Маркиза Бонапарта - Виктория Дьякова

– Я тоже рада видеть вас, Иоахим, – пролепетала Анжелика и невольно перевела взгляд поверх его головы, ища Коленкура.

Мюрат заметил это.

– Я знаю, что вы ждете не меня, – с легкой обидой проговорил он, – но готов уступить первенство тому, кто достоин его по праву. Граф де Коленкур приехал, он здесь. Но я попросил его предоставить мне возможность первым увидеться с вами, так как хочу передать вам письмо вашего брата Александра. Вот оно, – Мюрат достал из-за доломана конверт и протянул его Анжелике. – Надеюсь, этим вы извините мою настойчивость, мадам.

Взглянув на письмо, Анжелика удивилась и встревожилась:

– Но это почерк не Александра. Кто-то писал за него?

– Да, – грустно ответил Мюрат. – Писал под его диктовку один из сослуживцев. Я вынужден сообщить неприятную весть, мадам. Ваш брат тяжело ранен и… – Иоахим запнулся, – он очень плох..

– Я привезла ему лекарства, – заговорила Анжелика поспешно, на время позабыв о Коленкуре, – они должны помочь ему. И хорошей еды, чтобы укрепить его силы… Вон там, у гусара, – она махнула в сторону русских позиций. – Спросите у генерала Милорадовича.

– Это большая подмога, – не проявив особой радости, ответил ей Мюрат. – Но наш врач говорит, что все уже поздно. Слишком обширное заражение…

– Как?! – вскрикнула Анжелика. – …А Пьер? – спросила она, чуть помедлив. – Он тоже при армии?

– При армии, мадам, – подтвердил Мюрат. – Он очень переживает за брата. Но я обрадовал его, сообщив, что он теперь не будет одинок… Он ждет вас в нашем расположении, мадам. Не расстраивайтесь, – Мюрат сочувственно прикоснулся рукой к ее руке, – солдаты идут на войну, чтобы умирать. Увы, такое случается и с генералами… Я не смею задерживать вас. Арман ждет…

Анжелика едва расслышала его, потрясенная известием о состоянии брата. Она лишь кивнула рассеянно и, устремив свой взор в туман, ждала…

Мюрат отъехал к Милорадовичу. Вот-вот должен был показаться Коленкур, как вдруг она услышала женский голос. Очень знакомый, капризный, плаксивый голос, который ненавидела всей душой:

– Это и есть аванпосты? О боже, как холодно и ничегошеньки не видно… Мюрат! Мой маршал, куда вы ускакали, я потеряла вас… – и вместо Коленкура Анжелика увидела Луизу де Монтеспан, которая выехала из тумана в светло-бежевой амазонке, верхом на стройной белой лошадке. – Куда все подевались? Я ничего не понимаю, – недоумевала она, все еще не замечая Анжелику. И вдруг увидела Милорадовича. – Генерал Мишель! – закричала она так, что у Анжелики заложило ухо. – Как там поживает досточтимая princesse Anne? Все еще лечит раненых? Ха-ха!

– Это что еще за явление?! – донесся до Анжелики рассерженный голос Милорадовича. – Откуда здесь взялась эта приживалка княгини Орловой? – Он с возмущением уставился на Мюрата. – Это вы ее притащили, Иоахим? У нас аванпосты, а не проходной бабий двор!

Мюрат смутился:

– Да, я… я не знаю, право. Мы оставили мадемуазель в Москве…

– В какой Москве?! – все так же звонко крикнула ему Луиза. – Ты, может, скажешь, что и не спал со мной сегодня вон в том вонючем курятнике, который ты называешь своим штабом!

Мюрат покраснел от злости, а Милорадович с трудом скрыл улыбку:

– У меня были куда более высокие представления о вашем вкусе, Ваше Величество, – заметил он Мюрату. – А эта особа, я вам скажу, отнюдь не tres belle et noble[28]. Простушка!

– Вы знаете ее, генерал? – с трудом выдавил из себя пристыженный Мюрат.

– Еще бы, – Милорадович даже присвистнул. – Она достаточно намозолила мне глаза во дворце княгини Орловой в Петербурге. Я же сказал, это ее приживалка и содержанка.

– Приживалка? – воскликнул Мюрат. – Содержанка?!

– А вы думали кто?

– Эй, я не вижу, где они? – продолжала кричать Луиза. – Где эти купидоны? Пускай выезжают. Я хочу посмотреть на них!

Маркиза де Траиль была потрясена. Конечно, она хорошо слышала, что Луиза провела ночь с Мюратом, но это вовсе не означало для нее ничего – приехала-то мадемуазель де Монтеспан в Москву конечно же к Коленкуру. Все прежнее и горькое, вернувшись в один момент, захлестнуло Анжелику, и она задохнулась от подступивших рыданий. Так вот почему она не ощущала никакой радости от предстоящей встречи с Арманом, вот почему ее все время грызли сомнения – она предчувствовала… Она предчувствовала, что он… он просто жалеет ее. Не любит, нет. Давно уже не любит вовсе. Все прояснялось для маркизы теперь – и удивление Коленкура под Смоленском, и его холодность и стремление избежать близости с ней, его молчание на все ее письма до того… Она верно, верно угадала тогда – он ждал вовсе не ее. Он ждал вот эту… И теперь вновь эта с ним в Москве…

Не думая о том, что делает, что последует за ее поступком, и увы, даже не вспомнив в этот момент о тяжело больном брате, маркиза поворотила Звезду и, хлестнув ее, понеслась во весь опор обратно, в русскую сторону. Нет, она не вернется! Она не позволит Арману унизить ее, открыто отдав предпочтение этой распущенной девице, перед ней, маркизой де Траиль… О боже, боже! Какая боль!

Деревья, пожухлые стога на лугах мелькали по обеим сторонам вязкой проселочной дороги, по которой она безжалостно гнала Звезду. Позади слышались какие-то крики, мужские голоса. Потом начали стрелять…

Женский крик «а-а-а!» заставил маркизу остановиться. Повернув разгоряченную кобылку, она посмотрела в низину, про которую ей говорил до того Милорадович. Белая лошадка Луизы крутилась вокруг хозяйки, а та лежала на мокрой траве, и на ее бежевой амазонке расплывалось большое кровавое пятно. Со всех сторон к ней скакали… Анжелика увидела генерала Милорадовича, который мчался к Луизе, что-то крича.

– Ее убили? Убили? – спросила, едва переведя дух, Анжелика у подскочившего к ней Бурцева. – Кто?

– Да черт знает кто! – прокричал тот. – Кто-то из казаков выстрелил, не рассмотрел в тумане!

– Поедем же! – Анжелика кольнула шпорами лошадь и поспешила обратно. Для себя она решила, что к французам уже не вернется.

Генерал Милорадович в бешенстве распекал узкоглазого, вихрастого казака, стоявшего перед ним с виновато опущенной головой. В могучих, загорелых до черноты жилистых руках тот мял свою меховую шапку с поблескивающим двуглавым орлом.

– Как тебя угораздило-то? А?! – кричал на него Милорадович. – Ты что, приказа не слыхал? Или забыл? Я тебе память прочищу!

– Так я же не по мамзель, – отвечал казак уныло. – Я ж мамзели-то и не видал вовсе. Заяц там метнулся в кустах, вот я и не утерпел, саданул…

– Саданул, – гремел над ним Милорадович. – Распустились! Я тебя научу – белую рубаху одену, так узнаешь у меня! Под арест! – крикнул он сотнику. – И врезать как следует! – Потом, вытерев платком выступивший на лбу пот, генерал повернулся к Анжелике: – Произошел печальный инцидент, мадам, – произнес он устало. – Но ничего не отменяется. Граф де Коленкур ждет вас, вы можете ехать. Бурцев проводит вас до самой французской линии со специальным флагом. Чтобы больше никому не захотелось поохотиться на зайцев, – генерал бросил гневный взгляд на казака, которого уводили.