стоит с другой стороны и тянется к ручке. Когда я сюда поднялась, двери были плотно закрыты, а теперь в них щели. Он, должно быть, уже догадался, что в доме посторонний. Что он скажет, если обнаружит здесь меня? Как поступит?

Атмосферу прорезал резкий сигнал мобильного телефона. Я машинально потянулась к карману, но в этот миг Натан ответил: «Слушаю!» – и сигнал прервался. Я с облегчением вздохнула – пронесло, вызов не мне – и перевела аппарат в беззвучный режим.

– Какого черта тебе надо? – зло спросил Натан. Я никогда не слышала, чтобы он говорил с такой яростью.

В горле у меня запершило, и я судорожно сглотнула. Только бы не закашляться.

– Я же тебе сказал, чтобы ты мне больше не звонил. – И через секунду: – Знаю. Видел. Это не моя проблема! – Пауза. – Где ты? Дьявольщина! – Натан больше не сдерживался.

У меня булькнуло в горле, я зажала рот рукой и присела на корточки. Ноги стали резиновыми и больше меня не держали.

– Ты затеял опасную игру. Ладно. Давай завтра вечером. – Пауза. – Около десяти часов, и покончим со всем. Ясно? Ты никогда, слышишь, никогда больше ко мне не подкатишь!

Раздался стук. Я съежилась. Но через несколько мгновений включили душ, и по дну ванны забарабанила вода. Я не решалась сдвинуться с места, не сомневаясь, что Натан заметил приоткрытую дверцу шкафчика и набросится на меня, как только я попытаюсь скрыться. Секунды превращались в минуты, и я понимала: долго тянуть нельзя. Сняла туфли и, держа их в руке, приблизилась к двери и потянула ее на себя. Петли скрипнули. Я похолодела и, наморщив лоб, прислушалась. Но вода продолжала литься, и дверь в ванную оставалась закрытой. Лестница показалась бесконечной: я спускалась очень медленно и, замирая, оборачивалась на каждый звук.

Оказавшись на первом этаже, я схватила в гостиной сумку и попыталась открыть входную дверь. Она оказалась заперта. Я потянулась к заднему карману за ключом, но тут сообразила, что окружающая обстановка изменилась: шум воды прекратился, щелкнул запор двери ванной. Крепко сжав губы, чтобы не закричать от страха, я, подгоняя себя, возилась с замком. Пол надо мной поскрипывал. Замок наконец открылся, и в это время на лестничный ковер упала тень: Натан шел вниз. Я выскочила наружу, как можно тише затворила за собой дверь и бросилась бежать.

Ярость в голосе Натана, говорившего по телефону, преследовала меня. И на бегу я представляла, как он хватает меня за плечи и тащит обратно, ощущала на шее его горячее дыхание. Резануло в боку, я приложила к больному месту ладонь, замедлила бег и вскоре остановилась. Привалилась спиной к стене, уперлась руками в колени и скрючилась, ловя воздух ртом и не отрывая взгляда от той стороны, откуда прибежала. Из-за угла показалась фигура, и сердце у меня подкатило к горлу, но это оказался не Натан. Смахнув рукавом пот со лба, я стала думать, как поступить дальше. Я совершенно вымоталась. Меня мутило. И я понимала, что домой мне идти нельзя. Обычно после биопсии я несколько дней отдыхала, чтобы восстановить отнятые процедурой физические и духовные силы.

Кошелек я не взяла, наличных у меня в квартире не было, так что такси мне не вызвать. В других обстоятельствах я бы позвонила отцу, но теперь не знала, что ему сказать. Утром я не ответила на его звонок, перевела его на голосовую почту. И когда он снова стал бормотать извинения, в сердцах нажала большим пальцем на клавишу, стирая голос, который когда-то утешал меня и успокаивал.

Горло саднило, страх вцепился в меня острыми когтями, в голове, подобно акулам, закружили когда-то услышанные жуткие истории о подхвативших инфекцию больных с пересаженным сердцем, которые постоянно рассказывают в больнице. Жар становился сильнее, но я убеждала себя, что это всего лишь лихорадка. И, чтобы не поддаться панике, вспомнила, чему учила меня Ванесса: распрямить спину, глубоко вдыхать, выдыхать, выпячивая живот. После нескольких вздохов мне стало спокойнее и не так жарко. Я закрыла глаза и попыталась представить себя в красивом саду, но вместо этого увидела нависающее надо мной злое лицо Натана. Неужели он что-то сделал с Софи? Неужели это ее тело нашли на аэродроме? Открыв глаза и собрав все силы, я пошла. Достала из кармана телефон и позвонила туда, куда звонить не хотела.

Мне казалось, что я сто лет сижу на этой жесткой кованой скамейке, и я почти убедила себя, что он не придет. Мимо со свистом проносились машины, из открытых окон низкими частотами бухала музыка. Его ни в одной не было. Из распахнутой настежь двери магазина за спиной удушающе несло запахом мыла и шампуней – смесью земляники и сандала, цитрусовых и лаванды. Глаза застилала пелена боли.

Наконец он появился. Прилив облегчения поднял меня на ноги, я ступила к краю тротуара и помахала рукой.

– Спасибо, что приехал, Сэм, – поблагодарила я и забралась на пассажирское сиденье.

Он жевал карамельку и как раз добрался до начинки, поэтому только кивнул. Я откинула голову на спинку в знак того, что устроилась, и мы тронулись с места и влились в поток машин. Урчание мотора и льющаяся из колонок музыка успокаивали своей привычностью. Сэм не сводил глаз с дороги.

– С тобой все в порядке?

– Чувствую слабость после биопсии. Вышла погулять и заблудилась. Не надо было забредать так далеко.

– Давай отвезу тебя домой.

Домой… Сэм имел в виду квартиру с ее пустыми комнатами и почти пустым холодильником. Я вжалась в сиденье его машины, в которой пахло мятой, и, слушая переборы гитары Эда Ширана – «Подари мне любовь», – почувствовала себя здесь дома больше, чем где-либо. В безопасности. И вдруг испытала укол боли из-за того, что Калли этого не хватало.