Хроники Драгомира. Книга 1. За гранью сияния - Татьяна Лакизюк

– Да ты хоть знаешь, крюкорукий, что девочка была вынуждена прятаться по ту сторону земли, а? Что глаза на меня свои фасеточные выпучил? Сразу видно, что мозги у тебя намного меньше, чем глаза. Да она… к твоему сведению… тринадцать лет жила в убогом домишке, в холоде, голоде, нищете… А я… Я сидел в камне и испытывал такие муки, так страдал… – Фиччик театрально всхлипнул. – …Вам не понять! Поверьте, нам было не до этой вашей, как там ее – серпекции!

– Селекции, – автоматически поправил ошарашенный Серафим, который и вправду так выпучил глаза, что они чуть не выкатились наружу.

– Да хоть серапакамекции!

– Ну-ка прекратите, – Луна решительно оттащила уже начавшего махать кулачками Фиччика и принялась его отчитывать. – Во-первых, не нужно сразу лезть в драку. Любые споры можно решить с помощью слов, и желательно не ругательств. Во-вторых, ты преувеличиваешь. Я жила не в таком уж холоде и нищете, а в обычном доме. В-третьих, я действительно не имела возможности учиться в школе, и термин «селекция» обошел меня стороной. Хотя сейчас я припоминаю, как тетушка однажды хвасталась, что ей удалось получить сорт роз исключительного оттенка. Вероятно, она имела в виду селекцию. А в-четвертых, учиться никогда не поздно.

– Ладно, пусть он меня извинит, – буркнул пристыженный Фиччик. – Беру свои слова обратно, – он повернулся к Серафиму. – Никакой ты не крюкорукий, и мозг у тебя не маленький, и глаза ты не выпучиваешь…

– Хватит, хватит! – замахал на него лапками Серафим. – Не нужно повторять! Я тоже приношу извинения, маленькая леди. Мои ученые мозги мне подсказывают, что я был неоправданно груб.

Серафим с покаянным видом скрестил лапки на груди. Глядя на эти умильно сложенные лапки, невозможно было долго обижаться, и Луна с легким сердцем простила его.

Сентарии тоже стало стыдно за свое высокомерие, и она предложила:

– Хочешь, я тебе все расскажу и покажу? Съездим к нам в Смарагдиус. Ты не представляешь, как там интересно! У нас есть лаборатория, где каждый день проводятся миллионы разных опытов! У нас водится столько необычных животных и растений! Особенно растений. Я по ним специалист, – не удержавшись, похвасталась Сентария. – Обожаю с ними возиться, выводить новые сорта, получать редкие оттенки. Это мое самое любимое занятие.

– Конечно хочу! – радостно ответила Луна.

– Вот и договорились!

Помирившиеся девочки начали вместе составлять букеты, с трудом разбирая охапки цветов, привезенных из Смарагдиуса.

– А почему у тебя такие волосы?

– А откуда у тебя этот рисунок на лице? – одновременно спросили девочки и громко рассмеялись.

– Давай я первая расскажу, – предложила Сентария.

– Хорошо, – согласилась Луна.

– В Смарагдиусе все рождаются с каким-нибудь орнаментом на лице. Этот рисунок не смывается и растет вместе с нами, а когда мы начинаем стареть, он потихоньку исчезает.

– Это как?

– Ну, когда я только родилась, у меня был крохотный росточек вот тут, – девочка ткнула пальцем в ключицу. – Я расту, и он растет вместе со мной. За четырнадцать лет выросла вот такая веточка и на ней появились крохотные бутончики. С каждым годом бутонов и листьев будет все больше, потом они распустятся, и уже цветы будут красоваться на моем лице. Когда я начну стареть, моя веточка будет стареть вместе со мной, начнут увядать цветы, засыхать листочки, и когда последний исчезнет, придет мое время уходить в мир забвения.

– Вот почему у Сардера так мало цветов, а у Цитрины остался всего лишь один листочек, – пораженно сказала Луна.

– Ага, – спокойно ответила Сентария, – они уже очень старые, особенно Цитрина. И вообще, у каждого петрамиума есть свой символ, просто у жителей Смарагдиуса он на лице и поэтому бросается в глаза.

– А что за символы? – полюбопытствовала Луна.

– Сейчас… Подержи пока, – Сентария дала девочке огромный букет, который они успели составить за разговорами, и, перевязав его лентой, сказала: – Поставь в вазу.

– В какую? – Луна огляделась и не увидела ни одной.

– Как в какую? Вон же они, – нетерпеливо пояснила Сентария, ткнув пальцем вверх.

Луна запрокинула голову и ойкнула. Под потолком висело несколько десятков ваз всех форм и размеров. Луна с трудом подавила инстинктивное желание прикрыть голову руками, но все-таки втянула шею в плечи.

– Они не упадут? Как они там держатся?

– Ой, прости, – засмеялась Сентария. – Я все забываю, что тебе в новинку даже самые элементарные вещи. Это слуги, умеющие управлять воздухом, подвесили их туда. Как видишь, на полу совсем нет места, – она показала на заваленную цветами комнату.

– Смотри и учись! – Сентария взяла у Луны букет, коротко свистнула и крикнула: – Ваза, ко мне!

Луна невольно прыснула.

– Извини. Просто так странно звучит! Никогда не слышала, чтобы человек разговаривал с неодушевленными предметами.

– Здесь и не такое услышишь.

Тем временем самая большая ваза, покрытая перламутровой краской с золотым напылением, начала медленно раскачиваться, как листок на ветке. Затем она с тихим щелчком отсоединилась от невидимого держателя, плавно полетела вниз и замерла перед Сентарией.

Та поставила в вазу букет, легонько подтолкнула ее и велела:

– Лети в парадную залу!

Ваза, потяжелевшая от цветов, скрипнула и, переваливаясь с боку на бок, вылетела из комнаты.

– Рот-то прикрой, – усмехнулась Сентария. – Это самое маленькое волшебство, которое здесь можно увидеть. Мы на такие вещи просто не обращаем внимания, настолько они привычные… Ладно, давай за работу. А я пока расскажу про символы.

– Ага, – откликнулась Луна, все еще провожавшая взглядом вазу.

– В общем, ты поняла. Символ появляется, растет и исчезает вместе с нами. У жителей всех петрамиумов они разные. У сафайрианцев это мельчайшие разноцветные жемчужины на плече. Ребенок рождается с одной жемчужинкой, с каждым годом их становится все больше, они образуют рисунок, причем у каждого свой, например, трезубец, морская волна или ракушка. Когда середина жизни пройдена, они начинают постепенно исчезать, пока опять не останется одна крохотная жемчужинка, с которой все началось. И на ней же все заканчивается. Цикл жизни.

– Это все так странно. Одновременно и интересно, и печально, – проговорила Луна.

– Да ну, ничего печального, все там будем, – с неуместной жизнерадостностью ответила Сентария и продолжила: – У жителей Гарнетуса символ на спине. Это рисунки, выложенные из красных, оранжевых и желтых камушков размером с рисовое зернышко. Все они, как правило, изображают огонь: костер, свечу, пылающую стрелу… У кристаллианцев символ находится на левой лопатке. Он составлен из чистейших кристаллов, которые на свету переливаются всеми цветами радуги. Это очень красиво. Поэтому воздушные модницы обожают одежду с открытыми спинами. У них тоже бывают разные рисунки: вихрь, торнадо, легкие облака…