Пляска на бойне - Лоуренс Блок

Около первого ноября я как-то между прочим сказал, что наши нижние соседи на шесть месяцев уезжают во Флориду. «Прекрасно, — сказал Берген. — Вот там мы Аманду и убьем. Самый подходящий случай для кражи со взломом, раз хозяева во Флориде. И очень удобно: идти ей будет недалеко, а в вашей квартире этого лучше не делать, ты же не хочешь, чтобы там толклись полицейские. От них только беспорядок, а кое-кто из них еще и на руку нечист».

Я думал, что это шутка. «А, вы идете в гости? Когда вы вернетесь, мы будем поджидать вас в квартире этого еврея, этажом ниже. Вы застанете нас как раз в момент взлома. Надеюсь, я еще не забыл, как взламывают двери. Должно быть, это как умение плавать: стоит один раз научиться, и потом всю жизнь не забудешь».

В тот вечер, когда мы пошли в гости, я уже не понимал, шутка это или нет. Мне очень трудно это объяснить. Я и понимал, и не понимал. Эти две стороны моей жизни были очень далеки друг от друга — я как будто не верил, что в одной из них может случиться что-то такое, что затронет другую. Я вроде бы и знал, что они будут там нас поджидать, но не мог в это поверить.

Когда мы ушли из гостей, я решил пройтись пешком, потому что хотел оттянуть время — боялся, что они действительно окажутся там, что на этот раз все случится взаправду. По дороге домой она заговорила о своем брате, как она беспокоится о его здоровье, и я зло пошутил по этому поводу. Мы поругались, и я решил: ладно, сука этакая, через час тебя уже не будет. Эта мысль меня как-то странно возбудила.

Когда мы поднимались по лестнице, я увидел, что дверь в квартиру Готшальков закрыта, и почувствовал облегчение, но потом я заметил, что дверная коробка треснула, а вокруг замка следы от ломика, и понял, что они там. Но я подумал, что если мы не будем шуметь, то сможем пройти мимо закрытой двери и подняться к себе в квартиру, а там окажемся в безопасности. Конечно, мы могли бы повернуть назад и спуститься вниз, но тогда это мне и в голову не пришло.

А когда мы дошли до лестничной площадки, дверь открылась — они нас ждали. Ольга была в кожаном костюме, который она иногда носит, а Берген — в длинном кожаном плаще. Вид у них был такой, словно они сошли со страниц комикса. Аманда сначала их не узнала. Она уставилась на них, не понимая, в чем дело, и не успела даже слова сказать, как Берген произнес: «Ты уже покойница, сука», и ударил ее по лицу. На руках у него были шоферские перчатки из тонкой кожи. Он сжал кулак и изо всех сил ударил ее в челюсть.

Потом Берген схватил ее и втащил в квартиру, зажав ей рот. Ольга заломила Аманде руки назад и надела на них наручники. Они заклеили ей рот, Ольга сбила ее с ног и ударила ногой в лицо, когда она упала.

Они раздели ее догола, перетащили в спальню и бросили на кровать. Берген изнасиловал ее, перевернул на живот и снова изнасиловал. Ольга ударила ее по лицу ломиком — я думаю, тогда она и потеряла сознание. Наверное, потом она все время была без сознания. Я очень на это надеюсь.

Они сказали мне, что я должен иметь с ней сношение. И это было самое страшное. Мне казалось, что будет противно, что меня стошнит, но поймите — я возбудился. У меня член стоял. Я не хотел иметь с ней сношение, не хотел, но мой член хотел. Господи, как мне отвратительно об этом вспоминать! Кончить я не мог. Я лежал на ней и никак не мог кончить, я очень хотел кончить, чтобы все это оказалось позади, но не мог.

Потом я стоял над ней, а Берген обмотал ей вокруг горла ее же колготки и заставил меня взяться за их концы. Он сказал, что я должен сам это сделать, а я просто стоял над ней. Ольга на коленях сосала меня, Берген руками в перчатках держал мои руки, а у меня в руках были концы колготок, и я не мог их отпустить, потому что Берген держал мои руки. Он развел руки в стороны, и мне пришлось тоже развести руки в стороны, а ее глаза неподвижно смотрели на меня, так, знаете, смотрели и смотрели. А Ольга, понимаете, все продолжала то же самое, а Берген держал мои руки очень крепко, и в воздухе пахло кровью, и кожей, и сексом.

И у меня наступил оргазм.

А Аманда была мертва.

— Все остальное произошло примерно так, как мы и предполагали, — сказал я Деркину. — Они связали его, немного поколотили для правдоподобия и обставили все так, чтобы было похоже на кражу со взломом, но грабителям что-то помешало. Потом отправились домой, а примерно час спустя или около того Термен позвонил в полицию. Версия у него была готова. Он отрабатывал ее уже много дней, все время убеждая себя, что это шутка.

— А теперь он хочет нанять тебя.

— Уже нанял, — сказал я. — Вчера вечером, перед тем, как мы расстались.

— Для чего?

— Он боится Стетнеров. Боится, что они его убьют.

— Зачем им это может понадобиться?

— Чтобы замести следы. Его замучили угрызения совести.

— Еще бы, сукин он сын.

— По его словам, он места себе не находит. Все думает о том, что она действительно любила его, — больше никто его не любил и никогда не полюбит.

— Такую и в самом деле поискать надо.

— И ему хочется думать, что она умерла, так и не догадавшись, какую роль играл он в ее убийстве. Что она лежала без сознания, когда он имел с ней сношение, и что она была без сознания, либо уже мертва, когда Стетнер заставил его удавить Аманду.

— Если ему надо знать это точно, пусть нанимает не детектива, а медиума.

Дело было утром в четверг. После завтрака я отправился в Северно-Центральный участок, подождал, пока появится Джо, и сейчас мы сидели за его столом. Он курил сигарету. Насколько мне известно, он бросал раз десять. И никак не мог удержаться.

— Он считает, что всем видно, как его мучит совесть. И что Стетнеру он больше не нужен.

— А зачем вообще он был нужен Стетнеру, Мэтт? Сдается мне, что он все валит на Стетнера, а на самом деле это он использовал Стетнера, а не наоборот. Насколько я понимаю, он заполучил полтора миллиона, а что с этого имел Стетнер? На скорую руку трахнулся с полумертвой женщиной?

— Пока что Стетнер получил четыреста тысяч долларов, — сказал я.

— Должно быть, я что-то прослушал.

— А я как раз и собирался об этом сказать. После того как все кончилось, когда ее похоронили и шум в газетах утих, у Термена был разговор со Стетнером. Тот сказал, что их совместное предприятие завершилось очень успешно, но, конечно, поскольку предприятие было совместным, было бы справедливо поделиться с ним добычей.

— Другими словами — гони половину?

— Примерно так. Нет, не от тех денег, которые ему достались от жены, Стетнер на них не претендовал, а от страховки. Как только страховая компания ее выплатила, он потребовал половину. Всего там получился миллион, если учесть возмещение ущерба в двойном размере, поскольку убийство считается смертью от несчастного случая…