Новый король Галактики - Сергей Фрумкин

Сергей отпустил девушку, почувствовав ее желание стоять самостоятельно. Лита больше других ждала от него ответа.

– Я готов уйти!

Лерас кивнул.

– Так и думал… Этой ночью я переодену вас троих: Сергея, Литу и Гелма, своими офицерами и, во время смены караула на восточных воротах, спущу за стену. Днем оставить город не подняв шума и думать нечего – Тимор так обозлен неудачей вчерашней охоты, что отдал приказ никого не впускать и не выпускать из Каборса без его собственной визы. Может быть, заподозрил то же, что и я, только, в отличие от меня, не знает причины, по которой Гелм так скоро покинул лес. За стенами города Гелм и его люди станут вашей защитой на первое время – не думаю, Сергей, что теперь у вас возникнет желание вернуться на Рагону к повелителю…

– Что мне делать сейчас? – спросил землянин.

– Сейчас? Сейчас ничего. Гелма с вами не оставлю – он слишком опасен даже для самого себя – его запрем в башне тех самых ворот, из которых выберетесь этой ночью. Во всяком случае, никто не станет искать беглеца там, то есть в заточении. Лита подождет здесь, в комнате, а мои слуги постараются ее развлечь. Для нас с вами тоже есть занятие – сегодня даем пир во дворце – так было заранее условлено между мною и Гурсом – это барон напросился со своим вечным праздником. Так вот, и я и вы должны присутствовать на пиру, чтобы не вызвать ненужных кривотолков. Все знают, что Легионер стал моим гостем, и, если вдруг сказать, что мы расстались, никто не поверит – это против общего мнения о графском гостеприимстве.

Лерас опять хлопнул в ладоши. Вбежали те же три солдата, что привели Гелма.

– Этим людям я могу доверять, – сказал граф. – Гелм, пойдешь с ними!

– Ты «можешь». Но почему Я должен доверять ТЕБЕ?! – делая ударение на «я» Гелм, со свободными руками, обрел уверенность и спрашивал с гордым высокомерием.

– У тебя есть выбор? – поинтересовался граф с тонкой улыбкой придворного.

Вместо ответа, Гелм повернулся к своим стражам, и, прежде, чем те успели пошевельнуться, выхватил у двоих из них мечи и отскочил к окну, становясь между Сергеем и Литой и готовясь защищать и сестру и себя от землянина, от Лераса и от всех его людей, сколько бы их там не появилось. Солдаты не выглядели новичками – их угрюмые лица сорокалетних мужчин покрывали шрамы – но они только отпрянули назад, вопросительно глядя на командира.

– Глупец, – спокойно заключил Лерас – вероятно, о ловкости и безрассудстве своего врага он давным-давно знал. – Если бы я хотел отдать тебя Тимору, то не стал бы разыгрывать душевных сцен. Такова, значит, благодарность?! Хорошо, Гелм, решай сам: ты действительно хочешь остаться тут и подвергнуть сестру опасности? Или, может быть, убежишь с ней сейчас, и попробуешь незаметно выбраться из города, где тебя в лицо знает каждый мальчишка и каждая торговка мясом?

Гелм вытер вспотевший лоб, обращаясь к Лите с трогательной мягкостью, как к маленькому ребенку:

– Ты не ранена, сестренка?

– Я была ранена…

– Была? – Гелм говорил так, словно никого кроме него и Литы в комнате не существовало.

– Рана зажила… Вот мой спаситель. – Лита указала на Сергея.

Гелм смерил землянина таким взглядом, словно Сергей не спас, а оскорбил его сестру.

– Гелм! – устало произнес граф. – Не валяй дурака, иди с ними, куда скажут… Если изменяет мужество, оставь себе мечи – на память о нашей встрече. Только скорее!

Гелм не шелохнулся.

– Я пойду, – спокойно согласился он. – Но сначала объясни: зачем тебе спасать нас?

– Побежденный враг – уже не враг…

– Бред! – отмахнулся Гелм. – Не верю! Пустого великодушия у вас не бывает!

– Потому-то и проиграл, что не верил. Только победа в равном бою достойна мужчины – так говорили мой прадед, дед и отец. Подарить тебя Тимору – омрачить совесть подлостью. Пусть лучше этот зверь сам ловит тех, кто ему нужен, а поймает – моей вины в том не будет. Если тебе этого мало, есть и вторая причина: жизнь и свобода Литы нужны человеку, спасшему меня от смерти.

– Ему?! – заключил расвердец, в упор глядя на землянина. Сергей ясно прочел, что спасение Лераса не считалось в глазах Гелма благородным поступком, тем более – посягательство на «жизнь и свободу» сестры. Но, что Гелм на самом деле думал обо всем происходящем, оставалось пока при нем – сознание автрантийца не поддавалось взгляду землянина.

– Да ему.

Гелм поколебался с полминуты, а затем решительно вышел из комнаты, сопровождаемый тремя конвоирами, но с таким гордым видом, словно сам командовал своим караулом.

Только начавшийся день омрачился массовыми казнями.

Скорый суд состоялся наутро. Барон Гурс, восседавший на троне перед городской площадью, окруженной тройным кольцом легионеров, выслушивал обвинение каждого горожанина или расвердского солдата, главным образом заключавшееся в том, что того или иного поймали в таком-то месте и в такое-то время. Никаких доказательств вины не требовалось. Выслушав обвинение, барон решал, какой казни предать обвиняемого: распять на колесе, утопить, сжечь на костре, колесовать, четвертовать, растянуть на рогатке, сбросить с городской стены или другой, более изощренной и жестокой. Приговор приводили в исполнение тут же, на глазах у собравшейся толпы горожан, оттесняемой солдатами.

К двенадцати часам казнили почти тысячу несчастных. Если среди пленных попадались молодые женщины или юноши младше семнадцати, приговор доставался особый – приговоренные должны были последовать на Рагону – столицу Великого Герцогства – где им надлежало сыграть некую роль в надвигающихся религиозных празднествах.

Все это Сергею передал Велт, попавший на площадь вместе с Тимором и Гурсом. По мысленному рассказу десантника выходило, что, не глядя на омерзительную жестокость победителей, в городе поддерживается праздничная атмосфера: каждый новый приговор встречается изрядно подвыпившей чернью с восторгом, как новое зрелище; на всех площадях бесплатно разливают вино и раздают копчености и пряности на закуску; на рынках и крышах бань играют музыканты и танцуют актеры, зазывая зевак на бесплатное шоу…

Сергей радовался, что знает о событиях в городе только по рассказам. У него не было ни малейшего желания видеть весь этот ужас. Лерас также не выходил из дворца, но признался, что ему-то на суде побывать еще придется: казнь простых пленных должна была затянуться на несколько дней, а только затем наступала очередь полководцев и офицеров – весь цвет Каборса готовился к этому дню…

Лите новости дня передавать не стали. Девушка и так извелась от ожидания. Ее горячая натура требовала действий и движений. Автрантийка заметно нервничала, хотя и пыталась улыбаться, шутить и даже посмеиваться над всеми: над землянином, Лерасом, придворными. Развлечения, придумываемые графом, ее занимали мало. В основном ими были фокусы придворного факира; игра на больших струнных инструментах, напоминающих пустые бочонки со струнами из жил; или акробатические трюки мальчиков-гимнастов. Чуть больше удовольствия Лите доставила настольная игра, по виду фигурок напоминающая шахматы, но с неравномерным полем и запутанными правилами – девушка развлекалась, легко выигрывая Сергея, которому никто толком не объяснил, что нужно делать…