Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой - Лаура Лейн Джексон

– Вам остановили рост, – сказала я ему. – Детство подрезало и изогнуло вас. Вас покалечили и не давали расти. Лишили возможности самовыражения. Вы не понимали собственной энергии. И не разрешали себе быть тем, кем хотели быть.

– Представьте себе деревце-бонсаи, – продолжала я. – А теперь представьте, как земля вдруг сотрясается, идет волнами и из нее вырывается громадное дерево и устремляется в небо, большое и прекрасное, как секвойя! И я хочу, чтобы вы знали: вы и есть это дерево! Вот ваше место во Вселенной. Вы больше не бонсаи. Вы растете и растете, и ничто не в силах вас удержать!

* * *

Сеанс с Майком продолжался полтора часа. Ясно было, что он все еще борется, все еще учится, все еще пытается пройти экзамен души. Но важнее всего было то, что он нашел мужество пойти на это испытание. Впервые во взрослой жизни он нашел способ воздать должное своей сути и принять это желание.

Самое лучшее, что Майк был не одинок в своем путешествии. За него усиленно болели.

– Ваш отец говорит, что был трусом, – сказала я Майку. – Он жалеет о содеянном, но даже не знает, с чего начать. Ему кажется, он никогда не сможет возместить все, что забрал у вас. Но говорит, что хочет попытаться. Хочет помочь вам в искусстве. Теперь он на вашей стороне.

Когда сеанс закончился, Майк сидел на диване и обдумывал отцовское предложение. Готов ли он позволить отцу помогать? Готов ли он простить его? Он почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Потом другая. Затем он совершенно неожиданно рассмеялся. Потом снова заплакал. Он долго сидел на диване и то плакал, то смеялся. Эмоции – эмоции! – хлынули из него как вода.

– Я был почти в истерике, – рассказывал он мне потом. – Заново пережитые мгновения детства настолько ошеломили меня… Услышать, что отец сожалеет о том, что наделал… услышать, как этот крутой парень извиняется… мне просто мозг вынесло. Отец, признающий свои ошибки, – вот что сделало исцеление возможным.

После считывания для Майка я несколько дней чувствовала, как Та Сторона пытается пробиться ко мне, и весьма настойчиво. Я не удивилась, поняв, что это был отец Майка.

У отца Майка была просьба, которая на самом деле больше напоминала требование. Он чувствовал, что во время сеанса сделал недостаточно, чтобы убедить сына в своем раскаянии. Ему нужна была моя помощь.

Для меня это была очень редкая ситуация. Нечасто кто-то проявляется вот так, требуя помощи. Но сеанс с Майком был еще очень свеж в памяти, и я чувствовала отчаяние его отца. Поэтому я выполнила его просьбу.

Спустя несколько дней Майк обнаружил в почтовом ящике два пакета. В одном оказалась маленькая мягкая игрушка – улыбающаяся голубая собачка. В другом – небольшая пачка рисовальной бумаги и набор цветных карандашей. Он долго таращился на содержимое бандеролей, гадая, откуда они взялись и что означают. Затем обнаружил на дне одного из пакетов записку:

Майк положил подарки на стол возле рабочего места. Так они с тех пор там и живут, вдохновляя его каждый раз, когда он садится писать. Он все ближе к некоему чудесному событию – он чувствует это, и я тоже – и храбрость переполняет его как никогда.

И спустя целую жизнь он готов принять от отца помощь на своем лучшем и высшем пути.

С тех самых пор, когда незадолго до дедушкиной смерти я вылетела из бассейна, движимая необъяснимым порывом, я жила в страхе, что со мной что-то не так. Поначалу я боялась, что проклята. Со временем усомнилась в этой идее и начала копать, изучать, выяснять. Сходила к медиуму-ясновидящей и с ее помощью начала избавляться от страха. Посетила психиатра, и он заверил меня, что я не сумасшедшая и никакими расстройствами не страдаю. Дважды подвергала свои способности научной проверке и прошла оба теста на ура. Я упорно преодолевала страх.

Однако оставался один вопрос, на который мне отчаянно хотелось ответить: отличается ли чем-нибудь мой мозг от других?

И тут, к счастью, я встретила человека, способного на этот вопрос ответить.

В ноябре 2013 года на проходившей в Сан-Диего конференции по жизни после смерти моя подруга и коллега-медиум Дженет Майер представила меня доктору Джеффу Тарранту.

Джефф – дипломированный психолог, занимающийся так называемой нейротерапией, то есть изучением активности мозговых волн. Он несколько лет преподавал неврологию, нейротерапию и техники осознанности в Миссурийском университете. Кроме того, он руководил оздоровительно-консультативным центром в Колумбии, штат Миссури. Сегодня он читает лекции и ведет частную практику. Его энергия понравилась мне с первого взгляда.

Узнав, что я медиум и экстрасенс, Джефф попросил разрешения исследовать мой мозг, и я согласилась. Мы договорились, когда он привезет в Нью-Йорк свое оборудование. Пасмурным утром в марте 2014 года мы встретились дома у Боба и Фран Гинзбергов на Лонг-Айленде. Джефф расставил свое добро в гостиной, а затем уселся за стол напротив меня, пока его помощники делали записи.

– Я буду просить вас выполнять разные действия. Расслабиться, ни о чем не думать, сидя с закрытыми глазами, а потом с открытыми. Затем вам надо будет провести сеанс ясновидения, а под конец выступить как медиум.

На каждом этапе Джефф намеревался регистрировать электрическую активность различных участков моего мозга. Эти данные позволили бы ему понять, какие именно участки и как функционируют при разных видах моей деятельности, а затем сравнить мой мозг с другим, так сказать, обычным. Метод назывался «количественная электроэнцефалограмма» – статистический анализ электрической активности в коре головного мозга, внешнем слое мозговой ткани.

Джефф помог мне натянуть плотную шапочку для энцефалограммы, из которой торчало двадцать электродов с соединительными лентами. Расположение электродов, как объяснил Джефф, соответствовало Международной Системе «10–20». По мне так шапочка напоминала старомодный резиновый чепчик для плавания, к тому же ужасно тесный – у меня кожа на лице натянулась, как после пластики. Джек подключил соединительные ленты к усилителю, а затем к своему ноутбуку.

– А теперь просто расслабьтесь и ничего не делайте, – попросил он.

С тем же успехом он мог попросить меня задержать дыхание под водой на десять минут. Стоило мне замереть, как почти сразу ко мне начали поступать послания из Потустороннего мира: письма, слова, имена, картинки, образы, истории. Я захлопнула свою «дверь ясновидения» и уставилась на бутылку минеральной воды на столе, изо всех сил стараясь сосредоточиться на ней. Мысленно напевала сначала «Runaround Sue», а потом «This Little Light of Mine» – почему-то именно их. Наконец Джефф сказал, что этот этап исследования закончен. Мне казалось, прошел целый час, а на деле – всего три минуты.