Фармацевт - Родриго Кортес

Ричард Стэнфорд остался доволен результатами. Тем, что воздал должное своим обидчикам, расплатился по старым счетам. Однако главным для него стала не месть!

По складу ума и характера Ричард был прежде всего исследователем, естествоиспытателем. И сейчас его больше всего радовал блестящий успех эксперимента. То, что его теоретические расчёты оправдались, предвидения сбылись.

Теперь ничто не задерживало его в Стэнфорд-холле. Сразу после Рождества, не забыв прихватить с собой Капитана Дрейка, граф сэр Ричард Стэнфорд переселился в Лондон. Отныне он собирался посещать опустевшее родовое поместье не чаще двух-трёх раз в год.

Мрачный и тёмный Стэнфорд-холл заносило январскими снегами. Пусто было в доме, пусто в саду. Тропинку в Фламборо-Хед замело. И всё же… Редким путникам, проходящим этой зимой мимо опустевшего поместья, казалось порой, что таится под крышей Стэнфорд-холла что-то по-непонятному живое.

И недоброе.

Итак, с января девяносто второго года начался лондонский период жизни Ричарда Стэнфорда. В начале февраля ему исполнилось семнадцать лет, но выглядел он старше. Жил Дик с тремя слугами и котом Капитаном Дрейком в самом центре Вест-Энда, в большой уютной квартире из семи комнат и кухни. Имелись в квартире и все иные достижения цивилизации, вроде водопровода, электрического освещения, канализации и центрального отопления. Даже кухонная плита и декоративный каминчик в кабинете Ричарда топились не дровами или углём, а газом, что в Лондоне ещё считалось редкостью и верхом комфорта. По меркам Лондона поздней викторианской эпохи жильё Ричарда было современным, роскошным и очень престижным. Дом, где квартира, снятая личным секретарём Ричарда мистером Джоном Киттингом, занимала весь третий этаж, располагался на углу Флит-стрит и Стрэнда. По Флит-стрит он соседствовал с редакцией «Таймс», а по Стрэнду – с построенным шестьдесят лет тому назад Эксетер-Холлом, величественным зданием, предназначенным для религиозных собраний и публичных выступлений видных политиков, учёных, людей искусства и прочих знаменитостей. То есть и район Дик выбрал более чем престижный и аристократический.

Соответственно, и обходилось жильё в шестьдесят шиллингов и двадцать пенсов в неделю. Это весьма дорого! Но Ричард пошёл на такие траты вовсе не из любви к повышенному комфорту, изнеженности или тщеславия. Просто Стэнфорд изначально планировал войти в круг столичной светской молодёжи, принимать у себя гостей из высшего общества. А таких гостей в районы на восточном берегу Темзы не пригласишь! Кроме того, выбором жилья Дик как бы подчёркивал: я – аристократ, я лорд, я из вашего круга. Опять же: внедриться в этот круг Ричард Стэнфорд желал не из пустого чванства, совершенно ему не свойственного, а из других соображений, речь о которых пойдёт позже.

Уже в феврале Дик снял ещё одну квартиру, точнее, небольшой одноэтажный домик. Он располагался в запутанном лабиринте улиц, переулков, дворов и тупичков Сэвен-Дайелса, и в нём Ричард принялся оборудовать лабораторию по своему вкусу и по последнему слову техники, не жалея ни сил, ни средств. Любопытная деталь: по большей части ночевал Стэнфорд именно там, в Сэвен-Дайелсе, в небольшой каморке при лаборатории, а в своей фешенебельной квартире появлялся не так уж часто. Он считал, что удобнее жить там, где работаешь, а работа всё сильнее и сильнее увлекала Дика.

Ричард нанял двух лаборантов, Эдвина и Джозефа, выпускников Лондонской Королевской Медицинской школы, сообразительных и расторопных двадцатилетних парней. Оконченное помощниками Ричарда учебное заведение славилось тем, что давало прочные и качественные естественнонаучные знания, а навыкам практической работы собирался обучить их сам Стэнфорд. Оба лаборанта были на три года старше своего нанимателя, но быстро поняли, с каким уникальным талантом свела их счастливая судьба, и стали относиться к Стэнфорду с колоссальным уважением, ловить каждое его слово. Ричард платил им по тридцать пять шиллингов в неделю, это были очень неплохие деньги, зарплата квалифицированного рабочего.

Первый столичный год пролетел незаметно, в трудах и заботах. Чем же занимался Ричард Стэнфорд это время, к каким целям стремился и на что направлял свои усилия? Ведь склад его характера был таков, что Дик всегда ставил перед собой чёткие задачи и разрабатывал планы их выполнения.

Что ж… Главной задачей своей жизни, её смыслом и целью Ричард по-прежнему считал ни много ни мало как помощь избравшему его Всевышнему. Стэнфорд помнил евангельское «Кому многое дано – с того многое спросится», а ему был дан таинственный ДАР, куда уж больше… А в чём должна заключаться эта помощь? Тоже ясно: делать людей чище и лучше, хотя бы и против их воли. Не словами и увещеваниями, конечно, стезя проповедника совершенно не привлекала Стэнфорда. Он должен создать панацею для душ людских, особый химический комплекс, благотворно влияющий на психику любого человека. Панацея станет его инструментом.

Странным образом Ричарда не смущал тот факт, что до сей поры он использовал свой ДАР совсем для других целей, для того, чтобы карать и подчинять. Гекатин при всём желании панацеей не назовёшь, скорее уж наоборот. Но Стэнфорд как-то ухитрялся подсознательно выносить за скобки сомнительные моральные аспекты своих действий. До поры до времени ему это удавалось.

Но главная его цель, как прекрасно понимал Ричард, не может быть достигнута сразу, одним усилием. Как при решении сложнейших математических задач, тут нужно было применять метод последовательных приближений! Делать шаг за шагом в избранном направлении. Этим и занялся Стэнфорд.

Прежде всего – закончить своё образование, окончательно огранить и отшлифовать дар, сделаться самым эрудированным и умелым химиком современности. После долгих размышлений Ричард решил, что с этой задачей он справится самостоятельно, а что до всякого рода документальных свидетельств и официальных званий, то зачем они ему! Теперь в его распоряжении были богатейшие коллекции и библиотека Британского музея, ресурсы всех других столичных библиотек, лавки букинистов, где он находил уникальные манускрипты великих естествоиспытателей прошлого. Теперь он мог позволить себе знакомство с выдающимися английскими учёными-естественниками. Самообразование, если заниматься им планомерно, настойчиво и с умом, – лучший способ приобрести необходимые знания и навыки.

Наконец, теперь у него появилась превосходная лаборатория. Ричард мог позволить себе покупать любые реактивы и материалы для опытов, заказывать любое оборудование. Он сразу же навёл тесные контакты с лондонскими представительствами знаменитой немецкой фирмы «Шварцкопф и сын» и французской «Рон Пуленк», продававшими самые чистые химикалии в Европе. Он познакомился с лучшими в Лондоне механиками, стеклодувами, инженерами-электриками, заваливал их многочисленными сложными заказами. Он нашёл в столице несколько специальных магазинов и лавочек, торгующих экзотическими природными материалами из удалённых уголков света. Там можно было купить мексиканский кактус и кору калахарского дерева, растущего в Центральной Африке, измельчённый рог индийского носорога и желчь летающей индонезийской ящерицы-дракончика, уникальную подземную воду из североамериканской Долины гейзеров в Йеллоустоне, корешки сибирского женьшеня, горную каменную смолу из Гиндукуша и многое, многое другое. Стэнфорд прекрасно помнил слова Альберта Великого, которого считал своим предшественником: «В Природе существует всё. Умей лишь найти то, что тебе нужно».