Закон Единорога - Владимир Свержин

– Маркиз с изменившимся лицом бежит к горшку, – трагическим шепотом прокомментировал Лис, давая крупным планом апокалипсическую картинку расползающегося из зала благородного воинства. Я поднялся, поправляя перевязь меча:

– К повозкам! Сейчас мы будем. Бельрун, пошли Жано к воротам, пусть поможет гоблину опустить мост…

– Они еще не знают, куда они ползут! – продолжал отрываться Рейнар. – Что их ждет в конце тоннеля! Чу! Я слышу странный треск со стороны сортира… Ну, ты тут быстренько разбирайся с этим засранцем Бонфлери, а я, пожалуй, пойду. Только не отключай связь!

– сладко пропел мой верный друг и, насвистывая, вышел из пиршественной залы.

Я прошел по крытой галерее, раскланявшись с призрачной парочкой, и приблизился к дверям господских покоев. Оттуда доносились слабые стоны и проклятия. «Все нормально, – с удовлетворением отметил я. – Процесс идет».

Я толкнул ногой дверь. Как и предполагалось, она была не заперта… Маркиз восседал на резном стульчике, обшитом красным бархатом, и мучительно страдал. Снизу к стулу была приделана емкость известного назначения. Завидев меня, он изумленно раскрыл глаза и сделал движение подняться.

– Сидите-сидите! – умиротворяюще произнес я. – Я сегодня попросту, без чинов и буквально на миг. Я зашел сообщить вам, что меня зовут Вальдар Камдил, сьерде Камварон…

– Рыцарь-маг!.. – потрясение прошептал Гераунт Бонфлери, еще более бледнея.

– Это хорошо, что вы меня знаете, – угрожающе продолжил я. – Это избавляет от лишних объяснений. В своей жизни вы наделали множество гнусных и жестоких поступков. Два из них вы совершили сегодня… Запомните: за все на свете надо платить! Вы смешали с грязью родовую честь маркиза Бонфлери, теперь вы сами немногим отличаетесь от этой грязи. Я наложил на ваш замок… – по мыслесвязи прозвучал дикий хохот Лиса: «Остановись, Капитан, им уже и так хватит!» – Заклятие! – закончил я свою фразу. – Все вы должны отправиться паломниками в Рим испрашивать себе отпущение грехов! И замок этот никогда больше не будет называться Бонфлери. Отныне имя ему – Троумердье!

Маркиз попробовал что-то ответить, но вместо этого у него с губ сорвался очередной стон. Его опять скрутило.

– Счастливо оставаться! – пожелал я страдальцу.

– Капитан, скорее! – услышал я голос Рейнара, сбегая по лестнице. – Оно лезет!

Это было наше личное дело – мое и дракона!

Георгий из Лота

Дракон был огромен. Его чешуя, черт побери, отливала на солнце красной медью, и увенчанная шипастым гребнем плосколо-бая голова нависала прямо надо мной…

– О Господи, опять! – заорал я спросонья, вскидываясь и чувствительно прикладываясь лбом о деревянный борт возка.

– Что случилось? – встревоженно крикнул Бельрун, моментально оглядываясь назад.

– Ничего. Нет, ничего… – тараща глаза и потирая ушибленное место, успокоил я его. – Просто сон дурной.

Мы все дальше и дальше удалялись от несчастного замка, который ни один человек-во Франции не решится больше назвать прежним именем… После того, как мы вырвались из этой западни, Лис поспешил откланяться, заявив, что деньги, уплаченные им в при дорожной корчме за пропой и прокорм будущего Барбароссы, вполне уже могли закончиться, и что он, Рейнар Л'Арсо д'Орбиньяк, не намерен терять ценного агента из-за кризиса платежей. Наш же путь лежал в Лион.

– Да спи, рано для тебя еще! – улыбнулся успевший узнать мои привычки Винсент. – Устану, я тебя сам разбужу.

– Хорошо… – сонно кивнул я, поудобнее устраиваясь на свернутом шатре. Алхимик, лежавший в другом углу, как всегда, отличавшийся завидной крепостью сна, даже не пошевелился от моего вопля. Я вновь смежил очи… И тут же надо мной нависла глумливая драконья морда, ощерившая в приветливой псевдоулыбке жуткую пасть. Я покрьыся холодным потом. Проснуться не получалось.

– Привет, кум, – выдал наглый ящер. – Я так просто, решил заглянуть по старой памяти, узнать, как там у тебя дела.

– Спасибо, ничего, – немного придя в себя от столь неожиданного визита, пробормотал я.

– А то б зашел как-нибудь на досуге, на малышей моих посмотрел, – добродушно продолжал дракон. – Тройняшки! – гордо сообщил он, убрав голову. Я увидел мою старую знакомую дракон иху, качавшую на своем мощном хвосте весело попискивающее радужное чешуйчатое чадо. Две точные копии первого малыша с радостным гамом, вереща и откидывая друг друга, пытались взобраться на раскачивающийся хвост заботливой мамаши.

– Ого! – присвистнул я. – Когда ж вы это успели?

Я слабо был знаком с повадками драконов, но предположить, что за три недели, которые мы с ними не виделись, они успеют высидеть и вырастить детенышей, не мог. Воистину скорость их размножения была пугающей. Словно читая мои мысли, папаша-дракон дружелюбно ухмыльнулся и спокойно пояснил:

– А что там успевать – за три года-то? Малышам, разве не видишь, полтора годика уже!

– Три года? – изумился я. – Каким образом? Дракон вздохнул, выдохнув при этом клубы серного дыма.

– Понимаешь, куманек… Время – очень странная штука. Оно подобно широкой реке с множеством водоворотов, течений, стариц и рукавов. В одном месте вода бежит быстрее, в другом – почти не движется, в третьем – вертится спиралью. Вы, люди, движетесь по этой реке почти всегда в одном направлении, и редко кому из вас удается свернуть в сторону от общего течения. Мы можем пересекать реку в любом удобном для нас направлении. Это мы, драконы; а эльфы, скажем, существуют во всех временах одновременно… Ну, в общем, долго объяснять… Пойми одно: время не есть величина неизменна. Оно может возвращаться назад, застывать на месте, растягиваться и сжиматься, создавая тем самьм границы того, что вы именуете мирами.

Я с интересом слушал продолжение лекции Оберо-на об архитектуре Вселенной.

– Но я не о том, – прервал сам себя красный дракон. – Мы тут, понимаешь, скоро собираемся возвращаться… Так что, освободишься – заезжай погостить. Ирмыых рада будет! – добавил он. – Она столько раз рассказывала о вашей встрече, что я уже скоро ревно вать начну! – пошутил нежданный визитер, обнажая в усмешке жутенькие клыки. Дракониха на заднем плане только что-то проворковала и засунула голову под крыло. Дракон внезапно посерьезнел и торжественно произнес:

– А вообще-то мы тебе благодарны так, что и сказать нельзя. Ты нам семейное счастье устроил. Представляешь, так и сидела бы она там… одна… посреди леса, – всхлипнул он, – моя несчастная девочка… И я, как дурак, на этом проклятом острове! Бр-р! Веришь ли, – доверительно сообщил ящер, – до сих пор на яблоки спокойно смотреть не могу. Меня от них аж трусит! В общем, мы тебя тут с Ирмыых считаем… как это у людей называется? А! Крестным отцом наших малюток. Так что приезжай или зови, если что, – закончил он.

Икнув от неожиданности при упоминании о столь ответственной роли, павшей на мои плечи, я только успел из себя выдавить: