Новый король Галактики - Сергей Фрумкин

Гурс остался недоволен. Он заявил, что племянник заслуживает наказания, так как «эта особь вовсе не златоволосая, и глаза у нее не зеленые, и вообще не на что смотреть». Сергей удивился, насколько просто оказалось провести толстяка – ведь Гурс и сам видел Литу так же близко, как и Делс, но, наверное, перепуганный тогда за свою жизнь, никого не замечал и не помнил. Гурс тут же выкинул новую штуку. Он позвал стражу и потребовал связать показанную ему девушку и отправить в башню. Пришлось и Лерасу и Сергею уговаривать выжившего из ума судью. Ничего не получалось. К счастью, землянин вспомнил о бриллиантах-архителксах в своей аптечке и, не долго думая, вручил барону один такой камешек, вспыхнувший на свету вращающимся клубком семи цветов радуги. Барон застыл в таком экстазе, что позабыл обо всем на свете. Его удалось благополучно отправить в спальню, напоить успокоительной настойкой и уложить в постель.

Избавившись от одной напасти, Сергей вдруг понял, что забыл о другой. В колонном зале он нашел Велта, мысленно сообщившего:

– Тимор оправился в восточное крыло дворца, в сторону парка. Услышав крики барона, этот тип сделал такое лицо, словно решил сложную задачу, давно не дававшую покоя. Вскочил, приказал прислать караул и ринулся в восточное крыло, никому ничего не объяснив…

– И что? – Сергей почувствовал, как холодеют пальцы.

– Что? Разве не там твоя нимфа? Разве не оттуда ты выходил со мной на связь?

Последних слов землянин уже не слышал. Он мчался через коридоры и галереи в сторону парка, к башенке, где оставалась Лита.

Галереи левого крыла оказались пусты. Шум праздника не проникал сюда через толстые стены, украшенные тяжелыми коврами, и большие двери из мягкого дерева. Тишина вернула Сергею ощущение реальности, усилив чувство тревоги. Он побежал быстрее.

Дверь комнаты в башенке была распахнута настежь. Караул, выставленный Лерасом, отсутствовал. Почувствовав недоброе, Сергей влетел в комнату.

Лита стояла на коленях. Ноги ее были стянуты сыромятным ремнем, рот закрывала темная повязка. В комнате оказались только два человека – солдаты из гарнизона Лераса. Один из них держал руки вырывавшейся девушки, а другой затягивал на них ремень. Все это землянин разглядел за долю секунды. Еще ему бросился в глаза собственный кинжал, лежащий на полу у окна…

Не останавливаясь, Сергей прыгнул, наклоняя корпус к полу, подогнув одну ногу и приготовив вторую для удара. Пятка должна была угодить в голову солдату, державшему Лите руки. По опыту тренировок землянин знал, что от подобного удара легко раскалывается бетонная плита. Уже ощущая тепловое излучение цели, Сергей понял, что убийство не в его интересах. Он успел опустить ногу немного ниже, к защищенной кирасой груди солдата, и смягчить удар, переходя с пятки на носок.

Все произошло за одно мгновение. Солдат, вязавший узлы на руках девушки, услышал хруст, а затем грохот и увидел, как его товарищ мешком перелетает через комнату и неуклюже бьется спиной о подоконник, не успев издать ни звука. Тут же он почувствовал, что кадык щекочет острие фиолетового меча землянина.

– Развяжи руки! – голос выдал ожесточенную внутреннюю борьбу с самим собой: Сергей испытывал сильнейшее желание наказать обоих мерзавцев.

– Но, приказ самого Тимора… – попытался объяснить солдат.

– А мой приказ ты слышал?! – Сергей заскрипел зубами, чтобы сдержать ярость. – Или тебе жизнь наскучила?!

Солдат как будто уже подчинялся, но в это время в комнату ввалился сам Тимор, сопровождаемый десятью здоровенными воинами с пустыми, ничего не выражающими физиономиями. Сергея оттеснили к окну с такой бесцеремонностью, словно на него вообще не стоило обращать внимания. Землянин попробовал прорваться назад, к все еще стоявшей на коленях Лите, но натолкнулся на твердую стену каменных фигур солдат, каждый из которых оказался на голову выше Сергея и почти в два раза шире в плечах. Землянин понял, что с таким же успехом может ломиться через мраморную стену дворца.

Тимор, будто бы не заметивший ни землянина, ни тела солдата, безжизненно завалившегося у окна, ни изменений на лице второго стражника, по-прежнему державшего ремень на запястьях австрантийки, с отрешенным задумчивым видом склонился над связанной девушкой. Его интересовала грудь – расстегнув блузку, он недовольно воскликнул:

– Почему нет клейма?!

Солдат замялся. Не дожидаясь ответа, Тимор откинул назад голову Литы, чтобы ее волосы не мешали ему смотреть.

– Принесите штифт, я сам…

С самой глубокомысленной отрешенностью Тимор поцарапал ногтем кожу на левой груди девушки. Лита была вне себя от ужаса и только дернулась, в бессилии отодвинуться от страшного садиста.

– Раскалите до красна еще и клинок кинжала, – потребовал Тимор, указывая пальцем на лежащее на полу оружие. – Нужно сделать глубокий надрез вот тут… – он опять царапнул по коже девушки, на этот раз с силой, так что на груди Литы появились капельки крови.

Сергей почувствовал, что голова пошла кругом от такой бессмысленной жестокости.

– Что вы делаете? – глухо спросил он.

Тимора не удивило, что кто-то тут в комнате задает вопросы. Он стал терпеливо объяснять, подняв глаза к потолку.

– Глубокие раны соединяют тело с космосом. Если тело красиво, оно портит душу, удаляет ее от настоящих ценностей вселенной, не дает космосу соединиться с сущностью. У этой женщины слишком красивое тело – с таким душа расстается неохотно, с содроганием и мукой, как с чем-то дорогим и полезным. Так ей не выдержать всех испытаний Восхождения. Лишь истязания плоти заставляют забыть о бессмысленных и уходящих ценностях, заставляют думать о возвышенном. Только истерзанная, ноющая, некрасивая плоть делает душу покорной и ясно видящей…

– Мир сумасшедших! – отчаянный стон землянина на этот раз вернул Тимора к действительности. Глаза под шрамами загорелись, отыскивая говорившего.

Сергей не заставил себя долго искать. Он и так находился на грани между яростью и отупением. Вскочив на подоконник, землянин оттолкнулся и перелетел в сальто через головы мешавших ему солдат, опускаясь на ноги лицом к лицу с Тимором.

– А, это ты… – насмешливо произнес монах, скривив губы. – Что ж, ты должен был прийти сюда…

Он поднял голос, и слова зазвенели под сводом потолка, а страшное лицо приняло торжественное выражение:

– Эта девчонка не может быть твоей избранницей, воин! Она последняя из рода Цевелов, она принадлежит Тьме и будет отдана Тьме на Великом Празднике Восхождения! Такова воля Герцога, такова воля Тьмы!

В это время в комнату внесли раскаленный до красна штифт и кинжал. В дверях появилось встревоженное лицо Лераса.

– Клеймо на груди, над сердцем, не дает избранникам другого мира забыть о своем великом предназначении…

Тимор не договорил, отвлеченный зазвеневшим от напряжения державших его рук длинным фиолетовым клинком, возникшим перед самым его носом. Монах презрительно посмотрел на землянина.