Молчи обо мне - Айя Субботина

Но она вряд ли слышит мои слова, потому что вместо того, чтобы разобраться с обувью, смотрит на парочку, которая вышла из только что подъехавшего автомобиля. Если память меня не подводит — это Игорь Сабинин. А его спутница слишком представительно выглядит, чтобы быть девушкой из эскорта или просто ряженой куклой.

— Что-то случилось? — на всякий случай уточняю я, потому ее лицо «говорит» лучше любых слов. Евгения выглядит как человек, который увидел призрака посреди бела дня, но все равно не верит своим глазам. Она несколько раз моргает и даже пытается спрятать удивление за раскрытой пятерней. Словно ребенок, которому так страшно, что хочется закрыть глаза, но любопытство все равно заставляет подсматривать в щелочку растопыренных пальцев. — Это Игорь Сабини, обычно он всегда в списке гостей таких мероприятий. У вас с ним какие-то проблемы?

Есть две вещи, которые я ценю в ней больше всего: ее трудолюбие и отсутствие шлейфа дурного прошлого. До последней минуты у меня не было причин сомневаться в ее безупречной репутации. Были подозрения насчет ее беременности, но кто я такой, чтобы совать нос туда, где болит не у меня?

То, что я наблюдаю прямо сейчас, когда Сабинин поднимается на крыльцо, никак нельзя назвать встречей случайных знакомых. Он смотрит на мою спутницу так, будто хочет одновременно сгрести в охапку и сомкнуть пальцы на ее шее. Потом смотрит на ее живот и, наконец, на меня.

Это определенно ревность.

Мы обмениваемся рукопожатиями, а потом Сабинин представляет свою спутницу:

— Моя жена — Юлия.

— Моя права рука — Евгения Левитская, — представляю я свою, и эти двое очень плохо играют «первую встречу». Мы с Юлией обмениваемся настороженными взглядами, и так я понимаю, что не мне одному все происходящее кажется натянутой попыткой этих двоих перечеркнуть общее прошлое.

— Игорь, разве не с Евгенией вы летали вместе с Прагу? — довольно резко спрашивает жена Сабинин, и пальцы Левитской, которыми она держит меня под локоть, сжимаются сильнее. — Я видела вас в аэропорту, ты уже представлял нас друг другу. Мне показалось, вы… дружны.

— Это была просто случайная встреча, — опережая мужчину, отвечает Евгения и быстро дополняет: — Вряд ли наше формальное общение можно назвать дружеским.

Снова виснет пауза, на этот раз тяжелая и хриплая, и если Евгения еще пытается отыграть свою роль, то Сабинин выдает себя с головой. Одного взгляда на его накрепко сжатые челюсти достаточно, чтобы свести на нет попытки Евгении выставить их знакомство почти случайностью. Еще немного — и его явно немягкого характера жена устроит сцену ревности. Вполне возможно — обоснованную. Но об этом мы с Евгенией поговорим не сейчас и не здесь, а пока, раз я самый трезвомыслящий в этом разлаженном квартет, мне и спасать ситуацию.

— Прошу прощения, но нам с Евгенией еще нужно успеть на фотосессию, — без намека на извинения говорю я. Пусть Сабинин не думает, что я пытаюсь развязать его проблемы с женой — я спасаю свою спутницу от сцены, а себя — от подмоченной репутации.

Даже не даю семейной чете опомниться — просто поворачиваюсь и широким шагом иду в зал. Евгения послушно семенит рядом, но не жалуется, напротив — все время сбивчиво бросает слова благодарности, даже когда мы позируем для фотографов на фоне рекламного баннера.

— Ради бога, Евгения, — шепотом рычу я, когда в нашу сторону несется стая журналистов с диктофонами наперевес, — здесь огромный зал, куча гостей и Сабинин — не настолько крупная рыба, чтобы привлекать к себе всеобщее внимание. Просто сделайте вид, что этой встречи не было.

Я придерживаю ее за талию, притягиваю к себе, и мы грудью встречаем акул пера.

Не знаю, почему встреча с Игорем настолько выбила меня из колеи, хоть до сегодняшнего дня я о нем почти не думала и не вспоминала. Были какие-то редкие отрывочные мысли: как он, все ли у него хорошо, отвоевал ли он свой ресторан? Отголоски странных эмоций, которые пришли на смену чувствам, но я не понимала ни тех, ни других.

Игорь пришел на мероприятие с женой. Мне стыдно за то, что я первым делом посмотрела на их руки, окольцованные парными кольцами. Новыми парными кольцами, потому что раньше у Игоря был просто ободок из желтого золота с кубическим черным камнем, а теперь у них одинаковые роскошные «обновки» из белого золота и явно с бриллиантовой крошкой.

Я ведь знала — миллион раз слышала истории о том, что людям гораздо проще кричать о разводе, чем развестись на само деле. Такое случалось и с моими приятельницами, которые уже после подачи заявления вдруг понимали, что готовы дать мужу второй шанс, что лучше с ним плохим, чем совсем одной. И Тася предупреждала, чтобы я не смела ввязываться в женатого мужика, по крайней мере до тех пор, пока он не предоставит свидетельство своего развода.

Но я до последнего не хотела верить, что после всего, о чем говорил Игорь, после всех скандалов, которые устраивала его жена и которые он пересказывал в мельчайших подробностях, они могут снова сойтись. Это… просто дурной сон.

«Но он ведь не был обязан хранить тебе верность?» — шепчет откуда-то из-за угла голос разума, но мне есть что ему ответить.

Игорь подал на разводит не из-за меня. Второй раз «мы» начались уже после того, как он подал на развод, и я не имела к этому отношения. Он поступил так, потому что хотел освободиться от отношений, которые его душили и обременяли.

Но, похоже, не так уж сильно душили, раз теперь в семействе Сабининых снова мир и покой.

— Евгения, перестаньте вести себя, как уронившая леденец девочка, — требует Лука, когда мы разделываемся с формальной частью вечера и, наконец, просто ныряем в зал, чтобы совершить полуофициальный променад и поздороваться с нужными людьми.

— Я не дала повода написать о нас что-то скандальное и была крайне вежлива с журналистами, — напоминаю я. Лука — мой начальник, и в его власти пересмотреть свое желание оставить меня в своем рабстве, но даже ему я не позволю указывать мне, что делать и как улыбаться.

— Но не когда вы со мной, — довольно жестко отзывается он.

Мысленно делаю глубокий вдох, перевожу дыхание и напоминаю себе, что последние месяцы я была собранной сильной женщиной, которая в состоянии держать эмоции под контролем и знает, что в тридцать один год каждое огорчение не только портит нервы, но и усложняет жизнь и превращается в морщины на лице.

Лука прав — Игорь просто один из гостей. Мы больше не пересечемся. Незачем дергаться на каждый шаг за спиной и ждать, что давно ушедший из моей жизни мужчина будет искать повод поговорить наедине. Для чего, в самом деле, нам давно не о чем разговаривать.

Мы с Лукой ходим по залу, изредка останавливаемся, когда кто-то из гостей хочет лично поприветствовать моего начальника и выразить ему поздравления в связи с успешным расширением сферы влияния. Я даже не пытаюсь открыть рот: просто слушаю и вежливо улыбаюсь на каждую шутку или уместную остроту, говорю лишь когда разговор заходит о моей работе, да и то ограничиваюсь общими фразами. Можно сказать, спустя час Лука готов простить мне досадную промашку, потому что я ни разу не пожаловалась на усталость, рассказала несколько шуток и вежливо поддерживала разговор.