Человек, который разгадал рынок. Как математик Джим Саймонс заработал на фондовом рынке 23 млрд долларов - Грегори Цукерман

В пятницу днем вся команда встречалась, чтобы выпить газировки или чая с печеньем и кофейным тортом. Во время разговора ученые иногда жаловались на низкую зарплату в IBM. Мерсер, бывало, рассказывал отдельные статьи из этимологического словаря, которые он считал наиболее смешными. Время от времени он делал заявления, которые, казалось, были нацелены на то, чтобы рассмешить приятелей за обедом, например, однажды он сказал, что будет жить вечно.

Браун был более бойким, открытым и энергичным человеком, с густыми вьющимися каштановыми волосами и заразительным обаянием. В отличие от Мерсера ему удалось наладить дружеские отношения с коллективом, и некоторым коллегам нравилось его едкое чувство юмора.

Когда команда изо всех сил пыталась продвинуться в том, что касается обработки естественного языка, Браун потерял терпение, направив всю свою злость на стажера по имени Фил Резник. Будучи студентом магистратуры в Университете Пенсильвании, получив степень бакалавра искусств в области компьютерных наук в Гарвардском университете и впоследствии став уважаемым академиком, Резник надеялся объединить математические стратегии с принципами лингвистики. Браун недолюбливал его подход, поэтому насмехался над своим младшим коллегой и набрасывался на него за допущенные ошибки.

Однажды, когда дюжина сотрудников IBM наблюдала за тем, как Резник решает задачу на офисной доске, подбежал Браун, выхватил маркер из его руки и усмехнулся: «Это детский сад, а не информатика!»

Резник в смущении вернулся на свое место.

В другой раз Браун назвал его «бесполезным» и «полным идиотом».

Браун придумывал оскорбительные прозвища для многих своих младших коллег, вспоминают сотрудники отдела. Например, он называл Мередит Голдсмит, единственную женщину в команде, Merry Death[109] или обращался к ней Дженнифер, по имени одной из прежних сотрудниц. Чаще всего Браун называл Голдсмит «маленькой мисс Мередит», что было особенно оскорбительным для немолодой выпускницы Йельского университета.

Мерсер и Браун помогали Голдсмит в качестве наставников, за что она была им благодарна. Однако Мерсер не преминул отметить, что женщина должна оставаться дома и заботиться о детях, а не сидеть на работе.

Браун, жена которого была назначена главой управления здравоохранения Нью-Йорка, считал себя более прогрессивным в этом вопросе человеком. Он ценил ее вклад в работу и говорил, что она для него как родная дочь. Тем не менее это не мешало Брауну отпускать неуместные шуточки в стенах раздевалки.

«Они постоянно отпускали грязные шуточки, будто соревнуясь друг с другом», – вспоминает она. И словно оправдывает бывших коллег: «В какой-то степени они казались мне милыми сексистами. Я совершенно точно не принимала сказанное ими на свой счет и не воспринимала это всерьез». В конце концов Голдсмит уволилась, отчасти из-за неприятной обстановки в коллективе.

Браун не хотел никого обидеть своими оскорбительными высказываниями, по крайней мере, по словам его коллег. И он был не единственным любителем устроить кому-то разнос или поиздеваться. Внутри отдела сформировалась жестокая и безжалостная корпоративная культура, которую подпитывал вспыльчивый характер Джелинека.

Ученые выдвигали идеи, а коллеги любой ценой пытались свести их на нет, в процессе кидаясь оскорблениями.

Они продолжали бороться до тех пор, пока не достигали консенсуса. Например, сотрудники отдела братья-близнецы, Стивен и Винсент Делла Пьетра каждый из которых получил степень бакалавра в области физики в Принстоне и доктора наук в области физики в Гарварде, пытаясь нанести жесткий удар, бросались к офисной доске, чтобы доказать несостоятельность аргументов друг друга. Это был интеллектуальный бой без правил. За пределами исследовательской лаборатории такое поведение считалось грубым и оскорбительным, но многие сотрудники Джелиника обычно не принимали это на свой счет.

«Мы могли перегрызть друг другу глотки, – вспоминает Дэвид Магерман, стажер отдела речевых технологий в IBM. – А потом вместе играть в теннис».

Помимо таланта придумывать жестокие и запоминающиеся прозвища, Браун отличался необычной предпринимательской жилкой, которая, возможно, досталась ему от отца. Браун призывал IBM использовать достижения команды, чтобы продавать клиентам новые продукты, такие как сервис оценки кредитоспособности, и даже пытался уговорить руководство разрешить его отделу управлять несколькими миллиардами долларов пенсионного фонда IBM с помощью статистического подхода, но не нашел в их лице существенной поддержки.

«Какой у вас опыт в сфере инвестиций?» – вспоминает один из сотрудников вопрос руководителя IBM к Брауну. И услышал простой ответ: «Никакого».

Однажды Браун узнал о группе программистов, возглавляемой его одногруппником, с которым он учился в Карнеги-Меллона и который теперь программировал компьютер для игры в шахматы. Он решил убедить руководство IBM нанять эту команду. Как-то раз зимним днем, когда Браун находился в мужской уборной IBM, ему удалось поговорить с Эйбом Пеледом, старшим директором по исследованиям, о непомерной стоимости предстоящей телевизионной рекламы Суперкубка. Браун заявил, что знает способ, как обеспечить продвижение компании с гораздо меньшими затратами – нанять команду Карнеги-Меллона и пожинать плоды, которые принесет известность, когда их компьютер победит чемпиона мира по шахматам. Он утверждал, что члены команды также принесут пользу в научно-исследовательской деятельности IBM.

Руководство компании одобрило эту идею и привлекло к работе команду, которая принесла с собой программу Deep Thought. Когда компьютер выигрывал шахматные партии и привлекал к себе внимание, нареканий не возникало. Оказалось, что название компьютера для игры в шахматы наводило людей на мысль и о других вещах, а именно об известном порнографическом фильме 1972 года «Глубокая глотка» (название на английском которого – Deep Throat – созвучно наименованию программы)[110]. Фильм послужил началом того, что стали называть «порношик» (подробности в моей следующей книге). В IBM осознали, что столкнулись с серьезной проблемой в тот день, когда жена одного из участников шахматной команды, которая преподавала в католическом колледже, разговаривала с президентом колледжа, пожилой монахиней, и во время беседы сестра постоянно ссылалась на удивительную программу IBM Deep Throat.

IBM провела конкурс по переименованию компьютера для игры в шахматы, выбрав вариант Брауна, Deep Blue, в честь давнего прозвища IBM, Big Blue.

Спустя несколько лет, в 1997 году, миллионы зрителей увидели по телевизору, как Deep Blue победил Гарри Каспарова, чемпиона мира по шахматам, что стало сигналом того, что компьютерный век действительно наступил. (6)

Браун, Мерсер и другие сотрудники отдела добились прогресса, благодаря которому компьютер смог расшифровывать речь. Позже Браун понял, что вероятностные математические модели применимы и для перевода. Используя данные, которые включали в себя тысячи страниц заседаний парламента Канады с приведенными отрывками на двух языках – французском и английском, – команде IBM удалось добиться успеха в переводе текста с разных языков. Это частично заложило основу для революции в