Сыскарь из будущего - Эдгар Крейс

– Понял тебя, Андрей Яковлевич! Англичане хотят сделать из Московии свою колонию – наподобие Индии.

– Не понял тебя, крестник, что ты про Индию нам сказал? – спросил Алексей Никифорович.

– Есть далеко, за Персией, большая древняя страна, и называется она Индия. Богатая природа, трудолюбивый народ. Одних драгоценных камней у них было видимо-невидимо, а ароматный чай, который они назвали «английским» и получили для себя монополию на его продажу. А это все огромные деньги. Вот англичане и положили глаз на богатства Индии. Создали Вест-Индийскую компанию, наподобие «Московской», которая теперь крутится у нас в Москве. Подкупили правителей Индии, а сами стали управлять этой страной. Ее жителей превратили в своих рабов. Все добытые богатства англичане стали вывозить к себе домой, в Англию. Так постепенно когда-то небогатое английское королевство становится самым богатым и сильным государством в мире и начинает диктовать другим государствам свои правила жизни. Так на чужих слезах и страданиях они построили свое богатое государство.

Андрей Яковлевич и крестный внимательно слушали Николая. Охали, вздыхали, а когда он закончил, удивленно переглянулись.

– А откель ты про все это знаешь? – недоуменно спросил крестный.

– Много по свету поездить мне пришлось, – пожал плечами Николай.

– Надобно царю нашему это все подробно обсказать! Жаль, что ты раньше мне об этом не поведал, сам бы все Ивану Васильевичу доложил! – воскликнул Андрей Яковлевич.

– Сам только что додумался – зачем они к нам пришли со своей «Московской» компанией, так сильно похожей на «Вест-Индийскую»!

– То-то они нашего царя так легко деньгами снабжают, в долг помногу дают! Точно, неспроста они это все делают, – согласился крестный. – Только вот будет ли толк от нашего «англицкого царя», сомневаюсь я. Больно уж ладно они его на свои деньги заморские подсадили.

– Что верно, то верно, – согласился Андрей Яковлевич. – Наш Иван им так в рот и смотрит. Поперек слова боится лишнего сказать. Так что на тебя, Николай Иванович, топероча вся наша надега. Привезешь из Лондона новый, выгодный для нашего Отечества договор за подписью англицкой «Московской компании», то тогда нашему царю на то и сказать нечего будет.

– Вы уж с царем еще раз попробуйте переговорить, может, он и поймет, что с нашим государством англичане хотят сделать, – настойчиво попросил Николай.

Андрей Яковлевич и Алексей Никифорович переглянулись и утвердительно закивали головами.

– Хорошо! – одобрительно сказал Николай. – И вот еще что, пока я не уехал, мне бы хотелось у вас спросить, а как боярин Барашин к выпивке и к женщинам относится?

– Не понял тебя, Николай Иванович? – спросил глава Посольского приказа.

– Ну, например, вином не сильно ли баловался? Или, может, с любовницами любил встречаться?

– Да, Бог с тобой, Николай Иванович, акстись ты! О чем ты глаголешь такое невразумительное! Он же в церкви венчанный на законной своей супружнице. Не бусурманин же он какой-то, чтобы десять женок зараз иметь! Ему Богом одна дадена – с ней он и жить должен до скончания свояго веку, – возмутился Андрей Яковлевич.

– Вы простите меня, Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич, за речи такие, но мне все о человеке знать надобно, чтобы попытаться найти его. Каждая известная мне слабость его может помочь в деле. Так что прошу вас не гневаться и понять, что и боярина Барашина я никоим образом обидеть не хотел. Работу мне такую поручили, а выполнять ее надо!

Николай вспомнил про жен Ивана Грозного, но спрашивать ничего более не стал.

– Тебе еще с пушками ознакомиться надобно, да с золотых и серебряных дел мастером встретиться, еще других – целый ворох дел переделать нам надобно, а ты о грехопадении разговор завел! – продолжал возмущаться Андрей Яковлевич.

– Насчет того, что мне нужно ознакомиться с изготовлением пушек, – это мне понятно, а зачем золотые и серебряные украшения изучать нужно? Вот это мне совершенно не ясно!

– Для царского двора они надобны, – насупив брови, ответил Андрей Яковлевич. – Должон уметь разбираться, чтобы тебя там, в Англии, не облапошили.

Два дня для Николая пролетели совершенно незаметно. С ним занимались и вопросами придворного этикета, изучал он политику Англии и устройство его королевского аппарата, даже показали, как правильно танцевать на их балах. Чего-чего, а вот танцы Николай на дух не переносил и считал их пустым времяпрепровождением. Короче говоря, Николай прошел двухдневные дипломатические курсы. Под конец посетили Московский оружейный завод, на котором ему показали, какие бывают пушки, как ими пользоваться и на что, при их приобретении, нужно обратить самое пристальное внимание, а то ведь бывает, что при выстреле из некачественно сделанной пушки разрывается ее ствол и теряют не только орудие, но и пушкарей, а их найти не так и просто: людей специально тому обучать надобно, да и боятся они, потому что не долог век пушкаря.

В последний день Николай съездил в монастырь. Забрал у монаха-живописца портрет молодого боярина Барашина. Как он и просил, портрет был весьма скромных размеров и весьма удобен, чтобы положить его в свою дорожную сумку. Николай поблагодарил живописца и расплатился с монастырем за помощь. Теперь можно и в путь собираться.

Провожали Николая Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич суетливо, все пытались до самого последнего момента дать ему свои напутствия и советы, но вот последние объятия и пожелания позади. Возничий взмахнул кнутом, и карета, в сопровождении конной охраны, покатила, увозя Николая из Москвы. Увидится ли он с ними вновь, он не знал. Уезжал Николай перед самым закрытием навигации, и путь назад для него будет отрезан до таяния льдов в Северном море, а это – не раньше конца мая. Как минимум девять месяцев на чужбине. Николай уже так свыкся со средневековой Московией, что мысленно определил ее как Родину. Но, по большому счету, ведь так-то оно и есть. Какой бы год ни был на календаре, но эти земли, которые сейчас проплывали в окне кареты, они и были его Родиной. Земля с веками не меняется, меняются только названия государств, нашедших на ней свой приют.

В Холмогоры прибыли только на одиннадцатый день. Несколько раз по дороге ремонтировались: то колесо отвалится, то подпруга лопнет, но у англичан все было предусмотрено, и всегда находилось чем и как починить. Этот путь для подданных английской короны, видимо, был очень хорошо знаком. Они чувствовали себя на московских землях как дома. В Холмогорах они отстроили свою мануфактуру, на которой производили пеньку, без которой кораблям пиратов его величества Елизаветы не бороздить бы моря и не грабить бы полные золота испанские галеоны.

У причала своих гостей уже ждал корабль под английским флагом. У борта стоял шкипер с короткостриженой рыжей бородкой и наблюдал, как Николай и его спутники – английский купец и лекарь – с саквояжами идут к кораблю. Шкипер что-то крикнул, и по трапу к гостям сбежала четверка матросов. Они подхватили груз и понесли на корабль. Вскоре трап подняли, и стоящий на берегу холмогорский воевода со своей свитой долго махали, пока корабль не скрылся из виду. Николай стоял у борта корабля и смотрел на проплывающий мимо них поросший густым лесом берег Двины. Поскрипывали снасти, и корабль резво шел к морю. Лес стал стремительно редеть, а вот и отлогие, каменистые берега и море. Его терпкий соленый запах, крик чаек и ветер. Редко когда на море устанавливается штиль, так что ветер и море неразлучны. А их дружба породила таких красавцев, как парусные корабли. Бесстрашных покорителей морских просторов. Начался самый опасный отрезок пути в Лондон.