Девушка, женщина, иная - Бернадин Эваристо

угадаете с трех раз?

никто в нее не заглядывал

и кто теперь Шерли?

винтик в безумной бюрократической машине

по утрам она приезжала в школу

за минуты до того, как по «тропе нищих» в здание ворвется несметная орава, готовая сломать всякое равновесие

и гигантские проблемы застывали в ее животе

словно жидкий бетон

и вот уже восьмидесятые стали историей, а девяностые только добавили новых проблем, вместо того чтобы принести какие-то решения

к началу нового тысячелетия регулярные проверки на местах обнаруживали в школьных рюкзаках такие ножищи, что ими можно было выпустить кишки носорогу

в носки засовывали пистолеты

за школьными воротами ошивались банды, рекрутирующие учеников в свои ряды

на смену мелкому распространению травки пришел процветающий рынок наркоторговли

участились случаи изнасилования, все больше малолеток становились матерями-одиночками

школа установила металлоискатель при входе, завела секьюрити, все дверные замки обзавелись тайными кодами, а в коридорах появились камеры наблюдения

выпускникам, как ни противно, приходилось давать советы, как себя вести во время посещения родителей в местах заключения, вместо того чтобы поощрять их продолжить образование

в первую очередь нищебродам, отморозкам, ученикам с уровнем интеллекта ниже семидесяти (евгеника? чудесное словцо!), потенциальным серийным убийцам и прочим психопатам, которые сидели за задними партами и устраивали такие концерты, что она надрывалась в попытке их перекричать

это она, которая когда-то держала класс под таким контролем, что ее попросили позаниматься с начинающими учителями на предмет, как незаметно поддерживать авторитет школьного преподавателя

если когда-то она была для учеников богом, то сейчас они собачились с ней, а она с ними

из-за твоего поведения, говорила она хулигану, весь класс останется сидеть после уроков

теперь ее одолевали страхи, что кто-то из «категории А» пырнет ее ножом или застрелит, когда она темным зимним вечером будет идти мимо живой изгороди к автостоянке

хуже всех был Джонни Ронсон из одиннадцатого класса, первый кандидат на пожизненное заключение, считавший своей главной задачей подорвать ее авторитет, когда она выгоняла его из класса

как-то раз он с вызовом чесал в паху, и передок брюк заметно подрос

в этот момент, кроме них, в классе никого не было

ни одного свидетеля

недоросль-мерзавец

ах, если б она могла отослать их в прошлое, когда на месте школы был работный дом, денек-другой подробили бы камни для строительства дорог или покрошили бы кости для удобрений

двенадцатичасовой рабский труд за хлеб и кашу, а спать на голом полу без одеяла

она им многократно рассказывала о том, сколько поколений реформаторов и борцов за прекрасное будущее, профсоюзных деятелей и священников, благодетелей и писателей, членов палаты общин и палаты лордов сражались за свое право стать лучше с помощью образования

уже устала повторяться

но ее слова

пролетали

мимо

ушей

хуже, после десятилетий исправной, с понедельника по пятницу, проверки домашних заданий по вечерам она этот процесс возненавидела

горы дерьма на ее рабочем столе от полуграмотных подростков, которые и без того превратили ее жизнь в ад

дети разного интеллектуального уровня в одном классе? и она на это согласилась? стандарты не поднялись, а только еще больше опустились

тут они с Пенелопой Галифакс сошлись в оценках

странная история: после многолетней вражды они сплотились, чувствуя себя отверженными, так как пришла и теперь рулила новая когорта

молодые учителя разной расовой принадлежности, толкующие между собой и игнорирующие их, как такие бесполезные пережитки прошлого

а ведь Шерли гораздо моложе, чем Пенни

ох уж эти наивные новоиспеченные доктора наук с их выпендрежными «конструктивистскими» теориями преподавания

сплошная идеология и никакого опыта… задроты

«задроты-задроты-задроты», повторяли они с Пенни шепотом и злорадствовали, наблюдая за тем, как эта молодая поросль вскоре уходит или из них уходит жизнь

им понравилось, когда двадцатидвухлетняя новенькая учительница, выглядевшая записной франтихой, вдруг пришла в школу в брючках на эластичной резинке

добро пожаловать в клуб, дорогуша! – шепнула Пенни на ухо Шерли, и обе закатились, не обращая внимания на подозрительные взгляды коллег

не понимавших, что могло так развеселить эту доисторическую парочку

Шерли и Пенни ели свои бутерброды и с тоской вспоминали золотое время, когда учительская профессия еще не была забюрократизирована и подростки не убивали друг друга в борьбе за сферы влияния

когда Пенелопа вышла на пенсию, Шерли потеряла свою главную союзницу

она была бы рада перейти в частный сектор, в школу для девочек (предпочтительно до тринадцати лет), где умеют говорить «пожалуйста» и «спасибо» и у них хватает ума не попадать в черный список

да, она мечтала о хороших детках

а не о вооруженных, жующих жвачку, нюхающих кокс, брюхатящих сверстниц головорезах

она мечтала о девочках, с которыми родители так много занимались дома, что выросли настоящие вундеркинды, – вот они, великие перспективы среднего класса, которые они с Ленноксом претворили в жизнь со своими двумя дочерями

теперь она тоже принадлежит к этому классу

короче, средний класс über alles![33]

но все упиралось в заработанный таким трудом «Закон об образовании» 1944 года, сделавший школу доступной для всех, – тема ее университетской диссертации

однако коса нашла на камень, и у нее это не прокатывало

в отличие от коллег, пошедших по пути «детки, за все надо платить» и хваставшихся своими достижениями в отчетах и офигенными позициями в частных школах

с собственными гребными и конными клубами, командами по лакроссу, регби и сквошу

с большими плавательными бассейнами и тренерами, прошедшими олимпийскую подготовку, с театрами, оснащенными всем необходимым

эти удачливые коллеги вместе с учениками совершали путешествия в Гималаи и Пиренеи, в Чили и даже на Мальдивы «для изучения морской фауны» (вот только не надо вешать мне лапшу на уши!)